— Вот оно! — тихо, сама себе сказала Елена Владимировна, щелкая затвором фотомага, — Практически идеальный вариант!
С одной стороны был парк, а с другой стороны соседям было далеко не всё видно. Могло, конечно, возникнуть препятствие — на этой улице вполне могло не оказаться дома на продажу, но Елена Владимировна уже что называется “закусила удила”. Обойдя дома с другой стороны, она обнаружила, что задние дворы вплотную примыкают к задним дворам больших семейных коттеджей. Елена Владимировна удовлетворённо улыбнулась — идея начала приобретать более четкие очертания.
— Госпожа Кадр! Я прекрасно поняла вашу мысль, но боюсь…
Агент небольшой, но процветающей конторы, занимающейся недвижимостью, развела руками. Её звали Лора и скорей всего она была оборотнем, возможно лисичкой. В её желто-зелёных глазах читалось: ты дура детка, если считаешь, что только тебя там ждут!
— Но вы же даже в альбом не заглянули! — продолжала гнуть свою линию Елена Владимировна, хотя не была так уверена, как показывала.
Она впервые сознательно использовала свои способности и кто знает получилось ли что-либо путное из этого.
На лице Лоры отразилось сомнение, однако она достала тот самый толстенный альбом, заполненный магснимками домов Серебряного квартала и нашла — о, чудо! — улицу Парковую почти сразу.
Об альбоме Елена Владимировна слышала от Фишруни, которого тот поразил до глубины души, когда тот только начал искать жилище для всей компании.
Альбом был весьма сложным артефактом, который показывал все дома на продажу. Как они туда попадали знал только создатель артефакта, но он был лахримом, а лохримы живут не на много дольше обычных не магоодарённых людей. Другими словами, альбомом пользовались, но его магомеханику так никто и не разгадал.
Лора в удивлении посмотрела на Еву, к лицу которой намертво приклеилась улыбка и безмятежный взгляд. Два из трёх орков за спиной ненормальной фотомагерши вообще превратились в статуи, они даже не моргали. Агент перевернула страницу, где должны были быть коттеджи с соседней улицы Тихой. Забор в забор к домику на Парковой примыкал замечательный дом в пять спален.
— Ну вот, это как раз то, что нам надо, — мурлыкнула Елена Владимировна. — Может подскажете бригаду надёжных строителей сделать ремонт?
Уже садясь в мобиль Еве пришло в голову мысль, что когда Аурелио приедет, то не найдёт её.
Елена Владимировна разозлилась сама на себя за эту глупость: если мужчине надо, то он и найдёт, и сделает, и горы свернёт. Если мужчине не надо, то ты хоть указатели на его дороге ставь, запусти по каналу, который он смотрит, специальную рекламу — он не придёт, найдёт тысячи причин и миллионы отговорок.
Нет, никаких приветов, записок и нарочитых телодвижений. Захочет — хорошо, а не захочет, так он не последний мужчина в этом мире, может быть тот самый принц как раз седлает белого коня.
Для Евы покойный был стариком, но для Елены Владимировны молодым мужчиной, на взгляд так лет пятидесяти. Умер владелец лавки артефактов тихо, во сне, но женщина, приходящая к нему убирать, готовить и стирать почему-то упорно стояла на том, что его “сгубили”. Горевала она сильно и непритворно, возможно между ними не только ведение домашнего хозяйства было.
Елена Владимировна прошлась с фотомагером по всему дому, стараясь как можно подробнее запечатлеть место возможного преступления, заглянула она и в лавку, которую по случаю смерти владельца даже не открывали. Наёмный продавец крутился вместе с зеваками на улице, в дом его не пустили полицейские, но они же и не рекомендовали уходить совсем.
К разочарованию Евы никаких очевидных улик не лежало на видном месте, разговорчивых привидений не было и вообще, глухо как в танке. Может он действительно просто помер во сне и всё?
У детектива Вольпа тоже было скучное лицо, он тоже не видел ничего такого, что бы могло указывать на убийство. К тому же собирался дождь, над городом всё небо было закрыто обложными тучами и потому возникало ощущение парной: тело влажное, одежда липнет, душно и при этом снимать куртку рано, можно простыть.
