— Предположим, стабилизатор можно соорудить. Но с какой целью ты так рискуешь всем? И нами в том числе, и Академией.

— Звучит уже не так круто, —подмечает Майлз.

— Я хочу попробовать уговорить Анти-Венома, перейти на добрую сторону.

— Ты понимаешь, что это невозможно?!—бьет по столу Чо. — Твои шансы уменьшаются в алгебраической прогрессии. Вероятность меньше 0,00001%, то есть НУЛЬ. Ничего. Дырка от бублика.

— Я же не сказала, что я уверена, я сказала, что хочу попробовать, —повторяет. — Я знаю, что это идиотский план, но у него есть разум, пусть даже и мыслящий иначе. Он же не виноват в том, что Октавиус натравил насильно его на Венома.

— Поздравляю, мисс “защитница Симбионта”, что пожирает других симбионтов”, это полный провал, —возмущается Железный. — он сделает с твоим другом тоже самое, что и с Веномом. Он плохой, понимаешь?

— Я тоже плохой, —заступился Токсин, нависнув над Амадеем, — и Веном тоже. Так можно о всех судить, хотя, соглашусь, я не рад той идее с разговором. Он не станет слушать человека. Однако это не говорит о том, что у него нет своего разума или мнения.

— Не понимаю, на чьей ты стороне? —спросил Чо.

— Ни на чьей, мне ваши скучные игры утомляют с каждым разом, —подмечает. — Я просто говорю, что идея Кай отстойная, но ее рассуждение о симбионтах меня радуют. Вот и все.

Когда дело касается прошлого — Симбионт старается не говорить вообще. У каждого свое прошлое, и чаще всего там, загнанным зверем, бьется осквернённая правда, шепчущая ложь, неотступно преследующая боль. Сын Карнажа проходил через это. Но даже если эта боль и подбирается в глубину темной души, то есть одно маленькое правило — иногда надо умереть изнутри, чтобы позже восстать из собственного пепла, начиная новую жизнь. Восстать, как феникс. И чтобы на месте руин, оставленных свирепой борьбой, сквозь камни пробились цветы — первая живая трещина в новой истории этой удивительной жизни. Это смог пришелец понять только благодаря этой светлой башке - Кайлор.

— Итак, Чо, значит, ты согласен на стабилизатор? Ну, хотя бы на него.

— Только на стабилизатор, на дальнейшее - нет, это опасно, —мотает головой Железный.

— Может, телепатический сеанс перенесем? —предложил Паучок. — И без этого проблем многовато.

— Ладно-ладно, —качаясь на стуле, проговорила блондинка, — нет, так нет. Но все же, признайте, что бы вы без меня делали.

— Тоже самое, что и до этого, пока ты была с лже-ведроголовым, —честно ответил Моралез и от этого получил удар по темечку от Алого, — Ауч!

— Пф, мальчишки… —закатив голубые глаза, произнесла Кай и встала из-за стола, — никогда не признают, что девчонки бывают чаще всего умнее.

— Не видел ни одну девчонку умнее меня, —критично отметил Амадей.

— Я тебя сейчас ударю! —указала на него девушка.

— Почему?

— По ебалу, —отмахнулась и получила заклееный рот паутиной от Паркера.

— Вот так лучше, а то сквернословит много, достаточно много, вообще нормально говорить не может, —словно мамочка, поставил руки на боки Алый, — не смотри на меня, это ты виновата, что ругаешься, как дышишь.

«ты предатель, Скарлетт, я тебе это припомню!»

Вечер темнился. Множество юных героев легли спать и от этого Академия на несколько тонов стала тише. Всей сенсорной панелью руководил пока Алый, сам того не понимая, как вообще оказался здесь. Он регулярно проверял состояние Агента Венома, оно было таким же - средним, но могло быть и лучше. Тишину прервало появление Человека-Паука, который оказался возле него и чуть-чуть пожалился на отственность Фьюри. Алому Пауку, честно говоря, было непонятно, с какой кстати лидер всея академии был этот шумный парень, от которого проблем не меньше, чем от Кай. Иногда юноша вспоминает былые времена. Там было много лживых лиц, что скрывались за коварным сердцем и каждый не одну играл роль. Может быть, то коснулось и его. Разве это неудобно: можно улыбаться и являться подлецом, будто мир — драматический театр в раскаленном пушечном жерле?

— Состояние Венома стоит на месте, —говорит он немного устало, безэмоционально. Эти слова заставили Паучка немного отвести свои глазницы костюма в сторону, — и нам неизвестно, где находится Фьюри.

— Что за негатив? —задал Спайди. — я думал, что ты немного развеселился после душевных разговоров.

