Часть первая.

Эллис и Рождество.

В городке под названием Зеленоград, что на востоке от Чернограда, на западе от Серограда, на юге от Краснограда и на севере от Белограда, жила прелестная каркулья Эллис. На первый взгляд Эллис была самой обычной каркульей: с мордочкой летучей мыши, вороньими крыльями, короткими мохнатыми лапками и добрым сердцем. Но это лишь на первый взгляд. На самом деле Эллис была особенной: одним глазом она могла видеть будущее. Да-да, будущее всех-всех вокруг, кроме своего.

Чтобы Эллис не растратила впустую бесценный дар, бабушка Глория научила её держать этот глаз закрытым до нужного момента и велела ни в коем случае не смотреть на своё отражение. «Иначе, – пригрозила она, – может случиться непоправимое!» Что именно, Эллис не уточнила и проверять не решалась. Именно поэтому она не знала, как точно выглядит. Эллис была уверена, что у неё два крыла, четыре лапы, хвост, глаза, рот и уши. Иногда она воображала себя то чайкой, то пеликаном, то совой. Это зависело от её настроения и погоды.

Всё детство Эллис вместе с бабушкой прожила в зелёном доме на центральной улице Зеленограда. К слову, все дома в Зеленограде были сплошь зелёными, а имена всех горожан начинались непременно с буквы «г». Всех-всех, кроме Эллис.

Каркулёнком Эллис обожала днями напролёт сидеть у окна и наблюдать за прохожими. Она прищуривала левый глаз, широко открывала правый и следила за удивительными превращениями, которые происходили с проходившими мимо зеленоградцами. Она видела их повзрослевшими и даже старыми, с поседевшими крыльями и в париках, одинокими или облепленными каркулятами.

После смерти бабушки Глории Эллис переехала к северу от Зеленограда. Она поселилась под мостом, в доме из жёлтой парусины, который крепился к земле четырьмя дубовыми колышками. Одну из четырёх стен дома занимала дверь с верёвочным затвором, три другие – окна. Два окна были круглыми, одно – квадратным. Из круглых окон открывался прекрасный вид на Зеленоград, простиравшийся на холме, а также на молодую кипарисовую рощу, тянувшуюся до самого горизонта. В квадратном виднелся серебристый серпантин реки.

Зеленоградский год длился четыре месяца. В конце каждого месяца горожане отмечали праздник, и в городок наведывался один из его посланников: зимой – Рождество, весной – Ландыш, летом – Колокол, осенью – Рябина. Рождество жители Зеленограда особенно любили. Это был высокий, под два метра ростом горный ёж. Из рукавов его голубого плаща сыпалась блестящая мишура, а в мохнатом воротнике-капюшоне чирикали синицы и копошились бурые мыши. Горожане встречали его наряженными ёлками, морковными и грушевыми пирогами и полными надежд карманами. Рождество раздавал каркулятам мишуру и конфеты, синицы заводили весёлую песню про белые снежинки, а мышата подхватывали знакомый мотив, распевая про белые сугробы.

Эллис тоже тщательно готовилась к приходу Рождества: накрывала стол красной узорной салфеткой, клеила на окна и развешивала под потолком бумажные снежинки, ставила свечи в высокие серебристые подсвечники и украшала подоконники ватой и ёлочными игрушками. Но главной гордостью Эллис был праздничный венок. Она мастерила его из всего, что попадалось под руку. В ход шли кусочки парусины, бусины, пуговицы, колокольчики, вязальные нитки, сушёные ягоды, цветная бумага и, конечно, еловые ветки, заранее перекрашенные в янтарно-жёлтый цвет.

Эллис подружилась с Рождеством ещё каркулёнком. Он заходил к ней без стука, задерживался дольше, чем у остальных зеленоградцев, и учил её играть в шашки. Ему нравилось наблюдать, как Эллис, жмуря то один, то другой глаз, сосредоточенно смотрит на клетчатый лист, служивший шашечной доской, как тянется к чёрной пуговице на A5, а потом резко переводит взгляд на В6 и резво смахивает с листа белую пуговицу Рождества.

– Дамка! Дамка! У меня дамка! – пружинила Эллис на коротеньких лапках.

Рождество хватался за голову, изображая удивление, а потом они вместе громко смеялись и гримасничали. Но затем непременно возвращались к игре. Рождество был очень разговорчивым и за две партии умудрялся рассказать Эллис обо всех происшествиях в Блэквиче и Рэдвиче, а ещё зацепить пару-тройку событий в Уайтвиче. Эллис слушала его вполуха, стараясь сосредоточиться на игре.

С тех пор шашки стали их праздничной традицией. За годы лист-шашечная доска истрепался и стал почти прозрачным. Проводив Рождество, Эллис аккуратно подводила карандашом стёртые линии, осторожно, почти не дыша, складывала лист между страницами толстой книги и ставила её на полку до следующего года.

Рождество приходил в городок в последнюю пятницу зимы и обычно задерживался до понедельника. За это время зеленоградцы доверху наполняли записками бочонок желаний, который Рождество носил за спиной на своих колючках. Судьбу этих желаний могла знать только Эллис. В рождественские дни маленькие и большие зеленоградцы выстраивались в очередь у парусинового домика, чтобы узнать, сбудутся ли желания, которые они загадали. Эллис никому не отказывала. Она садилась у квадратного окна и встречала каждого приветливой улыбкой и глазированными пряниками. Зеленоградцы заходили парами и по очереди задавали вопрос о своём желании. Эллис щурила левый глаз, широко открывала правый и пристально смотрела то на одного, то на другого. Те, кому Эллис предсказывала исполнение задуманного, благодарили её и со всех лап мчались в город, чтобы сообщить хорошую новость родным и друзьям. И обязательно прихватывали на удачу мелочь из рождественского венка. Остальные же молча разворачивались, медленно шаркали по соломенному полу, бормоча что-то себе под нос, и непременно на прощанье хлопали дверью. Так, к началу нового года от венка обычно оставались лишь проволочный каркас, пара лент и несколько осыпавшихся еловых веток.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.