«Сильно сказано, Кай» —сказал Токсин и усмехнулся. Симбиоз двух отчаянных безумцев, ищущих приключений на свои очаровательные задницы. Алый смотрит на нее пристально, цепко. От нее ожидать можно чего угодно — была рождена будто стихией, она вся — сосредоточение идей и затей. Рейли проморгался и протянул женщине коробку, в которой находилась аккуратная фотография. Ещё новая, от нее так пахнет тем особенным запахом. На ней парни такие счастливые, даже Рейли. Его неловкая остраненность разбавлялась присутствием Паркера, что широко улыбался, глядя на Майлза. Моралез скрестил руки на груди и сделал ту позу модного, пафосного чувака. Амадей же смеялся в тот момент над шуткой Флеша, который одной рукой придерживал плечо Кай. Девчонка радостно улыбалась камере, вытягивая руку и демонстрируя знак “мира”.

— О! Вы все-таки выбрали эту рамку, —весело отметила Холланд, — круто!

Питер протянул в качестве подарка странную, металлическую штуку, которую парни не особо оценили. У бунтарка перед глазами снова стало бегать неоновве слова и огоньки. И мысльо том, что эта никчёмная штуковина - ключ от АнтиГидры заставило ее пасть в ступор. Если бы она не знала Паркера слишком хорошо, подумала бы, что этот парень никогда не может быть столь грозен, что и простой палки в его руках боятся даже те, кто лишь чудом, лишь на миг посадил его на поводок. Пит, успев глянуть на ее реакцию, протянул руку в особенном жесте, будто хотел остановить ее. Безбожно врёт. врёт, зная, что она, как никто другой в этом мире, это тоже знает. Однако Кайлор ничего не скажет. Вместо бессмысленных слов только помотала голову, проговаривая то, что у нее снова паранойя играет.

— Выпей чаю, милая, —говорит Мэй.

— И пропустить все веселье? Не-а.

Ну конечно же, чего она вообще ожидала в ответ на своё возмутительное, почти что бессовестное предложение? Она не отдохнёт. Да черт кто она такая, чтобы спокойно пить, пока её друзья веселятся? Холланд, давайте признаемся, не ангел, не сердобольная спасительница, не мать тереза, но она — чертовски хороший друг и напарник, о котором не стоило и мечтать, так что это точно не в её характере. Пит и Кай спелись слишком хорошо, чтобы просто так идти в одиночку страдать и так же в одиночку отдыхать.

— Ты всё-таки самая настоящая заноза в заднице, — сквозь тихий, осторожный смешок наконец-то выругивается Бен, усталым взглядом всматриваясь в до боли знакомое лицо напротив, не в силах удержать так и норовящую выплыть наружу улыбку. Бунтарка отвечает своей фирменной усмешкой, подкидывая в тихо потрескивающее пламя старенького камина пару дровишек. Умиротворение заполняет маленькую комнатку вместе с новым всполохом искр, и тихий треск огня приятно исцеляет. Но тут им всем на коммуникаторы приходит оповещение.

«чую задницей твоей, что нам нужно идти» —подает Токс.

***

Всё становятся хуже. Гораздо хуже, когда Доктор Октопус завершает сборку третей Зловещей Шестёрки: Крейвена-Охотника, Носорога, Электро, Гидромена и Совершенного Зелёного Гоблина, где они атакуют Трискелион. «признайся хотя бы себе, нам проще было б быть на ножах, подальше лирику чтоб забросить»— ветер на корабле влажный, противно пронизывающий — он треплет низ плаща одного из студентов академии, которого так и называют Плащ. Бросает в лицо растрепанные им же пряди, что до этого девочка-Белка старательно убирала под капюшон.

— Нужно провести план эвакуации, —говорит Паучок.

— Я согласна, —поднимает руку Кай,— это будет разумнее.

— Вы серьёзно? —подмечает Алый,— посмотрите, тут студенты, они обучались для того, чтобы защищать. Мы сможем. Нужно дать сдачи.

— Ребята! —к ним навстречу бежала в белом медиуинском халате Корра, — что происходит? Почему все суетятся?

— Корра, тебе нужно уходить, —Плащ говорит, — к Коннорсу. Здесь очень опасно, тебя могут ранить, и кто тогда будет лечить раненных?

— Октавиус напал с Шестеркой, —поясняет кратко Кай, — Плащ прав, тебе лучше перестраховаться и уйти, мы постараемся дать им отпор.

