Считал, что жизнь бродяги будет лучше, думал, что смогу вырваться на свободу, сбежать от насилия, страха и страданий, которые причинял мне дед, но оказался неправ. Чертовски неправ. Я променял один ад на другой. То, чему мой дед не научил меня, я познал сам, пока скитался по улицам. Было страшно, и я почти всегда был голоден. Я никому не мог доверять. Казалось, что все были против меня. Из-за этого пришлось быть сообразительнее и хитрее, чем все окружавшие меня отбросы общества. Я воровал. Я дрался. Даже убил парня – ударил сукиного сына прямо в горло, когда тот полез ко мне.

Голод, страх, и внутренняя пустота почти сломили меня. Когда мне, наконец, надоело, я решил воспользоваться советом человека, который управлял гостиницей по восточной стороне. Он был порядочнее, чем большинство людей, и, казалось, действительно заботился о детях, которые снова и снова приходили к нему. Он сказал, что у меня есть шанс попасть в армию, так как у меня еще не было судимости.

Несмотря на всю ненависть к деду, я решил, что мне стоит сделать это. Может я хотел доказать, что старик был неправ, показать ему, что я способен справиться с трудностями и во многом преуспеть. Возможно, мой отец пошел служить по той же причине, просто чтобы доказать, что этот ублюдок ошибается. Но какой бы не была причина, мне нужна была стабильность, и армия вполне могла мне ее обеспечить.

Я полностью отдался этому делу, и служба стала лучшим моментом в моей жизни. Отряд стал моей второй семьей. Мы тренировались и сражались плечом к плечу. Вместе стали сильнее и дисциплинированнее. Впервые в жизни у мен был кто-то, кто мог прикрыть меня, и кому было не наплевать, жив я или мертв. Я действительно был счастлив и надеялся, что проведу остатки своих дней на службе своей стране. Казалось, жизнь стала налаживаться, но вдруг все пошло крахом.

Наш взвод перевозил припасы в одну из соседних деревень, когда ведущий транспортер наехал на мину. Вскоре после этого второй транспортер попал в засаду, и большая часть моих товарищей были убиты или разорваны на части. Это воспоминание всегда будет будоражить меня. Увидев, как мои братья гибнут или теряют конечности, внутри меня что-то надломилось.

Прежняя жестокость и холод заняли прежнее место в моем сердце. Те остатки слабости и сострадания, которые еще оставались во мне, в тот день были окончательно уничтожены. Бросив службу, я без малейшего угрызения совести был способен делать немыслимые вещи.

Говорят, что прошлое определяет тебя. И я с этим полностью согласен.

Глава 1

Рэн

– У тебя еще пять минут. Потом нужно закончить уроки и идти ужинать, – предупредила я Уайатта.

Он выглядел таким сосредоточенным, сидя на краю дивана, спрятав под себя свои маленькие ножки. Его пальчики быстро бегали по экрану, пока он усердно создавал новый мир в видеоигре. То, что он создавал на этом устройстве, всегда поражало меня.

– Но я почти убил дракона, – захныкал мальчик, не отрываясь от игры.

Уайатт наморщил лоб и надул губки из-за того, что придется закончить игру.

– Даже не начинай, мистер. Ты знаешь правило, – он сел за игру сразу, как вернулся из школы, и сидел бы так весь вечер, если бы я не контролировала его.

– Хорошо. Еще пять минут, – откликнулся он, признавая поражение.

Его растрепанные каштановые волосы свисали на глаза, и мне было интересно, как он может видеть сквозь них.

– Дружок, думаю, пора стричься.

Мальчик быстро провел пальцами по челке, приглаживая ее, и ответил:

– Не надо! Все выглядит так, как должно выглядеть, – Уайатт быстро глянул на меня, нахмурив темные брови, и сразу вернулся к своей игре.

Я не могла сдержать улыбки, наблюдая за ним. Он выглядел как обычный восьмилетний мальчик в мятой футболке и джинсах, но для меня он всегда был особенным. Я видела, что Уайатт был исключительным ребенком, делая чудеса еще более чудесными. Каждый день он делился со мной чем-то новым, взахлеб рассказывая обо всем в подробностях. Мне нравилось слышать восторг в его голосе, и то, как упирался руками в бок, пытаясь сосредоточиться на том, что говорит. Я не скрывала, что он – вся моя жизнь, и для меня не было ничего лучше, чем видеть его счастливым.

