Пришла Женька и стала помогать. До вечера они разбирались, таскали ящики, отскребали от пола застывший клей и парафин, собирали какие-то порошки, ликвидировали потеки и лужи. Рухнувший стеллаж – он весил, должно быть, полтонны, не меньше, – оттащили к дальней стене. Битое стекло хрустело под ногами, и казалось, что разгрести завалы и ликвидировать разрушения не удастся никогда. У Аллы очень болела голова и чесалась кожа на руках – от химии, должно быть. Марк не пошел на вечернюю тренировку, хотя Павел пытался его отправить, Женьке он не сказал ни слова.

…Ну и как хотите, думала Алла, ожесточенно отскребая железкой застывшую пленку с пола. Вы взрослые ребята, чемпионы, олимпийцы, а я вам никто! Прав Володя – уже пора на маршрут. Давно пора на маршрут!

Ужинать ей не хотелось, хотя Зоя Петровна наделала котлет, и Женька съела пять штук подряд и все спрашивала, из чего это такие вкусные получаются.

– Лось! – отвечала Зоя Петровна, а Марина заявила, что убивать лосей, чтобы их есть, – дикость, и Петечка ее поддержал.

Всю вторую половину дня он проспал, встал помятый и недовольный, жаловался, что шея у него болит.

– Так тебе по шее вон какая бандура съездила, – утешал его Сергей Васильевич. – Ничего, до свадьбы заживет!.. Ты радуйся, что голова цела, а шея – подумаешь, шея!

После ужина, заглянув в «комнату мальчиков» Алла обнаружила Петечку, лежащего на диване с «Приключениями бравого солдата Швейка», и села рядом. Тусклая лампочка мигала в изголовье, рядом в высоком подсвечнике горела толстая свеча.

– Как вы думаете, когда свет дадут? – спросил Петечка, завидев Аллу, и пристроил Швейка себе на живот. – Может, Интернет тоже дадут?

– Петь, зачем ты заходил в комнату со снаряжением?

– А?! А, так я это… Я хотел банку достать, а она на меня упала, и все остальное тоже…

Алла вздохнула и почесала ладонь.

– Зачем ты врешь, – устало сказала она тоном Кузьмича. – Не было никакой банки. Она там действительно стояла до сегодняшнего утра, а потом ее унесли.

Солдат Швейк съехал с Петечкиного живота.

– Зачем ты туда заходил?

– Говорю же, просто посмотреть, – сказал он упрямо.

Алле было его жалко – он старался сделать независимый вид, отводил глаза, пыжился, отросшие волосы торчали в разные стороны, и худая рука с синими венами была выпачкана чем-то красным и желтым, как будто он рисовал в детском саду и забыл помыть руки перед уходом домой.

– Если б ты зашел и просто смотрел, стеллаж на тебя вряд ли свалился бы. Ты что-то с него взял. Потянулся и стеллаж потянул. Что ты взял?

Петечка сел, рывком подобрал книжку и сунул ее под подушку.

– Что вы ко мне пристали, Алла Ивановна? – прохныкал он. – Ну вы-то хоть в Касла не играйте!

– Кто такой Касл?

– Детектив из сериала. На самом деле он писатель, но расследует всякие темные дела.

– Петька, говори сейчас же! Что ты взял с полки?

– Не взял! – закричал Петечка и вцепился в свою дикую шевелюру. – Я хотел взять! А на меня все поехало! И больше я ничего не помню!

– Что ты хотел взять?

– Мышеловку, – выпалил Петечка. Алла вытаращила глаза, а он заговорил громко и раздраженно, защищаясь: – Какое ваше дело? Рядом с черной банкой мышеловки стояли, три или даже четыре! Я их тогда увидел, когда и банку! Я хотел достать их и выбросить!

– Зачем?!

– Затем, что мышеловки – это гнусно, – еще громче закричал Петечка. – Вы что, не понимаете?! Это приспособление, которое ломает мыши спину! Вы только представьте себе! Ну представьте! Вы – мышь. Вы ни о чем не подозреваете…

– Я не мышь и представлять не хочу.

Но он не слушал.

– Пахнет так вкусно, что у вас слюнки уже текут! Вы начинаете есть, только откусываете, и тут сверху вас бьет по спине эта штука! Ну, как будто стеллаж падает! И она ломает вам хребет! И в лучшем случае вы умираете сразу, а если она попадет по черепу или по хвосту? Или по ноге, то есть по лапе?! Вам больно, так больно, что слезы из глаз, а вы все еще не умираете! И умирать будете долго!

