Вдруг Мила придвинулась ближе к Луне и взяла девушку за руку, взглянув ей в глаза. Луне пришлось встретиться взглядом с красивыми, цвета изумруда, глазами. Несмотря на недосказанность и скрытность, глаза Милы излучали тепло. Любовь. К самой себе, к этому миру, к близким людям и даже к ней, казалось бы, чужой девчонке. Будто Мила уже давно знает Луну и следит за её судьбой. Женщина вдруг добродушно улыбнулась.

– У тебя глаза необычные, – прошептала она. – У твоих родителей они карие, а у тебя синие.

– Откуда вы знаете?

Луна не думала, что Мила была знакома с её семьёй. А иначе откуда женщина знает, какого цвета глаза у её родителей? Наверняка она общалась с ними до своего проклятого сна. Но никто из родителей никогда не упоминал имя жены Вильгельма, и не рассказывал о ней. Девушка фыркнула. Её родители вообще очень мало рассказывали ей о чём-то, кроме этого сокровища. Они словно одурманены были идеями поиска, не желая посвящать Луну во что-то другое.

– Говорят, если у обоих родителей карие глаза, очень мала вероятность, что у ребёнка будут синие или голубые, – вернулась Мила к теме цвета глаз.

И про себя Луна отметила, что её вопрос остался без ответа. Обидно, конечно, но настаивать на информации она не будет. В любом случае, если родители были знакомы с Милой, Луна скоро об этом узнает.

– У демонов есть хороший знак насчёт голубых и синих глаз, – снова улыбнулась Мила.

Луна улыбнулась в ответ, и где-то в душе разлилось приятное тепло; общение с Милой было похоже на целебный отвар. Девушке стало уже намного лучше, она практически забыла, что с утра устроила бардак в собственном доме, да ещё и краску смыла «волшебным» образом.

«Краска! – вспомнила Луна». Она же хотела выяснить у Милы про краску и про дневник Мишеля. Мельком взглянув на дневник, Луна уже мысленно формулировала вопрос, который хочет задать, как вдруг услышала скрип входной двери. Обернувшись, она увидела стоящего на пороге Алексея Грендаля. Он был одет в тёмно-синие джинсы, чёрную футболку с английской надписью и такого же цвета кожаную куртку. В руках парень держал небольшую коробку, в которой, видимо, принёс продукты для матери.

Луна спешно убрала дневник Мишеля в рюкзак и, закинув его на спину, поспешила к выходу, даже не здороваясь с Алексеем. Она не хочет оставаться в компании сына Вильгельма – это означает, что ни о чём секретном они с Милой уже не поговорят. А в молчании и неловких переглядываниях Луна просто не видит смысла. Она приходила к Миле, чтобы выведать какую-нибудь информацию о дневнике, адуляре или магии, которая стёрла краску со стены. Хорошо было бы узнать, почему у неё стали появляться провалы в памяти. Но, видимо, уже в другой раз. Если она вообще придёт сюда ещё раз.

Пересекаясь взглядом с Алексеем, она вздрогнула, словно её кости заново начали ломаться, причиняя адскую боль. Боль всегда отражается в подсознании ярче, чем счастье. Луна вышла из домика Милы и поспешила в сторону остановки, где хотела сесть на экспресс. Но не успела она сделать и пары шагов, как её руки коснулось что-то тёплое. Луну резко дёрнули и развернули. В темноте, что начинала окутывать Мор-де-Виль, она заметила, как блеснули разноцветные глаза Алекса. Он стоял напротив неё. Он специально догнал её. Только вот зачем? Ведь Луна прекрасно понимала: общей темы для разговора больше нет. И почему-то её это несказанно радовало.

– Тебе что-то от меня нужно?

Луна постаралась, чтобы её голос не дрогнул и прозвучал более-менее спокойно. Но вряд ли у неё это получилось. Всё равно она немного боялась этого человека после всего произошедшего.

– Надеюсь, ты не побежишь докладывать моему отцу о Миле? – эти слова задели Луну.

Она и подумать о таком не могла. И никогда не давала повода другим думать, что может обмануть кого-то, предать или разболтать чей-то секрет.

– Дурак! – в сердцах воскликнула девушка, вырываясь из хватки Алексея.

