Коммуникатор был разбит, но мог ещё слабо функционировать.

— Человек-Паук вызывает Кай! —повторяет, — Кай, пх-х, Кай, мне нужна твоя очень-очень помощь, у нас тут ну… проблема, как всегда. Я знаю, что ты скажешь, что «Я ЖЕ ГОВОРИЛА», но пожалуйста. Я был бы рад увидеть тебя и Токсина прямо сейчас!

Повернув предплечье внутрь на четверть оборота, двидушийся кулак белого гибрида находился в вертикальном положении при соприкосновении с мишенью. Герой успел только имя девушки произнести, как кулак врага прошелся по его солнечному сплетению и заставил согнуться пополам и скатиться на пол. «Сла-абое существо» —послышался металлический голос врага. Октавиус подметил восторженно, что АнтиВеном управляет своей материей намного лучше, чем Веном. Он способен в любой момент увеличить массу собственного тела и использовать её в различных целях.

— Октавиус, —приземлилась рядом с Оком Малфания, — Ваш симбионт полностью противоположен Веному, невероятно.

— Несомненно, мисс Блуд, вы как всегда наблюдательны, —согласился мужчина и покорно глянул на свое творение, которое начало создавать огромные кулаки, подобные кувалдам, и удлинял свои ногти, превращая их в веревки. Паучок все ещё продолжал сражаться с Гарри, пытаясь вразумить его, но паразит на последнем слове прижал его к земле и нанес сокрушительный урон по черепной коробке членистоного. «Глупое, наивное существо» —проговаривает монотонно АнтиВеном. Этот проект чист своей силой, — стерильно чист, отдавая белизной как в одиночной комнате психушки и звенящей пустотой. В нем не читалось сострадание или человеческой праведной жалости — ужасное безразличие к тем, кто защищал его. Симбионт готов вновь вступить в бой. Проект Октавиуса запрограммирован на подчинение, он не знает свободы выбора, в этом он так идеален и безлик, что глаза слепит. Он хотел добить паука, но замер. Поднял голову и сморщился в выражении лица, отчего Доктор спросил у того, почему ему бы не добить героя.

— Кажется, ваш симбионт почувствовал кого-то, —Мал предположила.

«С-с-симбионт» —АнтиВеном почувствовать посторонние вещество в теле человека, включая симбиотов. Паркер, поднявшись на ноги, хрипло усмехнулся и поднял голову, застав напавшего другого Симбионта на этого. Он выскочил из неоткуда и пустил свои острые шипы прямо на того. Тот отскочил назад и широко заоскалился.

— А это что за хмырь белый? Октавиус, ты теперь у нас расист, иначе какого хера тебя не устраивал Веном? —токсично задел сын Карнажа.

— Ты как раз вовремя, —говорит Паук, — Прости, стоило тебя с собой взять.

— Ты не виноват, меня задержали на диагностике, —проговорил Пришелец, — Введи в курс дела, что этот большой и клыкастый умеет?

— Он сильно травмирует симбионтов, Агент Веном в нелучшем состоянии, —пояснил ткач.

— Хм, и каковы шансы того, что он меня грохнет?

— 60 на 40.

— Надеюсь, 60 в мою пользу? —истерично заулыбался любитель сожрать что-то но, заметив разочарованный взгляд паучка, простонал, — Ладно, вечно ты меня в какую-то жопу втягиваешь, ткач. Я тебе это припомню.

«Мое имя АнтиВеном, дитя» —шагнул белый.

— Ей богу, хоть я и не верующий, но мне похеру, —прижал лапы к груди Токсин и посмеялся над попыткой запугать его. Позабыв о реальности, АнтиВеном повернуь предплечье на четверть оборота наружу от вертикального положения. Сжав когти в кулак, он направил атаку прямо и немного вверх, откинув пришельца в ящики. Он прошёл сквозь первый, второй… третий? Он проломил собой десяток таких! Его эмоции заперты в клетке ещё в зародыше и давно не бьются в ней беспокойными птицами, крылья которых то и дело застревают в прутьях тесной тюрьмы. Эмоции Анти-Веному ни к чему, когда есть командир. Свобода — лишь сказка, что так необходима тем, кто бесцельно проживает свой век, скитаясь по миру.

«Ты глупый ребёнок, но не беспокойся. Я очищу тебя» —ответил новый симбионт, уверенно стоя в густоте пыли. —«Карнаж не смог тебя воспитать нормально, считает тебя деффектвным. И знаешь, он прав»

— Не смей говорить мне об этом выродке! —тёмный силуэт показался сбоку и нанес ответный удар по брюху врага. — Ты ничего не знаешь о Карнаже. Среди нас деффектвный только ТЫ. ИСКУСТВЕННИК.

