Я и забыла, мои мысли слышно. Но я не хочу контролировать судьбу, уж лучше бы предложили Синдбаду. Он на эту роль годится куда больше, чем я, и горит диким желанием. Из-за того и повздорили как раз. Усмехаюсь, и виновато смотрю вниз.

— Мы просим не управлять судьбой, а принять нашу силу (дать нам умереть спокойно) и защитить этот мир от Арбы, — со злостью выкрикнула Ра. — Сделаешь, можешь умереть когда захочешь, или чего ты там желаешь! — требовательно заявила и схватила меня за плечи. Не думала я, что она может выйти из себя. Удивление пересилило зачатки страха; светлый рух вокруг начал чернеть, но быстро восстановился.

— Ра, — Того неодобрительно окликнул сестру и та отступила, — Вирсавия, ты «дитя» Иллаха, тебе это под силу,— спасибо, похвалил, — но если ты по какой-то причине поддашься одной из стороны рух, то сойдешь с ума. В первом случае мир погибнет от желаемой утопии, которую ты скорее всего захочешь дать. Во втором — тебя захватят жадность, гордость и чувство власти. Мир медленно разрушится. Мир, за который Уго и Соломон отдали жизни, погибнет. Пора искупить вину! — и мне нечего сказать. Такая жалкая человеческая жажда силы и надежда на шанс всё исправить захватывают мой разум.

— Два-три года! Дайте мне время, — не знаю, получится ли у меня, но я доверюсь Аладдину. И стану оружием в его руках.

И снова медленно открываю глаза. И что же я вижу? За окном ночь, увы, окна закрыты. А я и пошевелиться не могу. Синдбад! Устроил свою дурную голову на мой груди, и обхватил руками за талию. Да я и без этого не убегу. Отчего-то так захотелось улыбнуться, как ребёнок, как счастливый ребёнок. Значит, видел. И чего я краснею? Может быть, мой король слышал про принца Ко? Не дай Иллах! Хоть руки свободны, а это значит… Можно наглеть. Провожу рукой по голове, не реагирует. Но всё же не верится мне, что он спит. О чём думаешь, мой король? Хм, может быть нужно сделать так. А ещё потреплю волосы, пока можно.

— Ваше Величество, — лениво растягиваю обращение, — столько прекрасных дам желает быть на моём месте, — обнял ещё крепче, не спит. — Так почему же? — самодовольная ухмылка! Хорошо, что он не видит. До моих ушей доносится недовольное бормотание и жалобы на мою вредную (?), злобную (?!) и бессердечную (?!) особу. Как много я о себе узнала, однако.

— Ответ ты и так знаешь, — усталый баритон правителя меня немного беспокоит. Много работает, как обычно. — Знаешь, — нет не знаю, но промолчу, — я много думал после той ссоры, — мягко сказано. Дурацкая у меня привычка держать возмущения при себе, — Искал, и понял одну важную вещь, — король семи морей наконец-таки решил освободить меня из своих крепких рук, и мы уселись вальтом. Мягкая кровать не даёт мне сосредоточиться. Буду слушать, опасно мне говорить с кем-либо в довольном состоянии.

Повелитель семи морей наклонился к моему уху. Долгожданная близость, должна признать, радовала меня. Почему-то вспомнилась та девчонка, стыд какой. Выгоню! Выгоню заразу. Из-за неё я сейчас краснею, а Синдбад забавляется моим смущением. Знаю, глаза блестят не хуже, чем у кошки ночью.

— Ни на одну другую не посмотрю так, как на тебя, — знаю ли я это? Да. И он знает, но говорит это потому… — Всё равно ты останешься со мной, — Синдбад заглянул мне в глаза и нахмурился. Ведь смотрю я дерзко, отрицая его слова. Хотя я итак отрицаю. Ну да ладно, нужно пользоваться моментом. И, как тем вечером на балконе, обхватываю шею, которую иногда хочется свернуть, и впиваюсь жадным поцелуем. И позволяю ему взять инициативу в свои руки. Впрочем, они и так блуждают по моему телу. Медленно стягиваю с него одежду, наслаждаясь каждой секундой прикосновения.

То чувство, когда я танцевала, вновь завладело моим разумом. Да и не только моим. Мы вместе разожгли те искры, что берегли до новой встречи. Будто разделенные потоки рух вновь встретились и закружились в танце, сливаясь воедино. И сейчас не до вопросов, кто из нас на самом деле погряз в черноте рух, а кто стал ближе к свету. Ведь вместе эти разные рух создают гармонию. И чувство удовлетворения не покинет меня быстро.

