— Ты молодец, —хвалит ее Питер и тут опять раздаётся звонок. — Сэм, ответь уже Мэри Джейн, до тебя дозвониться…

— А, секунду, —перенастроил и достал сотовый, отвечая, — Привет, Мэри Джейн. А? Да, конечно.

— Фу блять, сейчас стошнит, —закатила глаза Холланд. — Такой милый и пушистый мгновенно. И кто ещё из нас ненормальный.

— Ты чего так распсиховалась? — Пит интересуется уж слишком как сволочь. — Она с нами в одной школе училась, и хороший журналист, немного оригами увлекается.

— Да-да, мастерица на все руки, мне это не интересно, —отмахнулась, не желая дальше слушать. Но Питти понимает. По крайней мере, не чувствует на себе тот самый взгляд, обещающий страдания всех миров за то, что кто-то тронул или оскорбил того, второго. — Все? Тебе смешно? А мне несмешно, я устала, хочу есть и спать.

— Вообще-то, мисс Уотсон хорошая ученица, старательная и целеустремлённая юная особа, —влез в разговор Директор. Холла зубоскалит. Благо, не теми клыками, которыми может вскрывать глотки. Она всматривается в его глаза. Нет, всё те же.

— Пустая инфа, я могу идти? —разворачивается и, махнув волосами пепед ними, фурией умчалась в коридор с силой ударив в плечо Нову, с какой-то детской обидой в душе. Да что ж ей так не нравится эта Мэри? Вроде, не знакомы. Когда Александр отводит трубку в сторону, он оборачивается и глядит в спину умчащейся носительницы зверского пришельца. Сэму и без того хватает груза вины, чтобы думать ещё не о прошедших минутах на той стороне, а о двух месяцах? годах?

— Кажется, я понял! —пришла идея Пауку и тут же поморщился. — Фу, Кай, тут столько парней, а ты серьёзно? Мд-а, вкусом ты тут промахнулась конечно.

— Что, прошёл через свою шкуру? — Директор умеет отбивать удары, а ещё неплохо их наносит. Спайди закатывает глаза. Характерно: так только он умеет. Оттенками. — Паук, это уже не наше дело, лишь бы это не ушло куда-то к конфликтам.

***

Она умчалась вперёд, пытаясь сбавить хоть немного гнева. Не получается. А Токсин ещё сильнее смеётся, ему это в забаву лицезреть. Девочка такая сейчас уязвимая, такая беззащитная. Симбиот ей твердил много раз об этом, что ни один гребанный парень недостоин ее слез. Девчонка сидела в комнате и заедала сендвичами поток злобы. Жадно вырывая кусок хлеба со стейком, не прожевывая, проглотила. Вот угораздило же ее просто возгореться от какой-то рыжей и разнести себе в мозг на разные экваторы? Снимает с себя охотно костюм Щ.И.Т’а и кидает его в угол, с психу, выдавая:

— Блядкие эмоции.

«Ну? Может, все-таки, отомстим парню? Я даже знаю как» —улыбается паразит. —»Скажем, воспользуемся тем, что у него аллергия на арахис»

Она переводит взгляд ему за спину, и тот знает, что устоять от мести не может. Симбиот лыбится так довольно, ожидая ответа. Он действительно думает, что заслуживает своего мнения и того, чтобы прислушались к нему. Однако его зачастую мучает чувство, что он должен заслужить все, что получает.

— Нет, —мотает головой. — Это неправильно, он ведь ничего не сделал. Это просто разговор сл знакомой, и ничего более. К чему мне накручивать себя?

«М-да, тебя и гроб не исправит» —печально рявкнул он. —»Ты же не думаешь, что ты просто расстроилась и устала? Бери круче, тебе не нравится, когда он уделяет внимание не тебе. Ты настолько привыкла к любому вниманию парня, что тебе нужна доза. Ты как наркоман»

— По голове получить не хочешь? Варежку прикрой, умнее кажешься.

«Я вообще-то помочь тебе хочу, боль утихомирить, а ты — неблагодарная тварина. Знаешь, вы не походите друг другу с этим кретином. А почему? Потому что он по гороскопу — Стрелец, а ты конченная сука»

— Заебись, как мне плевать, —отмахнулась и уткнулась носом в подушку. Иметь огромные проблемы с самоконтролем для Кай уже является главным минусом. Любит поддаваться внезапным вспышкам ярости и чарующему аромату еды. Отпив немного крепкого настоя валерианы, та поморщилась и прокляла Корру тысячу раз вдоль и поперек. Постепенно ощущая опьяняющее чувство вседозволенности, Холланд закинула ноги на железку кровати, куда вешает одежду, наслаждаясь своей новообретенной властью.