– Да уж.

– Мы живем в гуманное время! Мы это заслужили. Цивилизация заслужила! Нельзя убивать мышей таким варварским способом! Никого нельзя! Еще давайте гильотину обратно введем!

– Гильотина была во Франции.

– Какая разница! Человечество – единое целое, мы все представители цивилизации и носители гуманистических ценностей! Только дикари ловят мышей мышеловками, а волков капканами! Вы знаете, как зверь попадает в капкан?

Алла попыталась погладить его по голове, но он вывернулся.

– Выходит, ты полез на стеллаж, чтобы избавить мышей от ужасной смерти.

– Да! Мышеловок, между прочим, там много! Я стал их доставать, и на меня все посыпалось! И больше я не помню ничего!

– Петька, Петька, – сказала Алла и все-таки погладила его по голове.

– Их нужно вышвырнуть! Все до одной.

– Хочешь клюквенного морсу? Зоя Петровна целый жбан еще с обеда на крыльцо выставила охлаждаться.

– Если им так мешают мыши, пусть купят ультразвуковые приборы! Есть такие, я в Интернете читал! Мыши не выносят ультразвук и уходят. А перебивать им хребты – преступление! Или мы не люди, а?!

– Тебе самому чуть не перебило хребет.

– Ну не перебило ведь! – Он дернул плечом. – Давайте морсу, только если он вправду холодный.

Алла поднялась. Он сидел на диване, всклокоченный и очень воинственный, смотрел сердито.

Хороший мальчишка. Точно знает, что ломать спины мышам – негуманно. Человечество должно быть гуманным – все целиком, и в отношении мышей тоже. Двадцать первый век на дворе. Идеалы и ценности.

– Петька, что ты написал в заметках? Такого, из-за чего стоило их красть?

Он пожал плечами. Он был уверен, что украли, чтобы выложить в Сеть – как литературное произведение. Не зря он потратил на них полдня!..

– Ну, что там было?

– Характеристики героев, – буркнул Петечка. – Ну, Женька красивая, Марина тоже красивая. Вы… в возрасте, вам трудно. Степан – сила, Володька карьерист. Диман хороший парень, Сергей Васильевич весь в наколках, должно быть, зону топтал.

– Сергей Васильевич? – переспросила Алла. – А еще что?..

– Да ничего такого!.. Что тут, на кордоне, странные дела творятся, человека убили! А я чуть убийцу не засек! Я в ту… В общем, я в ту ночь вставал, как раз под утро, Марина потом сказала, что под утро его и зарезали. И мог убийцу скрутить, а я не видел никого, только в коридоре в лужу какую-то наступил, Зоя Петровна, наверное, полы мыла и не вытерла.

– Но ты же никого не видел и не слышал!

– Никого! – подтвердил Петечка. – Я так и написал, что не видел!

Алла подумала. Не стоило жечь Петечкины записки, в которых было написано, что Женька красавица, Диман хороший парень, а в коридоре лужа! И уж совсем не стоило, если там было написано, что он никого не видел и ничего не слышал! Но их зачем-то взяли из «комнаты мальчиков» и сожгли! Кто угодно мог это увидеть и заинтересоваться, зачем жечь в печке бумаги, – по дому шляется полно народу!..

…Значит, что-то еще было в этих записках, чего сам Петечка – спаситель мышей и гуманист – не знает. Или знает, но не говорит?..

Ночью Алле снилось, как ржавая железка бьет ее по спине, с хрустом ломаются кости, она пытается уползти, спастись, но ноги больше не слушаются – позвоночник перебит. Она поворачивается из последних сил, чтобы увидеть лицо своего убийцы, и видит только красную куртку и шапку, натянутую до глаз.

Утром оба «лесных человека» – олимпийский чемпион и его тренер – ушли на трассу и не возвращались очень долго. Сергей Васильевич, Степан и Антон разгребали вокруг вертолета снег. Степан прихрамывал и ругался – прокатиться бы на лыжах, а он ногу распорол!.. Женька долго возилась на кухне, старалась, помогала, а потом ушла на улицу, села на широкую лавочку с подветренной стороны и подставила нос солнцу. Марина читала толстую книгу, а Володя играл с Петечкой в шахматы. Алла, закончив дела, тоже вышла на улицу.