Дождь тихо бормотал, отстукивая по листьям неровный мягкий ритм. Темная фигура в плаще, которая сидела под кроной раскидистого дерева, чуть шевельнулась, а потом снова вернулась в исходное положение.

Шел уже третий час, а на дороге – никого. Обещанные путники так и не показались, и перспектива получить награду таяла, как сахар в пряном вине. Фигура зашевелилась вновь, потом встала в полный рост. Хрустнули кости – человек, не таясь, потягивался.

Его лицо скрывал тяжелый капюшон, с которого то и дело срывались капли воды – но и без того было ясно, что такого лучше обойти. Виднелся тяжелый квадратный подбородок, заросший густой щетиной, а роста в нем было почти под два метра. Одна из ручищ сжимала на удивление миниатюрный кинжал, а на спине человека болтался колчан и лук.

– Тьфу,– человек сплюнул и поддел комок грязи носком сапога. Неуловимым движениям спрятал кинжал в рукав, а из-за пазухи извлек украшенную резьбой флягу. Сделав приличный глоток, человек довольно поморщился и выдохнул. В воздухе на мгновение повисло облачко пара.

Неожиданно в перестук дождевых капель вплелся новый звук – по дороге стучали копыта. Рука человека тут же нырнула за спину, и через долю секунды тетива лука уже подрагивала от натяжения.

На дороге показалась странная процессия. В окружении четырех вооруженных всадников, по размытой водой грязи брел изможденный человек, одетый в легкие рубаху и штаны. Ботинки его казались совсем изношенными, а одежда не спасала ни от холода, ни от дождя. Он не выглядел опасным, но руки его были закованы в тяжелые кандалы, которые бренчали при ходьбе.

Лучник прищурился, и первая стрела с легким свистом воткнулась в грудь одного из всадников. Другие тут же соскочили с лошадей и принялись озираться по сторонам, причем двое загородили собой пленника. Не теряя времени даром, лучник отправил на небеса еще одного конвоира прежде, чем его самого заметили.

На ходу вытаскивая меч, к лучнику подбегал один из всадников, пока второй суетливо пытался усадить на коня закованного в кандалы человека. «Бежать удумал, сучий сын», пронеслось в голове лучника, и он уверенно всадил кинжал между глаз нападающего. Последнего всадника кинжал настиг, когда тот, наконец, справился со стременами для пленника и ухватил за уздцы своего коня. От неожиданно рухнувшего рядом тела, конь взвился на дыбы и помчался вглубь леса, не разбирая дороги, а пленник так и остался сидеть в седле, покорно ожидая своей участи.

Лучник, не торопясь, выдернул кинжал из тела первого всадника и пошел ко второму. Вытирая лезвие о рубаху убитого, сказал:

– Мне велено тебя королю доставить. Так что лучше не пытайся бежать, а ехать будешь передо мной. Я тебя и на ходу сниму.

– Я и не сомневаюсь,– пожал плечами пленник.– Плащ хотя бы на плечи накинь. Зябко.

Лучник хмыкнул, но, тем не менее, плащ с трупа снял и накинул на плечи пленнику. Тот благодарно кивнул.

– Если чудить не будешь, могу и кандалы снять,– продолжил лучник.– В глаза смотри! Вижу, что не будешь. Ключ у кого?

– У рыжего.

Спустя пару минут пленник с видимым наслаждением потирал запястья.

– Тебя как звать, лучник? – спросил он.

– А тебе-то что, крыса колдовская? Лучник и лучник. А больше тебе знать и не нужно.

– Ну тогда меня называй колдуном,– миролюбиво сказал ему тот.– А долго до короля ехать?

– Не очень. За три-четыре луны справимся.

В путь тронулись молча и до самого привала не обменялись ни словом. К тому времени, дождь совсем прекратился, и лучнику удалось раздобыть сухих веток для костра. Помимо веток, в руках у него покачивались тушки кроликов – в темноте лучник видел не хуже, чем при свете дня.

– Неплохо,– оценил его спутник.– Что, и по ночам стреляешь?

– А что, проверить хочешь? – ощетинился лучник.

– Ты не злись,– колдун отобрал одну из тушек и ловко принялся снимать с нее шкурку.– Я ведь впервые такого умельца вижу. У нас в поселении что: свитки да книги. Единственная охота: дубиной кабана по голове огреть, пока он в хлеву жрет. Вот уж наука!

