Глава I

Я была нормальным, обыкновенным ребёнком, пока однажды не встретила её. Случилось это вот как.

Летом мы с тётей возвращались от её подруги, живущей в соседнем городе, и ждали автобус на автовокзале. Тётя ушла куда-то и велела мне охранять чемодан.

Глаза слипались от жары, я положила голову на рюкзак, надела наушники и не заметила, как уснула. Я снова увидела тот самый сон, который часто повторялся, но я не могла понять, о чём он.

Старый двухэтажный дом, снаружи покрашен в светло оранжевый цвет. Он настолько стар, что во многих местах штукатурка с краской отвалилась вместе с кусками кирпича. Рядом с домом стоят широкие высоченные тополя. Они взирают сверху и бросают на разогретые солнцем стены, асфальт и окна кряжистые тени.

Я смотрю на дом, не могу отвести взгляд и плачу. Потому что чувствую сильную тоску. А когда просыпаюсь, то не могу вспомнить, откуда я его знаю.

Меня разбудил громкий голос диспетчера, объявившего очередной автобус. Я открыла глаза, и напротив, под скамьёй, между свисающих ног пассажиров я увидела кошку.

Она, на первый взгляд, тоже казалась обычной двухцветной: белой с серыми пятнами на спине, а вот живот у неё был неестественно большим. Она высунула маленький ярко красный язычок и тяжело дышала. Похоже, что жара измучила и её.

Я обошла скамью, чтобы подобраться к ней поближе и погладить. Но кошка неожиданно встала и прошла мимо, словно я была невидимой.

Кошка направилась к кассе, где толпилась очередь за билетами. Я оглянулась назад: тётя до сих пор не вернулась, значит, мне нельзя было оставлять чемодан без присмотра.

– Девочка, отойди в сторону! Ты людям проход загораживаешь! – услышала я за спиной.

Я вернулась на своё место и решила наблюдать за кошкой издалека. Она прошла в самую гущу человеческих ног, стоящих возле билетной кассы, и легла между ними. Я сняла наушники. Бубнящая музыка и то, что происходило снаружи, никак не сочеталось. Могла ли я знать, что всё, что произойдёт потом, не будет сочетаться вообще ни с чем, что я успела узнать за двенадцать лет жизни.

Кассир, как назло, обслуживала медленно. Люди хотели быстрее уехать, они не замечали кошку и возбуждённо разговаривали. Было страшно за неё, вдруг её кто-то пнёт случайно или со зла.

Поэтому я отвернулась, не стала больше смотреть, закинула ногу на ногу, надела наушники, включила погромче плеер и продолжила слушать музыку.

Вдруг я услышала: «Пржалуйста, помоги мне!»

Я обернулась и увидела в толпе возле кассы тётю, она махала мне рукой. Когда она подошла, раскрасневшаяся, то радостно сообщила мне, что скоро подъедет следующий автобус и велела быстро собирать вещи. Тётю я никогда ни о чём таком не просила, я понимала, что ей и так тяжело со мной. Но слова вдруг сами вылетели:

– Тёть Лен, смотри, там – кошка, – начала я. Голос диспетчера из громкоговорителя меня прервал:

– Уважаемые пассажиры, автобус из Фёдоровки подошёл к платформе номер…

Тётя поняла, что я хочу попросить её о чём-то, связанном с кошками. Эффект неожиданности не сработал. Тётя покраснела ещё больше, на лице выступили капли недовольства и раздражения вместе с потом. Было ясно, она откажет мне в любом случае.

Тётя запихивала в рюкзак вещи, а я ждала, когда же диспетчер закончит радио сообщение. Наконец, он замолчал.

– Тёть Лен, вон та кошка, по-моему, очень сильно пить хочет. Можно я ей водички налью?

– О чём ты, Александра? Именно когда мы торопимся, ты опять выдумываешь!

– Тёть Лен, ну пожалуйста, посмотри, какая она несчастная от жары, ей тяжело дышать..

Тётя повернулась, чтобы посмотреть, куда я указывала.

– Где? Я не вижу, – прищурилась она.

– Да, вон, возле кассы!

– Нету её там. Опять ты врёшь! Хотя, это не имеет никакого значения. Мы собираемся и идём на посадку!

– Я налью ей воды и тогда пойду. И я вовсе не вру.