– Как насчет рыбных палочек на ужин? – предложила я.

– Не-а. Я хочу куриные наггетсы.

– Уайатт, ты их ел вчера. Ты скоро сам превратишься в куриный наггетс, – рассмеялась я.

– Это физически невозможно, мам. Курица – это птица. Люди не могут стать птицами, – засуетился он, тряся головой.

Мой ребенок всегда воспринимал все буквально. Я улыбнулась и сказала:

– Я знаю, сынок. Просто пошутила. Ты все-таки хочешь куриные наггетсы?

– Ага. Завтра я их точно не поем. У папы их никогда не бывает, – проворчал сын, переключаясь на игру.

Пряди его каштановых волос упали на лицо, скрывая выражение разочарования. Я содрогнулась от мысли, что он собирается к отцу. Уайатт ходил к нему каждый четверг вот уже несколько месяцев, но мальчику все еще было сложно привыкнуть, переходя из одного дома в другой. Ситуацию еще осложнял страх, который я испытывала каждый раз, когда сын оставался со своим отцом. Я изо всех сил старалась скрыть беспокойство от ребенка, но мне все же казалось, он чувствовал неладное.

Мы начали встречаться с его отцом Майклом, когда учились в школе. Я обожала его. Мне нравилось, что он был таким сильным и мог защитить меня, не говоря уже о его внешней привлекательности. Он был из хорошей семьи и был в прекрасных отношениях со своими родителями, которых я любила... тогда.

В его объятиях я чувствовала себя в полной безопасности и думала, что наша любовь настолько сильна, и мы можем пережить что угодно. Тогда я действительно была уверена, что мы проведем всю жизнь вместе. К сожалению, то, что мне больше всего нравилось в нем, в итоге оказалось тем, что больше всего пугало меня. Со временем он стал контролировать меня и ревновать до такой степени, что я практически задыхалась. Я была как парализованная – не могла ступить и шагу без его одобрения.

Мои поступки, не соответствующие его ожиданиям, приводили Майкла в бешенство. Его характер олицетворял собой силу, с которой нельзя не считаться. Я не знала, как спасаться от его приступов гнева. Перепробовала все, от воззваний к его разуму до безмолвного терпения. Ничего не получалось. Я и раньше знала обо всех его драках в барах и других переделках, в которые он попадал из-за вспышек агрессии, но я никогда не думала, что он будет так вести себя по отношению ко мне.

Когда впервые увидела его лицо, перекошенное от злости, была ошеломлена. Я не ожидала, что Майкл будет так взбудоражен новостью о моей беременности вскоре после женитьбы. Его гнев застал меня врасплох. Никогда не забуду взгляд мужа в тот момент, когда он завел кулак назад и ударил меня по голове. Он словно был другим человеком. Удар оказался настолько сильным, что доктор удивился, как у меня не случился выкидыш.

После этого случая Майкл плакал и молил о прощении. Он обещал и клялся, что такое больше никогда не повторится. Говорил, что сделает все возможное, чтобы сделать нашего ребенка счастливым. На тот момент я еще даже не окончила колледж. Если бы я бросила его, то в конечном счете переехала к своим родителям и вырастила ребенка без отца.

По правде говоря, я любила своего мужа и хотела – нет, должна была поверить ему. Я должна была довериться ему, когда он сказал, что позаботится о нас и обеспечит нам ту жизнь, которую обещал. Несмотря на то, что я была беременна всего несколько месяцев, мой ребенок уже стал для меня самым важным в мире. Это одна из причин, по которой назвала своего сына Уайаттом, своим маленьким воином. В то время я понятия не имела, насколько значение этого имени действительно подходит ему.

За подобное я должна была бросить Майкла и никогда не возвращаться к нему. Но, честно говоря, надеялась, что инцидент больше не повторится, и убедила себя в том, что шок и стресс, вызванные новостью о моей неожиданной беременности, просто полностью ошеломили его и вынудили сорваться. К сожалению, я никогда в жизни так не ошибалась. Хоть он и нечасто поднимал на меня руку, но в порыве гнева был безжалостен. Я никогда не знала, что может стать очередной причиной его агрессии.