– Ты мне все время врешь! – выговорил он брезгливо. Марк Ледогоров говорил о том, что ему все время врет Женька совсем по-другому. – А я при этом должен верить каждому твоему слову, как своему собственному, да?!

– Да не верь, – храбро сказала Алла.

Ее удивляла сила его гнева. Она совсем его не боялась, как будто наблюдала со стороны, из партера. Однажды она уже испытала такое чувство, и сейчас ей почему-то страшно важным казалось вспомнить, когда это было – она смотрела, а перед ней как будто актеры на сцене выступали.

– Зачем ты сюда пришла? И людей привела?

– Я не приводила людей, Павел. Это вышло случайно. Володя на самом деле провалился в ручей, сломал лыжу и растянул ногу. И метель нас застала по-настоящему.

– Кто ты такая?

Алла посмотрела ему в лицо. Почему-то она не могла ему заявить – разбирайся сам, как недавно сказала Марку. Она точно знала, что сейчас должна говорить правду и от этого зависит… что?

…Как это бывает? Как это бывает, когда один простой разговор может изменить всю жизнь? Ничто уже не может ее изменить, она сложилась так, как сложилась, говори, не говори. «Лесной человек» не имеет к ее жизни никакого отношения и не будет иметь никогда. Те времена, когда можно было поговорить, объяснить, растолковать – и мир сразу добрел, становился простым и понятным, давно минули. Тогда было ясно – все беды происходят от недопонимания, ведь все люди вокруг добры и честны, просто иногда непонятливы.

…Как она станет ему объяснять? Что именно следует объяснить, особенно если учесть, что три дня назад она ничего не знала о существовании кордона «полста-три» и его обитателей?

– Павел, – решилась Алла и приткнулась на продавленное кресло, накрытое неопределенной шкурой. – Я… это длинная история. Ты готов меня слушать?

Он сел на пол, скрестив длинные ноги.

– Готов.

Снаружи загрохотало так, как будто обвалился потолок. Они секунду прислушивались, а потом одновременно бросились в коридор.

Из кухни выскочил Сергей Васильевич, за ним показался Володя.

– Где это?!

Из сеней ввалился Антон без куртки, в одном свитере.

– Что случилось?!

Снова загрохотало, и Павел, расталкивая людей, кинулся в комнату со снаряжением.

Там были хаос и разрушения, как будто бомба попала. Высокий, под потолок, стеллаж, снизу доверху заставленный металлическими банками с мазями, парафинами, мастиками, заваленный железками и инструментами, обрушился на середину комнаты, повалил лыжи и стулья. Под обломками ничком без движения лежал человек.

– Петя! – вскрикнула Алла.

– Мать честная!.. Он жив?! Мужики, давайте с двух сторон возьмемся и поднимем его потихоньку! Заходи, заходи туда! Как эта дура завалилась-то?! Дышит он или нет?

Павел молча и проворно пробрался внутрь и зашел с другой стороны. На шее у него надулись вены. Алле стало страшно.

– Давайте! – скомандовал он и взялся за железную опору. – На счет три. Алла, вытащишь его. Ну! Раз, два!.. Три!..

Павел с одной стороны, Сергей Васильевич, Степан и Володя с другой приподняли стеллаж. Алла мгновенно подсунулась и стала тащить Петечку за плечи. Он застонал.

Пятясь, она выволокла его из-под груды обломков.

– Бросаем!

От грохота снова как будто обрушился потолок, сотряслись стены и упали какие-то лыжи.

– Не трогайте его! У него может быть позвоночник сломан.

– Петя, – позвала Женька растерянно и присела рядом. – Петя, ты меня слышишь?

– Слышу, – вдруг отозвался он. – Не глухой.

– Ты жив?! – глупо завопила Женька. – Ты точно жив?!

Очень медленно, как будто собирая с пола собственное разобранное по частям тело, Петечка подтянул руки и ноги, неловко встал на четвереньки и наконец сел, тараща бессмысленные глаза.

– Что случилось? – командирским голосом спросил Володя.

– Я не знаю, – ответил Петечка, облизнул сухие губы, засыпанные чем-то белым, и стал старательно отряхивать рукав, по которому текла клейкая желтая мастика.

Марина протолкалась из-за людей, присела перед ним на корточки и с двух сторон крепко взяла в ладони его голову.