— Пить хочу! — заявил оборотень и направился на кухню.
Приходящая прислуга нарыдалась и сидела ссутулившись у окна, глядя в стену неподвижным взглядом. Руки её безвольно лежали на коленях, иногда подрагивли пальцы.
Елена Владимировна, как фотомагер, не смогла пройти мимо и сделала портрет этой женщины, и почему-то отдельно запечатлела её руки.
Тем временем лейтенант, не решившись брать дорогой фарфор из буфета, открыл другой шкафчик в надежде найти посуду попроще, оттуда на него вдруг посыпалась какая-то крупа.
— Стой! — скомандовала Елена Владимировна детективу. — Замри! Отойди!
Щелкая затвором она приблизилась к рассыпанному. На что-то съедобное это не было похоже, от слова совсем.
— Отрава, что ль крысиная?
— Нашла у кого спросить. Я лис, у меня в доме крысы не заводятся, они просто обходят мой дом стороной.
— В свободное время охотишься на крыс? — вырвалось у Елены Владимировны.
Правда она сразу же пожалела о сказанном, вдруг обидится еще.
Но тот не обиделся.
— Нет, у меня не так много свободного времени, — фыркнул лис. — В последнее время то и дело убивают. Не то чтобы поохотится, просто обернуться некогда.
Такой важный детектив Вольп имел весьма интересное хобби, но Елена Владимировна не стала развивать тему и подначивать лиса, хотя, что скрывать, очень хотелось. Воображение рисовало Амадео с рыжими ушками и пушистым хвостом, пытающегося поймать крысу. Пришлось отвернуться, чтоб скрыть улыбку.
— Странно, что крысиный яд стоит на полке, вверху, где еда, — заметил оборотень.
В этот момент Елену Владимировну просто осенило:
— Здесь была женщина. И она бывала тут не раз. Может денег просила, а может еще что-то…
— Дочь его приходит часто за деньгами, да, — подала голос прислуга. — Замуж за негодящего человека вышла, тот всё её приданое прогулял… Приходит, просит… Я вчера не видела, но может и была….
Женщина вновь замерла, только по щекам ее струились слёзы.
— Ну вот вам, детектив, и подозреваемая!
— А с чего вдруг это вам в голову-то пришло? Ну, про женщину? — отчего-то шепотом спросил Амадео, когда они вышли во двор дожидаться некроманта.
— Мне кажется мужчины более прямолинейны: топориком по голове, ножичком в печень, утопить-повесить. Большинству женщин, как правило, не хочется пачкать ни рук, ни одежды кровью, а на задушить — силёнок не хватает. Вот и приходится, бедняжкам, думать как половчее или отравить, или обеспечить несчастный случай, — с умным лицом, серьёзно, словно поведала большой секрет Елена Владимировна, но потом смешно сморщила нос и заговорщицки подмигивая, добавила: — А про женщину я сказала наобум, если честно!
Лейтенант сурово посмотрел на Елену Владимировну и вдруг расхохотался.
— Везёт вам, право слово! Сходите, принесите дары в храм Феруны, она явно к вам благоволит, Ева!
— И то верно, — согласилась она, думая правда, о другом.
Храм Феруны, богини Удачи и Счастья был маленьким, но очень уютным. Располагался он на окраине города, практически вплотную примыкая к старинной городской стене. Кое-кто считал, что под храмом есть обширные подвалы и тайные ходы, но скорей всего это были досужие слухи, ведь воочию не видел никто, даже засланцы из Изнанки.
Служители в храме были незаметны, передвигались они бесшумно и об их наличии можно было только догадываться, глядя на чистые дорожки на подступах к храму, метёные ступени и пустую чашу для подношений.
Елена Владимировна понесла свои дары богине тем же вечером, предварительно расспросив детектива о том, где находится храм и что принято нести. Ведь до его слов, она знать не знала о богине Феруне. Если Вольп и удивился, то не показал виду, ведь по идее Ева прожила всю жизнь в этом городе и должна знать в лицо каждую собаку и каждый камешек на мостовой.