Токсин, в сравнении с ним, сосредоточие различных эмоций, жизни. Но почему-то мерзкий, жестокий. Грязь под сиянием нравоучений Анти. И от этого только растёт желание запятнать чистоту, опорочить, впаять в себя — сделать белое серым, вогнать в смятение. Сын Резни разве свои лапища в стороны и с безумством на лице, зыркнул на Октавиуса, на Малфанию. Снова она.

— Октавиус, убери своего ебанутого, пока я добрый! —утверждает Токсин.

— И с чего бы мне делать? Он поглотит тебя.

— Прекрасно, у тебя два варианта: еще поспорить и сделать, что я сказал, или сделать, что я сказал, — пригрозил ему когтем и встал в переднюю стойку. — Ткач, делай, что хотел. Я поиграю пока тут.

— Буду должен, —и исчез. Токсин проводил его взглядом и перевёл взгляд на Анти-Венома. Когда на него стал целеустремлённо бежать, Токс осторожно перенес вес тела на левую ногу и также аккуратно поднял правое колено высоко вверх впереди тела. Выждав момент, наклонил свое туловище немного вперед, тем же движением выпрямил ногу в колене и нанес толчковый удар ступней по белому симбмонту, находящейся позади него. Отряхнув руки, он обратился к Кай: «Знаешь, сюда бы твоего ведроголового, он по этой части лучше разбирается»

— Если я когда-нибудь скажу, что жду помощи от Новы, бей сразу по печени, —усмехнулась Холланд и заметила недовольно рычание соперника, — Оу, нравится? Если что, выходы есть на всех этажах.

«Агрх, ведёшь себя, как ребёнок» —звякнул острыми когтями белый Веном, —«Никчемные дети, да вы созданы просто в качестве сатанистского будильника»

— Предпочитаю верить в свою удачу, —накпучивая свои усики на кулак, проговорил Токси. Он подбирается ближе, хватает за плечи, впиваясь ноготками чуть выше ключиц и шипит что-то в напряженную шею. Им совсем некуда спешить. Ено спокойный голос, красивые, а главное — имеющие долю рассудка, слова елеем стекают с пасти, терновником впиваются в жгуты мышц, антидотом растворяются в крови у Холланд, очищая от симбионта. Чувствуется неестественный жар, ей становится плохо. А белая тьма так и хамовато давит, горячий воздух обжигает легкие и забивает собой гортань, кожа мерзко покрывается испариной и руки скользят по чужой лапе, загоняя его острые шипы все глубже.

«Бедный ребёнок, ты оскверняешь ее, Токсин» —сильнее обжигая, говорит белый, отчетливо слыша то, как начинала Холланд вопить на всю боевую территорию, заставляя неловко морщится симбионтов от громкости. Децибеллы вышли из чата, как говорится. — «Посмотри, дитя, она страдает из-за тебя»

В голове колоколами гремит ледяной командный голос искусственного Венома и требует отставить ее в покое. Красно-синяя слизь плавно сжималась, убегала от горячих участков девушки, забиваясь в угол, как испуганный щенок. Холланд продолжала отчаянно вопить, до тех пор, как резко не в цепилась своими тоненькими ногтями в виски Анти-Венома и не сказала:

— Каким бы буйным не был бык, на банке все равно пишется тушенка.

У нее ногтевая пластина вонзилась прямо в нужную кожу симбионта. По пальцам начала течь белая жидкость, напоминающая кровь, только состоящая из… лейкоцитов? Чистая фантазия, но для сравнения. Проникая в сознание паразита, где-то там, она увидела Гарри. Озборн? Так значит… отвратительно. Как Октавиус допустил такое?! Мальчику боязно. Ему страшно, страшно, страшно.

«Гарри!» —крикнула Холланд. —«Гарри, ты слышишь меня?»

Парниша забился в угол и пытался вырвать с корнем себе волосы, ему было настолько страшно. Он не слышал ее, но чувствовал. Неизвестность бездонной пропастью булыжниками осыпается перед ногами и глядит ощерившейся злобной тварью от туда, снизу. У юного Озборна такое дикое желание забиться в угол, спрятавшись за спутанным оперением сломанных крыл бьёт под дых, а он обнимает его за талие и притягивает к себе, заливаясь смехом.