Новый день, новое утро. Король не явился на завтрак, Вирсавия тоже нигде не показывалась. Раздраженный неявкой этих двух Джафар пообещал натравить свирепых львов Элиохапта, подаренных братом Шарркана. (Самого принца он отругал при всех за выходку с холодной водой.) И вот беда: ему пришлось отказаться от своих слов, стоило ему перейти порог королевских покоев. В главного советника полетело всё что под руку попалось, даже отборный мат не порадовал его слух. С глубочайшим шоком и ступором на лице ассасин не смог сказать остальным, что же такого он увидел, что между непонятным бормотанием задыхался от возмущения и чувства удовлетворения. А взгляд его горел так, будто он дочку замуж выдал. И гостей с генералами это пугало.

Джафар прервал мой и королевский сон, за что и получил. За порцию отборных ругательств, Его Величество отчитал меня как маленькую. И я невольно вспомнила детство, в которое вернулась бы с превеликой радостью. Но довольствуюсь и настоящим, и прошедшей ночью в том числе. Синдбад стоит возле открытого окна и смотрит вдаль. Сколько себя помню, он всегда любил море. Против моря я ничего не имею, но вот всё, что там живет… Аж мурашки по коже. Обиженно надуваю щёки и кидаю в него расческу, ибо не надо так.

Покоритель семи подземелий удосужился одарить меня хитрым взглядом. И что-то в животе закрутило, нехорошо с расчёской вышло. А Синдбад намёк понял и лениво подобрал её. Вот чует моя филейка, не надо было так делать. Вот и страдают мои волосы, и одним «ай-яй-яй» не отделаюсь. Он доволен и смеётся, а я закидываю голову назад и обиженно надуваю щёки. Да, за время странствия по миру и взрослой самостоятельной жизни мне не хватало дурачеств с Синдбадом. Это помогало забыться и на время расслабиться. А раз он отвлёкся от мучения моей шевелюры и пытается сдуть щёки, соскучился, как и я. На душе так хорошо. Ведь больше ни с кем, кроме меня, он так себя не ведёт. Хм, ну, генералы — другое дело.

— Вирсавия, почему ты так ухватилась за Аладдина? — нет, он не требователен, и в голосе нет ни нотки угрозы. Обычный интерес. Но сердце забилось чаще, голова закипела в поисках отговорки. Мы слишком похожи. Можно было предположить, что Синдбад мне не верит, но это невозможно. Да и не обманывала бы я его, и он это знает. Ох уж эти мужчины, правители. И этот правитель — мой мужчина.

Но не могу я ему сказать, что мне чуть больше двух тысяч лет, я была замужем, мой сын мертв, а Аладдин мой внук и он младше меня немного больше, чем просто тысячелетие. Даже представить его реакцию сложно. Он только знает, что я из какого-то поселения торанцев. Помню, как истинные люди нас встретили на границе с тёмным материком. Я только-только прикипела к Шарркану душой. Дети, но не о том. Как они радовались моему появлению. Только после этого путешествия я стала вспоминать жизнь в родном мире. Ощущения были ещё те!

— Давай закроем эту тему, — зажмурилась, чтобы не видеть его нахмуренное лицо от сих слов. В комнату пробрался морской ветер, я глубоко вдохнула свежий воздух и глянула в окно. — Сегодня хороший день, Ваше Величество, — кажется, мне все же удалось перевести тему.

Комментарий к До бури, что придёт с востока. Часть II. Давай закроем эту тему. /бечено 13.08.18/

====== Экстра. Хитрый ход ======

Комментарий к Экстра. Хитрый ход Вот вам маленькая экстра, надеюсь, она вам понравится. Говорю сразу, не ищите глубинного смысла.

*Моногамия — способность любить одного человека всю жизнь.

/бечено 13.08.18/

Могучая ива выросла на вершине скалы, укрепляясь с каждым днём; она готова дать спасительную тень в этот жаркий день. Солнце одаривало землю своим теплом, не жалея людей. Сегодня никто не высовывался из своих домов, уделяя время семье и домашним делам. После случившегося «чуда» к сироте Вирсавии стали относиться иначе. Чудеса магии, которые девушка не ленилась показывать, завораживали людей. Но в большинстве своём они возжелали получить божественную силу. Кто же знал, что покровители рух совершают ошибку? Но не суть.