Тётя удивлённо посмотрела на меня. Я и сама удивилась, никогда прежде я не была такой настырной.

– На, держи бутылку. Во что ты собралась ей наливать, в ладошку?

– Я куплю в буфете пластиковую тарелку. Я мигом! Я успею!

Я не знала, сколько уйдёт времени на самом деле, поэтому сказала так, чтобы тётя быстрее согласилась со мной.

Она вынула из кармана свёрнутую пятидесятирублёвку.

– Мигом! – сказала она, протягивая деньги. – Водитель ждать тебя не будет.

Я нацепила рюкзак и понеслась, обегая людей. К счастью, к тому времени очередь к буфету разошлась. Буфет находился рядом с билетной кассой. Я спросила у буфетчицы в коротком белом халате и белом колпаке, от которой пахло жаренными беляшами и мужским одеколоном:

– Вы не знаете, во-он та чья кошка?

– А ты как думаешь?!

– Наверно, – ничья?

– Точно! Так и есть, – ответила буфетчица. – Она недавно тут появилась, неделю назад.

– Вы её тоже видите?

– А я за всеми тут наблюдаю, – улыбнулась она.

– Она так сильно хочет пить, что аж высунула язык. Я хочу налить ей воды… Поэтому дайте мне, пржалуйста, пластиковую тарелку.

– Не пржалуйста, а пожалуйста. Вас что, в школе правильно говорить не учат?

– Нет. В детском доме нас учат говорить «пржалуйста», – соврала я вдруг ни с того ни с сего и положила смятые деньги на прилавок.

Буфетчица замерла на месте и внимательно посмотрела на меня, потом оглянулась по сторонам.

– А где воспитатель, где провожатые? Ты что одна гуляешь на вокзале?

– Я сбежала, хочу найти маму, – опять соврала я.

– Нет, девочка. Кошка пить не хочет, – ответила буфетчица, выходя из-за прилавка и подавая мне сдачу. – И есть она тоже не хочет.

– А вы откуда знаете? – удивилась я, протягивая руку, чтобы забрать у неё оставшиеся деньги.

– Проверяла… Что, думаешь, ты одна такая сердобольная?! Рожать она собралась, – сказала шёпотом буфетчица и тут же схватила меня за руку. – Ну, а с тобой мы пойдём сейчас сдаваться.

– Сдаюсь. Я вам наврала. Здесь со мной – моя тётя.

– Ага!.. Рассказывай!..

– Это правда! Вон она! Смотрите! Я ей помашу – она мне ответит.

Я сделала шаг в сторону, чтобы меня было видно из-за буфетчицы, которая крепко вцепилась мне в руку, встала на носки, вытянула вторую и замотала ею из стороны в сторону так, словно рука мне надоела, и я хотела её во что бы то ни стало закинуть подальше. Тётя в это время смотрела куда-то в сторону. Толи она почувствовала, толи ещё что, но она вдруг повернулась, увидела меня и, не видя издалека, как буфетчица уцепилась за меня, выразительными жестами принялась показывать рукой на циферблат вокзальных часов.

Буфетчица всё видела, но отпускать меня не торопилась.

– Ты что же, всегда врёшь?

– Не знаю, я не обращала внимания.

– Опять врёшь?

– Да, всегда, – призналась я.

Она отпустила меня, зашла снова в буфет и занялась своими делами, показывая всем видом, что общение со мной закончилось.

Я взяла пластиковые тарелки, развернулась и направилась к билетной кассе, где под ногами лежала кошка. Я подошла к ней и налила воды, но кошка даже не взглянула, зато она повернулась ко мне, и наши глаза встретились. Сзади приблизился аромат пережаренных беляшей. Я поняла, что это – буфетчица.

– Тётенька, а как же кошка родит, когда вокруг столько народу?

– Хочешь узнать, как – забери с собой!

– Я бы с радостью, но тётя Лена не разрешит…

Буфетчица ничего не ответила.

– Почему она не спрячется? Зачем под ноги людям лезет, которые не видят её и могут наступить?

Буфетчица посмотрела внимательно на меня, потом – на кошку и заговорщически произнесла:

– А чтобы ты спросила меня об этом…

О, я знаю этот прикол. У нас в школе девчонки так мальчишкам отвечают голосом уставшей от малолетнего ребёнка мамаши: «А потому, чтобы ты спросил меня об этом». Чтобы быстрее отвязаться.