— Вы сами отправили меня, я не мастер поддержки, —морщится Паук.

— Ну, она явно бы не стала откровенничать с Чо или Майлзом, ты был хорошим вариантом, к тому же, вспылила же на тебя,—друг облокотился на сенсоры и скрестил ноги между собой. У Алого руки дрогнули по клавиатуре. Желание сбежать разрывало его сердце, тисками сдавливало горло, вырывая что-то, больше напоминающее мучительный хрип, чем голос. «Ты видел как она плачет?» —одновременно спрашивают друг у друга они. И это показалось крайне странным даже для Пауков.

— Видел, значит, —отвечает Паучок. — Она не тот человек, который бы плакал из-за каждой такой ситуации.

— А причину знаешь? —спрашивает с таким тоном, будто пригрозил. —… а я знаю. И не надо говорить так, словно ты бывал в ее шкуре в тот момент.

— В-во-от, видишь, ты уже защищаешь ее. Алый, ты добреешь, —лыбытся шире Человек-Паук, будто добился своего.

Скарлетт чувствовал бесконечный холод среди отморозков, что никогда не понимали его. У него жжение в развалинах собственного сердца, начисто лишенного воображения. И даже если он был сильнее ненависти и более возвышенный, чем презрение, непозволительная роскошь: поступать так, как хочется, посылая к черту всех, кому это не по душе – запирали голод под ребрами.

— Она чем-то напоминает мне одного человека, вот и все, —буркнул герой. — ты слишком много делаешь поспешных выводов, не находишь?

— Вовсе нет, —подмечает Паук. — Я уверен, что она бы согласилась со мной.

— Кстати о ней, слишком тихо на борту, —Алый глянул по камерам - никого. — У меня предчувствие, что она что-то задумала.

— Ой, да брось, —они вышли из комнаты и направились в главный зал, где они собирались с воинами Паутины вместе,— что она может сделать? Она же не заставит Чо с Майлзом делать что-то. Это нужно быть крайне наглым.

Стоило это сказать, как дверь в кабинет сбора героев раскрылась, а за ней и картина показалась довольно-таки забавная: в центре стоит стул, на котором сидела Кай, а возле нее суетились Железный Паук и Кид Арахнид с кисточками для покраски волос. Они осторожно выкрашивали каждый корень в лиловый оттенок. Позади носительницы суетились сумбурно щупальца Токсина, намешивающие краску с оксигеном. Что у Паука, что у Алого глаза бегали из стороны в сторону, падая в шок ещё сильнее.

— Ты что-то там говорил, что она не заставит? —интересуется Алый Паук.

— Вон, видишь, Кай, что для тебя Homo sapiens делает?—смеётся Токсин над Майлзом, который перебирает прядку волос Холланд.

— Хомо кто?— спросил Кид.

— Извини, просто Хомо,—заливается смехом Симбионт.

— Вы что здесь на ночь глядя салон устроили? —спрашивает Питер. — Кай, я даже знать не хочу, каким образом ты заставила это делать Чо.

— Я тоже не знаю, —пожимает плечами Амадей. — я разрабатывал стабилизатор, пришли эти двое и я вот. Нелогично вовсе. Я почти уверен, что дедуктив-…

— Самый умный? Давай, выключай Шерлока Хломса и докрась мне затылок, —перебила Кайлор и заметила в поле зрения Человека-Паука, что смеётся с парней и Клинтарца. — а ты что ржёшь? Тебе все хиханьки, да хахоньки?

— Все-все, молчу, —отмахиваясь, ответил. — Майлз, а ты как очутился тут?

— Она позвала меня сюда, чтобы сыграть в самую смертоносную игру—…

— Только не «Монополия с ножами»,—смеётся Алый саркастично.

— Вообще-то я собиралась сыграть с ним в спаринг и в видеоигру, но теперь мне действительно интересно, что это за гребаная монополия с ножами,—закрутила волосы в чепчик и потерла руки. — Алый, чур ты первый.

— Зачем я вообще сказал это… —запрокинул голову назад Скарлетт.

Он всегда был закрытым. Кай не знала ни его имени, ни то, как он выглядит, ни то, какой он человек на самом деле. Просто какой-то парень, который чем-то привлек, хоть общались они очень мало. Алый не открывался ей. Может, лишь немного, но не полностью. Лишь поверхностно. Это убивало. Делало больно. Но героиня уважала его выбор в этом, не настаивала. Кто-то мог бы сказать, что стоило бы это сделать, но стало бы только хуже. Потеряв бдительность, Алый Паук почувствовал нутром, что опасность находится позади и, не успев развернуться, ощущает, как его заключают в объятия лапы Токсина.