– Возьми, пожалуйста, в бардачке папку, найди там путевой лист с сегодняшним числом и поменяй его местами с тем, который сейчас лежит сверху. – сказал он, опомнившись во время очередного поста. Алёна взяла папку, заменила путевой лист и продолжила смотреть на улицу. В Москве по улицам катались поливалки, создающие пробки на пустых дорогах. Ехали они рядами, так что обогнать их не было возможности.

С цифрового билборда на них глядела эротично приоткрыв рот девушка в секс-костюме медсестры и белых сетчатых чулках. Одной рукой она указывала себе на плечо, а другой поднимала белую миниюбку, оголяя ягодицу: «Уколи меня, не бойся!»-гласила надпись.

На следующем плакате эта же девушка, сжав подкашивающиеся колени, скосив глазки и моляще открыв рот просила «Хочу еще! Хочу чаще чем раз в полгода!».

На третьем плакате эта девушка с раскрасневшимися щечками и добавившимися к костюму аниме ушками и хвосту, выглядывающему из под миниюбки невинно потупив глазки говорила «Я… Знаешь… Ты меня полностью устраиваешь… Но может попробовать два укола за раз? Если, конечно, ты не против.»

На четвертом плакате уже знакомая девушка стояла в черном латексном костюме и черных ботфортах на лысеющего вида мужичке, запихав каблук ему прямо в рот. На мужике красовалась футболка с надписью «Anti vax». Надпись на плакате гласила «Заставив вирус молча смотреть. Вместе сделаем из него куколдовирус.»

На следующем плакате эта девушка голой лежала в ванной, наполненной молоком, так что на поверхности было только её лицо, открытые ключицы и ножки, черные ноготочки на которых ярко выделялись на фоне белой глади. «Хочу больше! Двойная доза вакцины. Да еще и по скидке 30 %!»

На последнем плакате эта девушка в фартуке на голоё тело повернувшись в пол оборота стояла рядом с плитой, демонстративно оттопырив раскрасневшуюся круглую попу, на которой виднелся след от муки в форме ладони в сторону зрителя. Лямки фартука еле прикрывали соски и спасали грудь от выпадения прямо в камеру «Время отжарить! Даю только привитому!».

– Я не то, чтобы сторонник морали… Но это слишком пошло. Если бы мне сказали прорекламировать уколы, я бы предложила образ ёжика в халате и круглых очёчках. Пожилой ёжик-врач. – сказала Алёна.

– Вот потому ты и не на том месте.

Приехав на парковку чуть раньше полудня, они у лифта столкнулись с охранниками, которые двигались из какого-то служебного помещения на смену действующим в холле и приветливо поздоровались еще больше убедившись для себя, что эта девушка, несущая сейчас ножны в руках с камерой на голове не представляет угрозы, а очередная «папина дочка», которая бесится с жиру.

Раздевшись и приняв душ и поставив все девайсы и аккумуляторы на зарядку они сразу улеглись спать после бессонной ночи.

Электронные часы на телевизоре показывали пол шестого после полудня. Виктор открыл глаза, проморгался. Как ни странно он чувствовал себя прекрасно отдохнувшим и выспавшимся. Будто почуяв его пробуждение, открыла глаза и сладко, подобно коту потянулась Алёна.

– Доброе утро! – сказал Виктор и поцеловал её.

– Доброе! – сказала Алёна и ответила ему поцелуем.

– Ты тоже хорошо поспала?

– Да, а ты?

– Я – прекрасно, как будто очистился от чего то после путешествия.

– А я- во время. – улыбнулась Алёна.

– Тогда давай перекусим и поехали?

– Куда?

– Сначала поедем, а потом решим.

– Сначала поедим, а потом поедем. – улыбнулась Алёна и вскочив с кровати пробежала на цыпочках на кухню.

Виктор встал, умылся и пришел на кухню.

– В дорогу я нам яйца отварю, еще всякие нарезки остались и хлеб возьмем, как на пикник.-, сказала Алёна. А еще термос нашла.

– Термос то наверное не нужен. Воду возьмем, а чай-кофе не хочется.

– Как знаешь.