Её захватила злость. Как только Алекс может говорить такое? Она ведь помогала ему разбудить Милу, врала друзьям и родителям, считала, что они могли бы когда-нибудь стать друзьями. Он видел, что ей можно доверять. До последнего видел. Как и она в нём человека. Но, может быть, они оба ошиблись? Он – копия отца, а она – может в любой момент сдать Милу Вильгельму, если вообще вспомнит об этом. А то что-то слишком часто Луна стала замечать у себя провалы в памяти.

***

Луна убежала, и Алекс остался стоять неподалёку от входной двери. Один. Он ожидал подобную реакцию от Вебер, поэтому не был удивлён её поведением. Парень не мог поступить иначе там – на берегу Крик Озера. Луна – как бы грубо это не звучало – для Вильгельма теперь уже не представляет особой ценности, поэтому он в любой момент может убить её, если она не будет вести себя «послушно». А на берегу Крик Озера Вильгельму явно хотелось, чтобы она испытала магию Аглиокинеза. Отец не стал бы церемониться с ними обоими, если б Алекс не послушался его тогда. Мысленно хмыкнув, парень вернулся в дом матери, закрывая за собой дверь. Подобрав коробку с пола, он понёс её к столу и опустил на скамейку. После чего начал вытаскивать оттуда продукты, которые ему передала Селекция для Милы.

– Я всё слышала, Алекс, – вдруг заговорила женщина, нарушая тишину.

– И что это меняет? – хмуро отозвался парень, не поднимая взгляд на мать.

– Зачем ты так с ней? – сомкнула губы Мила. – Ты же знаешь, что она не расскажет отцу.

– Чтобы меньше считала меня хорошим, – раздражённо вздохнул Алекс.

Не стоит ему играть в друга Луны, это уже однажды кончилось плохо для них обоих. Ему пришлось выслушать двухчасовую лекцию от отца на тему «что ему можно, а чего – нельзя». И больше всего пунктов почему-то было в графе «нельзя». Нельзя пропадать из дома, нельзя отключать телефон, нельзя помогать тем, кто не является членом Ордена Смерти, и уж тем более – нельзя всё это скрывать от него.

«Хорошо хоть дышать разрешили, – мысленно возмущался Алекс, раскладывая продукты на столе».

– А как там Джейн? – поинтересовалась Мила.

Её глаза засветились надеждой, она безумно скучала по дочке, хотела обнять её, прижав к себе. Поговорить с ней, узнать у неё всё, что произошло за эти пятнадцать лет, пока сама Мила спала под заклятием, которое наложил на неё Вильгельм. Мила вдруг представила, какой красавицей сейчас стала Джейн. Смогла ли она овладеть своим даром? Мила ещё до её рождения знала, что Джейн будет находить общий язык с животными. Демоны знают об этом заранее. Им ещё во время ожидания малыша снится вещий сон, в котором они узнают о даре своего чада.

Мила как сейчас вспоминает, как она узнала о том, что Алекс пойдёт по стопам своего отца. Вот тогда-то она испугалась не на шутку, понимая, что самое главное – вырастить сына в любви и понимании, чтобы он пользовался своим даром, помогая людям пережить боль, а не причиняя им невыносимые муки, как это делал Вильгельм. И только теперь женщина осознаёт, по какой причине муж усыпил её: ему нужен был Алекс. Он намеревался воспитывать его самостоятельно. И у него это получилось.

– Считает тебя мёртвой, – коротко оповестил Алекс.

– Ты не сообщил ей? – удивилась Мила, разочарованно закусив нижнюю губу.

– Может, мне надо было на весь Мор-де-Виль установить баннер «Мила Гренадль жива»? – разозлился Алекс. – Да, не знает, – кивнул он. – И не думаю, что скоро узнает, если ты, конечно, не хочешь показаться на глаза оцту.

***

Луна успела вернуться домой вовремя. В кухне Томас перебирал бумаги, но как только его младшая дочь вошла в дом, он тут же отложил документы в сторону. Поприветствовав Луну, он попросил девушку, чтобы она привела себя в подобающий вид, ведь они сейчас идут в гости. Видимо, об этом сюрпризе говорила ей до этого Ульяна. Только куда они идут? Зачем? Неужели сейчас самое время ходить по гостям? Вздохнув, Луна направилась в их с сестрой комнату. Отворив дверь, она увидела Улю, стоящую напротив зеркала и пытающуюся завязать ленточку на платье. Девушка приблизилась к сестре, помогая ей.