— Девочки, не подскажите, где я могу найти императрицу? — мои речи и мысли отличаются. Но оно и понятно: в мыслях думаешь, о чем хочешь, а вот речь должна быть другой. Хорошая речь влияет на людей. Может, голос у меня не такой властный, как у Арбы, и не такой задорный, обращающий на себя внимание, как у Савы, но людям нравится меня слушать, просто не могут проигнорировать. И им очень не нравится, когда я кричу или слишком громко говорю.
— Мы не ожидали увидеть вас, — девушка чуть покраснела и отвернулась, призывая: — Пойдемте за мной, — и как-то взволнованно добавляет: — Императрица Гёкуэн не в лучшем настроении, но, думаю, она будет рада увидеть вас.
А дворец изменился, атмосфера стала более напряженной, не слышно детских голосов, нет той легкости. Давно меня здесь не было. Даже обидно. В этих простых мыслях я и не заметила, как мы дошли до покоев императрицы. Даже не слышала, как девушка оповестила о моём приходе, но отчетливо услышала Арбу, которая с удивлением и довольством велела меня впустить.
====== В далеком прошлом проблемы решали вместе ======
Было приятно, когда вернувшись из подземелья, ещё неизвестные Аль-Сармен напали, а воины имучакк пришли на помощь. Было очень приятно. Поначалу Вирсавия испугалась, но быстро взяла себя в руки. В голове засела мысль: подарки Валефора можно отдать северянам! Так она и сделала по возвращению в племя, да и себе не забыла оставить. Ей с Сином деньги пригодятся; и похоже на то, что они продолжат свой путь не одни.
Но более примечательно то, что Синдбад был на аудиенции с вождем имучакк, Раметото. Вирсавия же осталась «дома», не хотелось ей так грузить мозг. Отчего-то она чувствовала себя лишней, мысли её были о везении: Валефор привел её к подземелью, не заставляя проходить испытания. И так почти всегда. Она даже подумала о том, что они с Хинахохо поменялись местами. В то время, как он стал настоящим мужчиной, она стала слабой, но удачливой девчонкой. И никто не мог понять, как стыдно ей было. Сави осталась наедине со своими проблемами.
И пока она пыталась разобраться в себе, всё больше запутываясь, Синдбад подписал с имучакк официальный договор о монопольной торговле. И после этого Синдбад стал известен в мире не только как авантюрист, но как и купец. Торговый флот созданный им переправлял товары семью морями, и название ему было «Синдрия».
Море, кругом одно море… Вирсавия ничего против не имела, но сливалась с общей картиной, только наряд от джинна лжи и доверия выделял её. Отчего-то она хотела носить его до последней дырки. Это напоминало о том, как Валефор говорил с ней на равных, словно она не слабее его, и казалось, будто знает о ней всё. Синеглазая любовалась морем, наслаждаясь легким теплым ветерком, шумом волн и разговором чаек.
— Вижу, вы у нас впервые, — Джафар во всю блистал перед Руруму и Синбадом, стараясь соответствовать образу торговца, — я Джафар. В лавке нашего господина вы найдете массу замечательных вещей, — но все слова из его уст звучали заученно, местами нудно, типично, ничего нового. Вирсавия знала это не понаслышке. Ведь сама часто ходила на рынок в поисках работы, и в подобном деле имеет опыт. Может быть, поэтому Синдбад оставил её в покое?
— Что за.? — не выдержал ассасин. — Я неловко себя чувствую! Женщина, мне это надоело! — он пожалел о своих словах тотчас, ибо «легкая» женская рука оставила на его светлой голове парочку шишек, объясняясь тем, что нельзя ругаться. И правильно делала.
Вирсавия закрывала глаза, понимая, как тяжело будет изменить свой образ жизни, мысли и взгляды на мир. Однако Руруму была права, когда решилась взяться за воспитание ребят. И Вирсавия также попала под горячую руку, но старалась всё запоминать быстро. Ей было интересно, и быстро схватывала налету. Было обидно: не успела насладиться, как тебя отпускают на все четыре стороны.
Конечно, везучая не была идеальна, в некоторых предметах у неё мало что получалось. Например, математика. И девушка с ужасом и восхищением косилась на Джафара, который ушёл далеко вперёд. Посему девушка увиливала, ссылаясь на готовку и уборку. За первое она бралась всё меньше и меньше с каждым днём, зато корабль был чист снизу доверху. Да, высоты Сави не боялась. А почему охладела к кулинарии? Ну, здесь много причин, но самая главная — Руруму. Вирсавия с первых дней поставила её себе в пример, и теперь равняется на неё. Готовит невеста Хинахохо как бог. Если их сравнить, то небо и земля в итоге.
