«у нас с Карнажем свой незаконченный бой, и особая связь»

***

И снова темный город, снова родной запах Нью-Йорка. Когда она успела привыкнуть к этому? Когда-то было иначе все. Телефон трезвонит один и тот же рингтон, напоминая о своём существовании. К черту. Токсин перелетел на своих усиках здание и взял трубку, обнажая голову хозяйки.

— Слушаю.

— Привет, это Барбара, —говорит голос.

— Бобби, я так рада слышать тебя, —отвечает Кай и широко улыбается, — Что случилось?

— Хотела попросить прощения за то, что не рассказала все тебе, —голос Морс грустный, — Я… догадывалась, что Алый, нет, Бен был подозреваемый. Мне жаль, я-… мне тяжело без него. Непривычное чувство. Мы несильно с ним общались и последняя наша с ним стычки разожгла во мне мерзкие эмоции.

— Я понимаю, Бобби, я тоже привязалась к Бену, —кивает головой и замечает чье-то присутвие, — Я позже позвоню.

Взмахнула и прижала следяшего в стене.

— Не на оружие смотри, а на меня.

Бесполезно. Симбионт не слушает, взглядом вперившись в лезвие, приставленное к его боку. Токс за подбородок его хватает и заставляет голову поднять.

— Карнаж дальше просто вскроет тебя, — хмыкает он. И ошибается, ослабляет запястье, из-за чего лишается конечности. Он выбивает клинок ладонью, просто бьет ее по подвижному запястью и усмехается. Резня чертыхается. Токсин дрожащую правую руку в кулак сжимает и в образующий карман запихивает. На пару мгновений прикрывает глаза, успевает их открыть как раз вовремя, чтобы пересечься с ним взглядами.

— Карнаж чувствует мерзкую с тобой связь.

Сын Резни только плечами пожимает, ничего ответить не успевает, как он резко бросается вперед, рассекает воздух рядом с давно простреленным плечом. От удара едва удается уйти, но он его за запястье перехватывает и руку выворачивает, от чего орудие снова вылетает. Отращивает на спине штыки, а тот отскакнул.

— Да пошел ты, — вырывается почти со смешком у Токси. Карнаж на запястье давит сильнее, тот коротко вскрикивает. Его пальцы разжимаются внезапно, Ток руку потирает. Ни синяков, ни вывихов. Рещня с ней все равно, что играет. И это злит просто до одури.

— Ты куда умчалась, дура? Ты даже не -…

На коммуникаторе картинка Новы отобразилась, и голос с хрипостцой раздался. Кай молчит. Взглядом паразита припечатывает и отвечать не торопится. Холланд руки на груди складывает и прищуривается.

— Карнаж несет ХАОС! —кричит Клинатрец.

— Оу, понял, я скоро буду, —и Нова пропал из звонка. Она только брови многозначительно вскидывает, а потом взгляд на пол скашивает. Придурок. Кто ж на такое пойдёт?! По лицу ее видит, что она хочет ему в рожу плюнуть. Встряхнуть как следует. Вместо этого Холла на асфальт сплевывает, поднимает себя и произносит уже спокойнее:

— Я не могу навредить носителю.

— Карнаж не имеет носителя, —отвечает противник и перекидывает того через себя.

В этом мире его «душа» просрочена на тысячу, да что там, на миллионы процентов, это уже никак не изменить, увы. Он привык бороздить дно своим жалким мнением и каждому изменять, поэтому его уже не спасти. Токсин поднимается на локтях и недовольно скалит свои зубы. Тысячный симбионт пытается найти себя на дне.

— Карна-аж чувствует стр-ранную связь, —наклоняется к морде монстра и принюхивается.

— Ты мой отец, Карнаж, —признает Клинтарец.

Возможно, он б всё изменил, если бы видел смысл хоть в каких-то вещах, если бы было что терять. Никто, кроме Кай, представить не может, как ему холодно. Каждый день пробирает до костей. мысли, все слоги дают понять лишь то, что я исчерпал себя давно уже. С тех пор, как отец отпустил его, в нем исчезло всё, что кто-либо мог бы признать. Токсин-несчастный скиталец, вечный искатель и падший дух. Он без Кай как писатель без пальцев, да что там, вовсе без рук.

— У Карнажа нет с-сына, —свирепо заревел красный симбионт и ударил кулаком по земле, пуская черные усики в него. Тот и пошевелиться не мог, сколько бы Холланд не просила. Лишь ярко-голубое нечто пролетело перед его носом и ухватила Токса, приземлив на крышу.

