За всё время официального существования газеты 'Понтий Пилат', то есть за полтора года, судебных исков Елизавете никто не предъявлял. Иногда звонили директора школ, разгневанные тем, что в дни выхода 'Пилата' учебный процесс летит в тартарары по причине чтения газеты на уроках. Или тем, что в 'Пилате' печатались письма юных вольнодумцев, выступающих против обязательного ношения школьной формы или обязательных субботников. Но чтобы иск!

  - А вы вообще кто? - не выдержав, воинственно выпалил Сентинел, и остальные пилатовцы возмущённо загалдели, поддерживая его.

  Пришедший барин и не взглянул в их сторону, словно и не слышал. Он лениво процедил, обращаясь исключительно к Елизавете:

  - Волков. Игорь Петрович.

  И умолк, видимо, полагая, что этим всё сказано.

  'Очень неприятно', - чуть было не брякнула Елизавета, но вовремя прикусила язык.

  Игоря Петровича Волкова в городе Ю знал каждый. Он был депутатом городской Думы и владельцем богатейшей фирмы 'Дальметалл'. Это слово говорило само за себя. Начинал он свою карьеру, будучи 'спартаком', то есть представителем 'спортивной' мафии, владевшей городом Ю наравне с братвой, возглавляемой ворами в законе. Между братвой и 'спартаками' всегда велась холодная война, периодически перераставшая в войну горячую - вплоть до поджогов 'качалок', принадлежавших конкурентам.

  Глядя в прищуренные холодные глаза Волкова, Елизавета вдруг сообразила, о какой порочащей его заметке идёт речь. Это, собственно, была даже не заметка, а письмо девчушки-старшеклассницы, жившей неподалёку от крышуемой 'спартой' кафешки и регулярно становящейся свидетельницей залихватских уличных разборок между гопарями и орлами Игоря Петровича. Само собой, жителям округи киношный визг тормозов под окнами и толковища с обилием ненормативной лексики доставляли мало радости. Но письмо со справедливой претензией к Игорю Петровичу, человеку и депутату, решилась опубликовать только газета 'Понтий Пилат'.

  - А вас что, огульно обвинили? - осведомилась Елизавета, скрестила руки на груди и тоже прищурилась. - Всё справедливо.

  - Всё по чесноку! - встрял Сентинел, выскочив вперёд, как задиристый воробей.

  - Кто за вами стоит? - вместо ответа поинтересовался Игорь Петрович, не повышая голоса, но по спине Елизаветы вдруг прошёл холодок. - Вы не могли просто так взять и опубликовать эту писульку. Скоро выборы в Думу. Вы специально пытаетесь меня дискредитировать в глазах избирателей.

  Игорь Петрович в текущем году замахнулся на депутатство даже не в городской, а в краевой Думе, и к своей предвыборной кампании относился крайне трепетно. Плакатами с его чеканным ликом уже были оклеены все городские автобусы и трамваи. По телевизору непрерывно крутились видеоролики, демонстрирующие избирателям, как Игорь Петрович бодро ныряет в амурскую прорубь, а на его широкой груди болтается золотой крест размером с могильный. Елизавета отрешённо удивилась, почему она сразу его не узнала.

  - Никто за нами не стоит... не сидит и не лежит - запальчиво сообщил Сентинел, а остальные пилатовцы согласно загудели.

  - Велите своим архаровцам заткнуться, - распорядился Волков, обращаясь по-прежнему исключительно к Елизавете. - И скажите 'спасибо' за что, что я пришёл сюда сам, а не прислал своих ребят с вами разобраться.

  - Да пусть приходят, жалко, что ли, - угрюмо буркнул набычившийся Айспак, несколько лет подряд занимавшийся на пару с Сентинелом боевыми единоборствами.

  - Повестку в суд вам принесут, - бросил напоследок Игорь Петрович и, не прощаясь, повернулся к выходу. Там в дверях уже маячили две глыбообразные фигуры - видимо, телохранители, потерявшие хозяина.

  - Всего доброго, - пробормотала ему вслед Елизавета и рухнула в своё кресло. Её уже не держали ноги. - Ну что за денёк...

  - Среда, ты знаешь, вечно обделённая, - щегольнул Олд Хип знанием последнего хита певицы Валерии. В редакции после театрального ухода 'барина' немедленно поднялся общий гвалт.

  Но ликующий вопль Гробика с порога махом перекрыл весь этот шум:

  - Люди! Нам написали Кузьмичи! Они согласны на гастроли!

  - Вашу Машу... - одними губами произнесла Елизавета, закрывая глаза. Ей казалось, что она неожиданно попала в эпицентр настоящего торнадо.

  Впрочем, так оно и было. Ну или почти так.

  - Когда?! Когда-а? - хором орали пилатовцы, умильно взирая на главредшу, словно она должна была достать им звёзд сибирского панк-рока прямо из рукава. Как Василиса Прекрасная - лебедей в небезызвестной сказке.

  - Попозже решим, - сурово заявила Елизавета, нечеловеческим усилием воли извлекая себя из кресла. - Надо всё подготовить и денег побольше заработать. Скажем, двенадцатого апреля. В день космонавтики, - Елизавета любила судьбоносные даты, они её морально поддерживали в минуту жизни трудную. - Напиши им, Гробик.