У Симмонс глаза испуганно бегают. На Рейли рядом ей смотреть почти физически больно, ведь стихия из них двоих, явно не благосклонна лишь к ней одной. Потому что Бен — чёртов Бен — выглядит безукоризненно: не шмыгает носом, не отбивает зубами чечётку и, даже не дергается. Алый выглядит безукоризненно, почти расслабленно, а Корра считает минуты до того момента, когда превратится в ледяную статую — или, скорее, снеговика. От обиды ей совсем по-детски хочется топнуть ногой.

— Да, вы правы, я лучше пойду…—неловко заключает она,— я…там нужнее.

Как только Плащ и Белочка убежали вперёд вместе с Кайлор, Паркер и Алый пошли в другую сторону, но Симмонс успела перехватить руку Рейли и сказать: «береги себя, бен». От вида Паука у медика почти что натурально зубы сводит, совсем как когда она ребёнком, на радость стоматологам, объелась ирисок. А что, тягучие сладкие конфеты, казалось, прилипли намертво и зубы, дёсны, продолжали ныть противно ещё ни один день. «такими темпами, Симмонс, ты скоро откусишь себе язык» — звучит почти равнодушно, почти скучающе, принять бы за чистую монету, но она замечает как едва-едва подёргивается уголок его губ, лишь в намеке на улыбку, и сама незримо выдыхает. Снаружи разыгралась не детская война героев против Зловещей Шестерки. Майлз и Кайлор бились с врагами плечом к плечу. Нужно было обезвредить Гоблина. Так до желания прямо сейчас стереть эту ухмылочку, этот тон, вцепиться ногтями-когтями в это лицо. Вообще, злость на Гоблина — это состояние почти что перманентное, очень редко пропадающее.

— Арахнид, вспомни тренировку!

Раз. Уклон.

Два.

Три.

Четыре.

Пять.

Когда последний шар впечатался в стену, Майлз прокатился по полу и, подорвавшись, пустил красный статический заряд прямо в грудь врагу. Тот, точно животное, заскулил и упал на спину, заваливаясь колоннами. Кайлор не льстит себе мыслями, что знает Майлза Моралеза хорошо, но всё-таки знает достаточно, чтобы понять где он сегодня был. Он не имеет особенного запаха, все посещающие его не получают позорного клейма. Когда Железный Паук и Алый Паук скрутили и победили последнего из шестерки, Холланд выпрямилась до хруста и сказала:

— Отличная работа, Паучок, что по плану далее?

— Октавиус.

Человек-Паук, Алый Паук и Кай двинулись в сторону лаборатории Коннорса. Симбионт’ша остановилась, когда на коммуникатор стали приходить пропущенные звонки от Симмонс. Нескольких раз. И дозвониться до нее - невозможно. Как же так?! Тьма. Тьма захватила. Она так медленно пожирает нутро, беспощадно разрывает душу, оставляя где-то в груди, где-то меж рёбер пустоту. «Кaй, με ιdи #1456? ) 0/…нЕ иДИ ЗА НΙΜ ΗΞ ΙΔΙ» —только такое сообщение смогло придти, и то непонятное. О черт, там же Корра.

— Корра! —подорвалась с места Холланд, — она в опасности!

Иногда каждому рядом нужен человек, который ненавидит тебя чуточку меньше остальных, или больше — с какой стороны посмотреть. Бунтарка поднимает резко голову почти что до хруста шейных позвонков, трижды про себя проклиная чужой рост, чтобы заглянуть в стылый лёд чужих глаз. Алый стоит смирно и смотрит вперёд.

—… думаю, слишком поздно, —подмечает он, указывая на то, как из темноты вышла Симмонс, попутно снимая с себя халат,— я говорил же, язык прикусила.

— Могу откусить твой змеиный, — бурчит Корра и, право, едва ли не прикусывает язык — с такой силой друг о друга стучат её многострадальные зубы. Поэтому не мешает ей вздёрнуть подбородок повыше. Горделиво и на радость Алому, чьи губы тут же ползут в гадкой ухмылке.

— Корра? —Паучок отходит назад, — что с тобой?

— Отойдите от этого, —указывает на Бена. Светлая прядь падает на ее лоб, и Рейли, несмотря на всю свою злость да досаду, не может себе не признаться в том, как она хороша в этот момент. Она подходит ближе и снимает осторожно очки, потирая переносицу.

«Она перегрелась?» —думает Кай и поднимает руки перед ней, — Корра, что ты несёшь? Успокойся. Ты не в себе.