— Отставить, —говорит она. — Никто ничего масштабного не наделал, к удивлению.

— Не понял, —Смоки приподнял брови. — Не говори так, будто знаешь меня, президент.

— Вот зараза, — у нее смех хриплый, будто прокуренный. — Я солдат, сукин ты сын.

— Прекратите сейчас же, —Прайм поднялся с места и попросил закрыть дверь. — Сейчас нет смысла вам ругаться друг с другом, если учесть то, что вы теперь моя команда. Мы должны работать сообща.

— Что?! —все переспросили.

— Оптимус, это же бред, они не подготовлены к тому, что будет, —сказала Спэйсдрайв. — Нужны тренировки, а их и мое время занимает учеба и секции.

— Об этом поговорим завтра. Жду в шесть утра на спортивном поле, приходите вовремя, —Оптимус задумчиво глянул в окно и потребовал их удалиться с кабинета в сию же минуту.

***

Зеленоглазка потерла переносицу.

— Итак, я в шоке, —Смоускрин первый решился высказаться. — Но быть в команде воинов с Оптимусом Праймом это достижение! Би, все как ты и хотел. Дружище, все круто! Зашибенно.

— Ничерта не круто, —бордо прошипела Драйв. — Об этом сейчас никому нельзя оповещать, даже своим. Документации не было с приказом, так что рот на замок, особенно тебе, Смоускрин. Ты то ещё трепло.

— Тебе повезло, что ты девчонка и президент, —надул губы парень.

«Бесшабашная», — подумал Бамблби, впервые увидев ее. У таких девчонок тараканы в голове, миллионы идей, как найти приключения на собственную задницу, а душа — нараспашку. Однако она воин, опытный воин. Прекрасно владеет чувством юмора и чертовски берет все харизмой.

— То, что я родилась с женским органом, не значит, что я слаба и не смогу тебе позвоночник вытащить руками. Я отдаю долг своей планете, как и вы будите. Я стала Президентом и студентом лишь потому что был отдан приказ. Ты — Блядский кусок дерьма, вы все здесь сукины дети! Вы даже ножа в руках никогда не держали!

— Спэйсдрайв, остынь, —Арси положила руку на плечо. — Мы все обучены, как и ты.

— Я говорю про реальные события, про реальные ножи. Ионные бластеры это мелочи, по сравнению с другими видами оружия, — девушка лихорадочно махнула руеами и цокнула. — Солус Прайм, вот, действительно оружие. Меч Прайма. Матрица Лидерства.

У нее глаза разного оттенка— это первое, что разведчик замечает, когда она поднимает голову, встречаясь с ним взглядом. И запекшаяся кровь на виске. Тонкие губы, сжатые в жестокую линию.

— Президент, успокойся, Смоускрин любит бесить, не ведись, —Балкхэд дружелюбно обнял девушек.

У нее волосы черно-зеленые, такие яркие. Бамблби на секунду засмотрелся на них, как заметил, что она сверлил своим буянищим взором.

— Парень, можно тебя на секунду? Просьба есть, —говорит она.

Он рукой жест делает, чтобы друзья их оставили. И тихо закрытый коридор совсем не меняет ее тона и жесткости во взгляде.

— Нокаут и Брейкдаун могут представлять для нас угрозу, как и Старскрим. Лучше вам не контактировать с ними, ясно? Нокаут — хирург, а второй похлеще Балкхэда, —отмечает это и достаёт пачку сигарет.

— Тебе ведь все равно на нас? Так почему это говоришь, —его голубые глаза изучают ее нервно-дрожащие руки, что достают тонкую трубочку табака. — И по-моему я должен сказать спасибо, за то, что прикрыла меня.

— Я предпочитаю не откровенничать, чувства очень сильно дают урон самому себе, особенно, в военных ситуациях, —после этих слов, Би руки на груди складывает. Смотрит на нее и ничего не говорит. Пять секунд, десять. Она взглядом начинает бегать по его лицу, по пространству вокруг. Понять не может, где реакция.

— Нет, ты продолжай. Мне правда интересно послушать твою ложь, —и парень слегка приподнимает уголки губ.

И после паузы:

— Девушка с оружием в руках — это что-то новое. Таких мало, но все же присутствуют, и это круто, наверное.

— Ты конченный придурок, Бамблби, —она пальцами отряхивает пепел с кончика сигары и кашляет.

У него на губах улыбка, а смех выходит непродолжительным, но почти что добродушным. И от этого на ее лице еще больше непонимания.