Само собой, опускать руки и прекращать готовить не являлось решением. Да и сама обладательница синих волос могла готовить не прекращая. Правда, во время приготовления задумывалась о произошедшем в подземелье и ненароком портила еду: то не посолила, то пересолила, то подпалила и тому подобное. А Хинахохо стал лучшим другом автоматом, ещё до того, как они с Сином оказались в северном племени. Между ними появилась связь. Как бы странно ни звучало, но Вирсавия чувствовала её, поэтому доверяла воину имучакка. Только на вопросы друга отнекивалась, держала всё в себе. Днём улыбалась, а ночами не могла уснуть, погружаясь в темные мысли. И так прошёл целый месяц.
Империя Рем. Неаполия. Сей город предстал во всей красе в солнечный день, на улицах много люду, вокруг приятная атмосфера. Ребята наслаждались разнообразием, что предстало перед ними на рынке, в порту. Эта Империя — удивительная страна. По размерам и силе является первой в мире. А Неаполия — самый большой город после столицы. Эта страна преуспевает во всем, даже своей экономикой превзошла Бальбад. Торговый центр мира, так сказать.
Конечно, Вирсавии будет стыдно, но ей снова повезло. Синдбад дал добро и отпустил её прогуляться по городу. Так что синеглазая красавица узнавала город, попутно расспрашивая людей, как устроена власть, куда надо обращаться при той или иной ситуации. Да, она узнала много нового. И осознало свою главную ошибку: куда идти? Она обошла весь город, ну почти весь, и всё же не запомнила его. Она не знала, куда идти и кого искать. Мысль о том, что про неё забыли, она откинула. Сомневаться в своих друзьях — грех, особенно в таких друзьях. Естественно, девушка не могла знать, что осталась в Неаполии вместе с Синдбадом. И не узнает, пока не найдет его. А ведь она совсем без средств, даже меч не взяла. Вот дура! И что же теперь делать? Точно не выть волком в этот звездный безлунный вечер.
Синдбаду тоже не повезло: встретить султана Рашида и разойтись не очень хорошо. Два провала за день! Но Синдбад не был бы Синдбадом, если бы опустил руки. Хорошо, что его осенило: «сестренка» в этом городе одна одинешенька, может быть, мерзнет, боится или ещё хуже! А ведь до полуночи осталось немного. До этого момента Синдбад никогда не матерился, и вот момент настал. Покров джина Баала помог в этом благородном деле, и с высоты он нашёл Сави гораздо быстрее.
— Ты чем думаешь?! — разозлился покоритель, возвращаясь с головной болью на руках в гостиницу нестандартным путем: по воздуху. Хвала, никто не видит, а иначе по незнанию могли заклеймить иродом. Ведь всякое бывает. Могло случиться и так, что из Рема ещё никто не прославился, пройдя лабиринт. Поэтому лучше не рисковать.
— Ничего не случилось же, — Вирсавия попыталась его успокоить, правда не совсем получилось. Синдбад был взволнован, будто бы и не находил её вовсе, и задумчив, что не укрылось от девичьих глаз. Так что она поспешила сменить тему: — Лучше расскажи, как у вас всё прошло! — потребовала синеглазая. И покоритель лабиринтов кратко ей всё рассказал, стараясь не нагружать лишними проблемами, отчего, вернувшись, Вирсавия не сдержалась:
— Может мне вообще на родину вернуться?! — она не кричала, не устроила истерику, просто голос её раздался так громко, а хотелось иначе. Она уселась на подоконник и выглянула в окно. Ей совсем не хотелось смотреть Синдбаду в глаза.
— Ты чего это вдруг? — опешил Синдбад, уставившись на копну синих волос, искренне не понимая самого близкого человека.
— От меня ведь никакого толку! — воскликнула Вирсавия, рассматривая ночное небо Неаполии, будто и не слышала вопроса. — Конечно, удача — это хорошо, но не так же! Постоянно я остаюсь сухой, каким бы сильным не был ливень, — глубоко вдохнула и продолжила: — Что мне делать? Я бесполезна! Особенно теперь, когда появилась Руруму, — Синдбад нахмурился, различив нотки зависти и грусти. — Я бы хотела быть такой, как она. Но не получится! Меня будто и нет. Я… — тут девушка замялась, снова не может сформулировать мысль, сбилась, переволновалась.