Молчали, ловко обдирая тушки, а потом наслаждаясь сочным мясом, которое лучник запек на травах. Пленник ел с явным аппетитом: видимо, кормили его не слишком хорошо и уж явно нечасто.

Лучник все поглядывал на него из-под капюшона, да не решался заговорить. Наконец, спросил:

– Вас там что, поселение целое?

– А? – пленник не сразу понял, что обращаются к нему, настолько привык к тишине.– Нет, я один знаю магию. Остальные просто ведут летописи, служат в храмах, учат детей в школах…

– Тьфу,– сплюнул лучник.– вот что такое твоя магия. Дуришь голову себе и людям. Лучше честный промысел. Сам смастерил лук, сам подстрелил оленя – освежевал, тебе и мясо, и шкура, и рога.

Колдун помолчал, прежде чем заговорить:

– Так ведь мы не выбираем. Я хотел в монахи пойти, да только магия нашла меня раньше. Одиннадцать мне всего было, дом наш загорелся. Мать выбежать не успела, отец как раз в другую деревню поехать. Я брата на себе тащу, в дверь его выпихнул, а самому не выйти – дерево обвалилось. Мать ко мне руки тянет, а сама встать не может. Думал, там мы с ней и останемся. Жгло меня нещадно, грудь распирает, чернота – а потом раз, и все ясно стало. И не жарко мне больше и не больно, и балку поднять с себя смог. К матери кинулся, а ей что с того – она уже давно лежит и не дышит. Я тогда сам из дома вышел, а вокруг тишина, толпа людей стоит, братик мой на руках соседки. Все на меня смотрят молча, не дыша, а потом какая-то баба как закричит: «Убийца!» И вся толпа на меня пошла. Брат на руках у соседки той разрыдался, взахлеб плачет, ко мне тянется, а меня уже ноги понесли прочь. Так до поселения и донесли: обгоревшего, в копоти, заплаканного.

Помолчали. Лучник вновь достал флягу, повертел ее в руках, подумал, да и передал собеседнику. Тот отказываться не стал.

– В деревню я, само собой, возвращался и не раз. Брата хотел забрать, науке его обучить. Да он не захотел идти. Говорит, все тебя считают убийцей-демоном, поэтому и на меня клеймо поставят. А у меня тут невеста и хозяйство, кузничному делу обучаюсь. Не простил он, что я мать не спас – а как я мог? Мальчишка совсем, сил своих не знал. Может, и мог бы спасти – да как?

– Вот тебе и шанс спасти жизнь человеческую,– ответил ему лучник.– Дочка у короля болеет. Все знахари бились – никто ничем не помог. Король меня послал инкогнито тебя доставить – не хочет слухи сеять, мол правитель к магии обращается.

– А чем болеет? – поинтересовался колдун.– Я ведь не всесилен.

– Шут ее знает,– честно ответил лучник.– Я не видел. Слыхал, что лежит, не вставая, и день ото дня хиреет, а от чего это напасть, сказать не могу.

Потом подумал и добавил:

– Варог меня звать.

Пленник уважительно посмотрел на него и ответил:

– А я Фет. Будем знакомы.

Остаток ужина снова молчали, каждый думал о своем. Ближе к ночи Варог сказал, стягивая со спины лук:

– Ты ложись спать, а я буду сторожить, чтобы никто поблизости не шастал. Разбуди меня на рассвете – посплю пару часов, и в путь тронемся.

Фет спорить не стал – укрылся плащом и почти мгновенно уснул. Варог поглядел на него, едва уловимо покачал головой, и обратился в слух – время наступало темное и беспокойное.

Но, несмотря на опасения лучника, ночь прошла спокойно. Фет сменил его на рассвете и, после небольшого отдыха и закуски из птичьих яиц и ягод они снова двинулись в путь.

Дорога проходила спокойно. Лишь однажды покой всадников нарушил здоровенного вида волк, который выскочил прямо на дорогу, до смерти перепугав лошадь Фета. Та взвилась на дыбы, и Фет чуть не слетел на землю, чудом удержавшись в стременах. Варог, между тем, змеей соскочил со спины своего коня и бросился прямо на зверя, сжимая в руке клинок. Со стороны казалось, что это два зверя сцепились между собой, настолько оба противника были огромными и неутомимыми, но лучник оказался сильнее, и волк, испустив предсмертный хрип, опал на землю.