— Ты начинаешь меня бесить. Вы, парни, ничего не понимаете в девушках, которые идут на такое. Вы ни разу не были в наших шкурах. Когда я пришла сюда, везде и вокруг были лишь юношеские усмешки. Девушки и война, говорят, не совместимо!

— Продолжай, —он прикрыл глаза и оперся спиной к окну. — Мне интересно узнать логическую концовку, ведь почему-то говоришь мне это. Если тебе парни так не нравятся, так почему ты стоишь рядом со мной и так спокойно говоришь? Без токсичности, без дрожи. Спокойно.

И это злит только сильнее; она по подоконнику руками ударяет, хватает резко за рубашку. Быстрее, чем он успевает среагировать прикладывает его головой о него, к шее ручку прижимает. Он только смеется.

— Не убьёшь, значешь почему?

— Я могу тебя убить, никто даже спасти не успеет. Знаешь, сколько времени нужно на смерть от повреждения сонной артерии? — хватка у нее крепкая, совсем не женская. И он почему-то совершенно верит в ее слова, но не пытается сопротивляться. — Удиви меня.

Чувствует, как ручка подло давит на шею; и совсем четко понимает, что, если бы она и правда хотела, она бы это сделала.

— Потому что тебе комфортно со мной, потому что я ни осуждал тебя, ни оскорблял, ничего против тебя не делал, оттого и не привычно, да? Ты привыкла к суровости, потому что ты не студент, Спэйси. Я никогда не подниму на тебя руку умышленно, потому что считаю другом. Ты мне друг, — произносит и взгляд на нее скашивает.

— Что ты несешь? —вскинула бровь. И она медлит всего несколько секунд; а потом выпускает.— Ладно, может быть, и что тебе это дает? Пару раз спасти тебе шкуру и я твой друг? Ты слишком добрый, Би.

Он поднимается, поправляет на себе рубашку и руку к ней протягивает открытой ладонью. Она ручку лишь сильнее сжимает, он снова смеется. Губы растягиваются в широкой улыбке, и он смеется.

— Прости за Смоускрина, просто он… —она вздохнула. — Бедовый, как и ты. Два идиота.

Чем больше она говорит, чем больше времени проводит в этом помещении, слабо освещенным, тем больше он видит — у нее такой внутренний стержень, что многим солдатам до нее не дотянуться, как бы ни старались.

— Я понимаю, —отвечает. — Какова твоя здесь настоящая цель?

Опаски не видит. Страха не видит. У нее взгляд прямой и уверенный в себе.

— Не дорос до этого, —усмехнулась.

— Не могу согласиться с твоим высказыванием, —он прижал осторожно ее к стене, не прикасаясь даже. Закинул руки в карманы и смотрит так открыто. — Я могу узнать об этом от Оптимуса, но хочу услышать это от тебя.

— Зачем тебе? —интересуется. — И держи дистанцию.

— Не вижу здесь ничего интимного, —Би пришюрил глаза и отшагнул назад. — Я интересуюсь твоей правдой, мне необходимо знать товарища по ‘секте’.

— Да уж, точно секта, —робко рассмеялась.

Каждый Автобот и Десептикон в универе ее знает. У нее выправка солдатская, мужская походка и прямой взгляд, с насмешливой ухмылкой. Уверенность в себе на грани с самоуверенностью. Ей богу, плевать на прострелянный бок, на лице никакого выражения боли. Ранения затягиваются, характер не ломается.

Она от груди его отталкивается. И руки на груди скрещивает; у нее тело подтянутое, у нее тело сильное. Ничем не похожее на тех девчонок, которых он видел, которые были с ним. И взгляд резко жесткий, раздраженный.

— Так… что? Мы друзья? —спрашивает.

— А тебе оно нужно? —изгибает бровь и так едко произносит.

Он молчит, смотрит на нее и молчит. Не нравится этот тон, будто они только пережили расставание и теперь чувствуют друг для друга чужими. Разведчик позволяет говорить ей. Юноша ближе к стене прижимается, поджимая губы.

— Я не стану заставлять тебя, просто знай, что могу прикрыть спину, когда будет необходимо, —после этих слов шагает вперёд, махнув челкой в сторону. — Ты не всесильная.

— Это уже не твои проблемы, —горькл усмехается она и сжимает руки. — Я тебя едва знаю, а вот ты уже готов ложиться под пули за какую-то девчонку.