— Что ты творишь?! —вспыливает Кайлор, дезактивируя маску пришельца. Шагает к спасителю и злобно глядит на него, — УХОДИ отсюда сейчас же!

— Эй, остынь! —поднимает ладони перед собой парень в шлеме, — я просто хотел помочь.

— Не нужна мне чья-то помощь, —отвернулась и обняла себя, замечая карнажевое заражение повсюду, — Карнаж опасен, он может веселиться в тебя.

— Да плевал я на этого паразита, —буйно ответил парень и встал перед ней, чуть обняв за плечи, — я это делал ради тебя.

— Это бездумно и нелогично, —оборачивается к нему и вздергивает бровью, — однако… я польщена. А теперь уходи, просто потому что я этого желаю.

Кай прошла через расставание, молча вылезла из ямы, зализывая раны. Она построила себя снова из тех частей, что остались, буквально воссоздалп из обломков свой образ. И, если б сейчас перед ней был Харли, то смело могла б сказать: «что мне чувства твои теперь, которые я выпрашивала? пустышки и только, я отныне и впредь самодостаточна!». Девушка в восторге от собственной жизни, идет с гордо поднятой головой.

Теперь между ними пропасть, можно даже сказать, что целая бездна. И, кажется, готов перепрыгнуть её, чтоб очутиться в ее объятьях. Но какая ирония, ей это уже не надо.

Алым все покрыто, все стены обмазаны липкой жидкостью. В ушах шумит: собственной кровью либо от того, что она вновь поступила не так, вмешиваясь в это; врываясь к сильному Симбионту, распахнув настежь двери. Но не нашлось тех кандалов, что смогли бы удержать — не после открывшейся правды. Она похожа на пламя, что подгоняет в спину; она похожа на кандалы, но они не мешают идти.

— Я уничтожу Карнажа. Раз и навсегда.

Правда похожа на смертельный яд, предназначавшийся ей с самого начала. И, видимо, это и есть судьба. Серьёзно, она, будто одурманенная, двинулась вслед за сумашедшим. Ком в горле разрастается, перекрывая доступ воздуху, но та заставляет себя вдохнуть. Выдохнуть. Не закашляться, потому что порыв был бы похож на спазм сухих рыданий, а этого она себе позволить не может.

— Больше ты не тронешь этот мир, —говорит Кайлор.

«Звучит паршиво, ты ведь в курсе?» —в голове раздался голос Токсина. Только всё равно — дура круглая, раз преподносит себя, на куски раздробленную. Обстановка, как и прежде, выхватывается осколками, и девчонка успевает только заметить, как в кое-кого вселяется частица Карнажа, прежде чем всё её внимание смещается, словно натягиваемые на кулак цепи, тем, к кому она столь необдуманно пришла. Слова Новы всё ещё звучат в ушах, выкручивают мышцы до боли в груди.

Девушка слышит эхо чужих голосов правее, но тот даже в ту сторону не смотрит. Он и на нее не смотрит. И молча кивает: движение плавное, абсолютно недвусмысленное. Ей бы вслушаться в движение врага, чтобы хоть как-то ответить, прежде всего, самой себе в этой борьбе, но вдруг понимает с гулким отчаянием, что совершенно этого не хочет. Не сейчас.

— Я же сказала, чтобы ты ушёл, —говорит так небрежно, — и ты вновь под влиянием. Я не могу.

— Карна-аж ЖАЖДЕТ ХАОСА.

— А я хочу жирную курочку в панировке и человечины, ну и что? Молчу же, —скрестил лапища на груди Токсин, — к черту.

— Ты сла-аб, — он всё ещё не смотрит на неё. Только прямо перед собой, — и тянешь за собой человека, великолепно. Она бесполезна, ты можешь быть сильнее без нее.

Его взгляд похож на удар в солнечное сплетение. В живот. Так сталь вспарывает от пупка до шеи, прорубая мышцы, ломая кости, застревая в них, но всё равно добираясь до цели.

— Ты сможешь победить ХАОС, если отрекнешься.

Кайлор выдерживает и это, как и каждое его испытание, каждую его пытку. И вспомнить бы того уязвимым — вспомнить каким угодно, но не пустым, не бесчувственным. Не закрывшимся в своей многовековой броне отчуждения. Потому что тогда он становится способным на всё.

— Я и с ней разорву тебя, — повторяет Токс. Подходит ближе и скалится. Пальцы впиваются в край стены, —но не стану.