– Посмотри на меня. Не отводи глаза! – Некоторое время она смотрела, потом стала ощупывать его ноги и руки.

Петечка хихикнул и поежился.

– Щекотно, – сказал он и смешно почесался.

– Как ты опрокинул на себя шкаф?

– Он как-то сам… опрокинулся.

Павел ходил по комнате со снаряжением – по бывшей комнате со снаряжением! – расшвыривал ногами банки, наклонялся и рассматривал что-то на полу.

– Встать можешь? – спросила Алла.

– Наверное… могу, – ответил Петечка.

Алла его поддержала, и он неловко поднялся.

– Все цело, – констатировала Марина с облегчением. – Может, небольшое сотрясение, но это не страшно.

– Повезло, Петька, – сказал Сергей Васильевич. – Чудеса просто, что бандура эта тебя до смерти не убила!..

– Как ты оказался в этой комнате? – негромко спросил Павел, и все на него оглянулись. – Ты что-то искал?

– Я не искал, – отозвался Петечка и икнул, – я просто так. Лыжи хотел посмотреть…

– Лыжи стоят с другой стороны. Что ты брал со стеллажа?

– Я… не помню. Я просто зашел посмотреть.

Павел выбрался из комнаты, оказался рядом с Петечкой и аккуратно, чтобы не запачкаться в мастике, взял его за горло.

Марина ахнула, стала хватать «лесного человека» за руки, Володя попятился, а Сергей Васильевич пробормотал что-то вроде «Ну-ну, полегче, полегче!»

Алла не двинулась с места.

– Что ты там искал?! Отвечай мне, быстро!..

Петечка издал горлом писк. Павел ослабил хватку.

– Честно, просто так! – хлебнув воздуху, пробормотал Петечка. – Я не хотел! Там банка такая черная стояла, здоровая. С самого края наверху, из коридора видно. На ней надпись «Poison». Я давно хотел посмотреть, что за яд там у вас! Я зашел, потянулся за банкой, а дальше… она стала на меня валиться, я только в самый последний момент заметил, и больше ничего не помню, правда не помню.

Павел испытующе посмотрел ему в лицо и, видимо, не высмотрел там ничего особенного, потому что Петечку отпустил.

– По коридору никто не проходил, ты не видел?

– Я не видел. Я на банку смотрел! Но кто-то проходил вроде. Или не проходил?..

– Он пострадавший, – возмутилась Марина, глядя на Павла с отвращением, – а не преступник! Совесть у вас есть?!

– Зоя Петровна, – не слушая, позвал Павел, – у него шишка на башке, надо лед приложить. И дайте ему переодеться, вон он весь… в химических жидкостях!..

И вернулся в разгромленную комнату. Алла подождала, пока все разойдутся, и пробралась к нему, старательно обходя вонючие разноцветные лужи.

– Что? – спросил он, не оборачиваясь.

– Стеллаж не мог упасть сам по себе, – сказала она, глядя в бритый затылок. – Так?.. В прошлый раз, когда ты разогнал отсюда Димана, я обратила внимание на болты. Стеллажи привинчены к стене болтами.

– Молодец, – похвалил Павел. – Марк сказал, что ты наблюдательная. Вон они, болты. Все вывернуты. Можешь убедиться.

Алла подобралась поближе и присела рядом с ним.

– Ничего не понимаю, – призналась она. – Петьку хотели убить?! Или кого хотели убить?.. Тебя? Ты чаще всех здесь бываешь! Марка? Лыжи Марка здесь стоят?

Павел взглянул на нее очень серьезно.

– Самое интересное не это, – выговорил он медленно. – Самое интересное, что никакой черной банки с надписью «Poison» здесь нету.

Алла даже отпрянула немного.

– Как нету?! А что же он тогда хотел… – она осеклась и замолчала. А потом спросила: – И не было никогда?

– Почему, была. Была черная банка с морилкой. Зоя Петровна по весне ту баню, которая под горкой, ею обрабатывает, чтобы живность не завелась, жуки всякие, личинки. У нас весной сыро бывает, а летом жарко, вот она и обрабатывает!

– Павел!

– И банка действительно там стояла, а сегодня утром я ее в ангар отнес. Чего, думаю, торчит здесь, только место занимает! Все равно и пульверизатор, и шланги все в ангаре. И до бани оттуда ближе.