- Не слишком ли я ошибусь, если предположу, что вы не могли бы знать об этой игре меньше, даже если бы родились и выросли в монастыре? – Проговорил молодой человек в чёрном на ухо Хью.

- Я увяз с головой. – Слабым голосом признал Хью.

- О да, ещё немного и нам придётся осушить всё болото, чтобы вытащить вас.

- Я бы перестал играть, но, кажется, просто не могу. И – по правде говоря – мне кажется, что если я перестану опираться на стол, то тут свалюсь!

Джентльмен в чёрном вздохнул.

- Ну что же. Позвольте мне.

Он обхватил Хью рукой за плечи – как будто хотел с ним о чём-то тайком поболтать – и оттащил его от стола. Хью был так пьян, что едва сделав несколько шагов, вцепился в джентльмена в чёрном, ища поддержки. Комната принялась неистово кружиться, превращаясь в калейдоскоп цветов и оттенков.

Хью почувствовал, как его сажают в кресло. Комната всё ещё кружилась. Он схватился руками за голову и так сумел её остановить. Когда молодой Фонтклер немного пришёл в себя, джентльмен в чёрном уже исчез.

Хью закрыл глаза и не вставал ещё час или два. Он даже задремал, забыв о шуме и свете. Проснувшись, он нашёл место, где можно было вдали от чужих глаз прекратить сдерживать рвоту, после чего приполз обратно. В голове прояснилось, хотя она начала болеть.

В соседнее кресло бухнулся Гэй.

- А я-то думал, ты уже улизнул домой.

- Я пойду, скоро пойду.

- Ради Бога, вся ночь ещё впереди.

- Впереди? Мне кажется, что это уже продолжается вечность. Я гадаю, сколько проиграл за тем проклятым столом для хэзарда.

- О, думаю, тогда ещё играли по маленькой. Ты убежал слишком рано, что успеть много спустить. Кстати, как раз вспомнил! Как ты успел подружится с Джулианом Кестрелем?

- О ком ты говоришь?

- Я видел, как ты отходил от стола с ним в обнимку. Знаешь, сколько людей глаз бы отдали за то, чтобы Кестрель обратил на них внимание? Что ты такого сказанул, чтобы он тебя выделил?

- Так тот джентльмен в чёрном – это Джулиан Кестрель?

- Господи, ну ты и молокосос. Само собой, это Кестрель. Он всегда носит чёрное на вечеринках – чего удивляться, что такой страшный франт одним из первых подцепил эту моду?^[6] Ты правда не знал, кто он такой?

- Нет. Впервые его вижу.

- О чём вы говорили?

Хью отвёл взгляд.

- Ни о чём особенном.

Гэй пожал плечами, встал и нетвёрдым шагом отправился играть в «двадцать одно». Хью же сидел и думал о своём спасителе. Джулиан Кестрель появился в лондонском обществе год или два назад. О нём почти никто ничего не знал, хотя говорили, что он каким-то тёмным образом связан с землевладельческой семьёй с севера. Будь он кем угодно, кроме денди, такая туманная родословная была для него приговором, но самые эффектные из последователей Красавчика Браммела были избавлены от обычных для света пересудов об их рождении и воспитании.

Хью поглощала мысль о том, что перед тем как уйти домой, он должен поговорить с Кестрелем. Этот человек помог ему выпутаться из сетей игры, и было бы грубо не поблагодарить его. Собственное намерение пугало Фонтклера – выставив себя таким болваном, было унизительно снова встречаться с Кестрелем. А теперь Хью знал, кто таков Кестрель и не ждал милосердия – говорят, что денди хлебом не корми, а дай посмеяться над такими юнцами как молодой Фонтклер.

Он обошёл столы, держась от них на почтительном расстоянии и рассматривая игроков. Если ему хоть немного повезёт, Кестрель будет погружён в игру, и беспокоить его окажется невежливо. Но нет, чёрт возьми, он стоял у оконной ниши, о чём-то беседуя c несколькими будто бы скучающими франтами. Хью собрался с духом и, подойдя к ним, спросил, чуть повысив голос:

- Мистер Кестрель?

Все повернулись к нему и смерили с ног до головы насмешливыми или критическими взглядами. Один и вовсе глядел на Хью через монокль – круглое увеличительное стекло на чёрной ленте, вставленное в глаз. Хью почувствовал себя лошадью, которую выставили на торги.

Кестрель чуть улыбнулся и поднял брови. У него были самые устрашающие брови, что Хью доводилось видеть.

- Я… – У Хью пересохло в горле. – Не могу ли я поговорить с вами минуту?