«Мд-а, жалкая ты. Хоть бы разнесла что-то, вынесла Паркеру мозг, ты же это любишь» —утверждает Симбионт.

— Не хочу, —глядя в дно верхней кровати, ответила бунтарка, глупо улыбаяясь. — Ничего не хочу, просто хочу тишины в душе. А мне этого не дано. Этот мир ебанутый.

«И что? Все люди ебанутые, ты тоже ебанутая, потому что в твоей ебанутой голове сидит ебанутый Я» —говорит он, заметив то, как той становится нехорошо, побледнела.—»Эй, ты не можешь заболеть, что происходит?»

А девчонке плевать, она уже не слушает Симбионта. Включила тихонько песню из альбома своего любимого исполнителя, подложила рядышком телефон и уткнулась в подушку, сжимая ее под своими когтями. Почувствовала юная особа себя одинокой впервые за долгое время, осознав, что случайные знакомства, шумные вечеринки не приносят былого удовольствия.

«Ау! Ты совсем в край оборзела?!» —привлекая внимание девчонки, махал лапой перед ней, а у той глаза не моргают, словно остекленели. —«Кай? Кай! Эй, тупорылая недо-фричка! Подъем!»

У той рука опустилась с края кровати. Паразит кричал, кусал и угрожал, но ничего не выходило. Мозг и ее мысли блокировал и его, и все вокруг. Мрак пелёной обволок ее глаза и разум. Пустота разрывает изнутри, сжимает сердце в тисках так по-жестокому. Кайло дышит через силу, сбито. Холланд осматривается вокруг — и снова та темная комната. Не любит ее, с ней ужасные воспоминания. Еле волочит ноги, идя на голос. Голос мужской, грубый, чёткий.

— Кай? —оборачивается силуэт впереди и на нее смотрит отец. Мысли в голове липкие, вязкие — скорбь и отчаяние, да и только.

— Папа? Что происходит?.. —не понимая как, задаёт этот вопрос. — Как ты связа-…

— Неважно, —Майкл присел на корточки перед ней и смотрит испуганно. — Закария и Тей в опасности, Малфания направила свои лапы на брата, а это не к добру. Тейлор рассказала мне ситуацию, я попытался связаться с Фьюри, но не вышло.

Папочка возвращается в памяти пыльными руинами, фантомной болью за клеткой рёбер. Девушка смотрит с опаской, недоверчиво.

— Она должна была помереть от кровопотери, —поясняет.

— Именно поэтому Тейлор в опасности, она… необычная девушка, куда более необычнее, чеп кажется.

— Я знаю, что она управляет кровью как и своей, так и чужой, отец, —уселась себе смирно перед ним и не колеблется. — Погоди, то есть ты хочешь сказать…

— Мал возьмет ее под контроль, и брата, —Майкл упал на колени и стал сжимать рану. — Агрх, Кай, прошу. Сделай одолжение — убеди свою мать, что она поступает неправильно. Я верю, верю в то, что не хотела всего это делать. Мама твоя хорошая, пусть и не показывает этого.

И черт с ним, если б страдала только дочь, а так ещё родственников. Она ведь не одна пострадала — мир яро пылал в огне, тонул в крови. Дочке на ум приходит нечто странное — навязчивое желание поговорить. Оправдание этой жужжащей в подкорке мысли — желание услышать того, кто понимает; увидеть осевшую в узоре радужки саковианскую пыль, холод арктических льдов, бездну страдания, знакомую тоску по родному дому.

— Манипулирует тобой, вот и все, —почти холодно заявляет.

— Кай, что ты такое говоришь? Говоришь, как псих.

— Псих-понятие двоякое. Это не я продолжаю работать на женщину, которая пустила тебя на растерзание злодеям. Ну? Кто из нас псих — я или ты, мистер стокгольмский синдром?

— Прошу, спаси их и Маль.

— Зачем? — смотрит будто насквозь, пытается заглянуть в душу. Майкла это совершенно не пугает таков взор. — Не вижу в этом смысла — спасать того, кто причиняя вред млим друзьям и близким.

— Друзья? У тебя есть друзья?.. как же я рад, —мужчина почесал щетину. Жесты мужчины почти по-кошачьи грациозные, а бархатистый голос кажется девушке неожиданно приятным. Мужчина склоняет голову набок и девочка с удивлением обнаруживает, что непроизвольно повторяет движение. Папа это замечает.