Уже через 15 минут они сворачивали с Островитянова на Ленинский. Номера домов текли на убыль, как цифры обратного отсчёта. По тротуарам в поисках свободного заведения бродили люди. У бордюров на выделенке через каждые десять метров останавливались машины такси либо забирая, либо выпуская клиентов. Выделенка в этот раз мешала сильнее, чем в будний день, когда приходится объезжать крупногабаритный транспорт.

Проехав до конца Якиманки и встав на первом за весь путь красном светофоре Алёна спросила:

– В Кремль едем?

– Пока нет. – рассмеялся Виктор.

– А куда?

– Есть куда.

– А не расскажешь?

– Думаю, лучше показать.

– Ну расскажи! – , не унималась Алёна.

– Такое правда лучше увидеть. Так что потерпи. – сказал Виктор, вспоминая мрачного голиафа, утопленного на севере Москвы, самые отчаянные искатели приключений в котором встречали лишь таких же экстремалов. Помимо экстремалов, там бывали и экстремисты, проводящие свои тренировки, связанные с промышленным альпинизмом, борьбой, стрельбами и плаванием в закрытых резервуарах с ледяной водой. Здания в котором боялись прятаться люди без определенного места жительства, так как в отдельных корпусах этого здания проводились не только жертвоприношения животных и посвящения в различные культы. Место, в котором подростки, лишенные желанной любви собирались группами и слушали эмо-кор, оставляя после себя горы бутылок и сигарет. Место, созданное для того, чтобы спасать, но которое только забирало человеческие жизни. Которое одними своим видом даже для человека далекого от понимания сущности этого места вселяло ужас, и наталкивало конспирологов со всего мира на создание самых мрачных сценариев апокалипсиса. И все эти люди, включая диггеров, сатанистов и конспирологов знали лишь о вершине этого айсберга.

Мимо мелькнул как всегда людный Камергерский переулок украшенный декорациями к очередному празднику со множеством живых цветов, для жизни которых были приглашены десятки флористов. Знаменитый книжный магазин быстро сменился Елисеевским гастрономом, который всегда считался знаковым с дореволюционных времен, когда даже в самые голодные годы там были самые изысканные деликатесы по великолепным ценам для уважаемых господ. И во время советского союза всех дипломатов из других стран непременно вели в Елисеевский, чтобы показать изобилие, даруемое обычным гражданам социалистической властью. И сейчас это место было центром необомонда.

Площадь Белорусского Вокзала как всегда играла музыкой нервных сигналов водителей, не успевающих проехать на Лесную улицу, на которой ожидающие машины запаркованы в два с половиной ряда, крайний левый из которых может не опасаться камер и не прятать номера от штрафов.

На огромном дисплее над стадионом Динамо крутилась различная реклама, которая своими вспышками могла ослепить или ввести в эпиприступ своим мерцанием неподготовленного водителя.

Виктор ехал по памяти, и лишь рядом с Соколом обратился к дорожным указателям, чтобы нечаянно не уехать на Волоколамское шоссе. Периодически улыбаясь он ехал по знакомой дороге, по которой он много лет ездил на работу.

Свернув на Беломорскую и встав на втором светофоре он чертыхнулся, увидев непонятно зачем построенный посредине трассы огороженный бордюром двухметровый квадрат, который сжирал по половине полосы в одном и обратном направлении.

Машина остановилась на Клинской около железного забора, за которым кипели строительные работы. Виктор непонимающе взглянул на забор без каких-либо надписей. Кивнул Алёне и они вышли рядом с воротами.

Русский работник сидящий в оранжевом жилете на стуле, охранял вход.

– Закрыто! – улыбнулся он из под кепки, щурясь от лучей заходящего солнца.

Виктор схватил себя за грудь в поисках пропуска, но он забыл его, сняв вчера после душа.

– Вот! – Алёна протянула два пропуска. Виктор благодарно кивнул.

Работник выкинул шелуху, отряхнул руку о коленку и взглянул на пропуска.

– Ну ладно. – сказал он и нажал на кнопку. Ворота поползли в сторону.

Десятки глаз русских работников, в оранжевых жилетах окинули их взглядом. Они тут же поспешили накинуть пропуски на шею.