Улыбка Кестреля чуть искривилась. Но один из собеседников отпустил смешок и, кажется, именно это переубедило человека в чёрном.

- Вы извините меня? – Обратился он к своим спутникам. Впрочем, было очевидно, что ему совершенно не важно, извинят его или нет.

Он отошёл в сторону вместе с Хью.

- Итак, чем могу служить, мистер…?

- Фонтклер. Хью Фонтклер. Рад знакомству, сэр. Я… Вы сегодня были так добры, что оказали мне услугу.

- В самом деле? – Хладнокровно спросил Кестрель. – Простите – это было уже давно.

Хью в лицо бросилась краска.

- Возможно, вы этого и не запомнили этого, но я помню и благодарен вам, сэр. Я был в затруднительном положении, и все вокруг видели это, но никто кроме вас не пришёл на помощь. Быть может, вы считаете это пустяком, но для я – нет, и я хотел лишь поблагодарить вас перед тем, как идти домой. Доброй ночи, сэр. – Он поклонился и пошёл прочь.

- Мистер Фонтклер. – Кестрель повысил голос лишь настолько, чтобы его можно было услышать в окружающем шуме.

- Да?

- Ваше лицо принимает неприличный зелёный оттенок. Вы доберетесь до дома или стоит вызвать носилки и доставить вас туда, как раненого воина?

- Я пришёл сюда с кузеном, но не думаю, что он захочет уйти так скоро. Я пройдусь до дома пешком – хотя бы часть пути, чтобы освежить голову.

- И какой-нибудь услужливый разбойник освежит вам её дубинкой, если вздумаете в одиночку бродить по Лондону в такой час. Выхода нет – я усажу вас в экипаж.

- Я не могу доставлять вам стольких беспокойств.

- Мой дорогой друг, моя совесть не позволит мне принять на себя ответственность за вашу безвременную кончину. А теперь, если вы будете так любезны…

Хью понял, что спорить бессмысленно. Они взяли его шляпу и поговорили с важно наряжённым господином о проигрыше Хью. К облегчению молодого Фонтклера, сумма оказалась куда меньше, чем он боялся. Вдвоём они вышли на улицу, где Кестрель послал мальчишку найти экипаж.

Шёл дождь, да и ночи в апреле стояли не самые тёплые. Хью захлестнула усталость. Он поёжился под сюртуком^[7] и поднял воротник.

- Если вам дурно, – мягко сказал Кестрель, – вам лучше решить эту проблему до того, как вы заберётесь в экипаж. Кучерам это чертовски не нравится.

- Я думаю, всё будет в порядке. Я просто не привык столько пить.

- Такое объяснение приходило мне в голову.

- Мы вроде как праздновали. Я собираюсь жениться меньше чем через два месяца.

Кестрель посмотрел на Хью более внимательно. Хью же уставился себе под ноги, тыча в мостовую носком ботинка.

Подъехал экипаж. Кестрель бросил монетку посыльному, что ловко поймал её одной рукой. Хью залез внутрь, повернулся окошку и высунул голову.

- Мистер Кестрель, я…

Джулиан понял, что сейчас опять услышит выражения благодарности и поспешил откланяться.

- Доброй ночи, мистер Фонтклер. – Сказал он и отступил, давая экипажу тронуться.

- Какой-то он унылый немного. – Заявил мальчишка, мотнув головой вслед экипажу.

- Более чем немного, я бы сказал. – Согласился Джулиан. Интересно, на ком собрался жениться его новый знакомец, и почему он был так мрачен? Он слишком молод, чтобы жениться. Бога ради, он слишком молод, чтобы выпускать его из дома без няньки.

Кестрель покачал головой, выбрасывая из неё Хью Фонтклера и его заботы.

- Тебе бы пастором быть. – Усмехнулся он сам над собой. – Смог бы укутывать больных и совать нос в чужие дела сколько угодно. – Он пожал плечами и вернулся в игорный дом.

Джулиан Кестрель жил в квартире на втором этаже^[8] на Кларджес-стрит. Здесь были высокие потолки и большие окна, а станы окрашены в цвет слоновой кости. Мебель красного дерева была изящной, но немногочисленной – Джулиан ненавидел беспорядок. Тут и там виднелись напоминания о путешествиях Кестреля – графин венецианского стекла, мавританский коврик для молитв, мраморная голова римской богини, написанные маслом холмы Тосканы. Над камином висели перекрещённые шпаги – на первый взгляд они казались просто украшением, но приглядевшись повнимательнее, можно было понять, что им приходилось бывать в бою^[9]. Почётное место на фортепиано занимал небольшой бюст Моцарта, а под инструментом скрывалась этажерка, забитая потрепанными нотными листами.