Москва сияла вечерними огнями. И тех становилось всё больше. Веял тонкий ветерок. И морось малозаметная давала о себе знать. Алёна Осторная вышла на тротуар. Она плотно укуталась своим фирменным жакетом. Она чуть подтянула свои высокие модные сапоги. И волосы оправила руками машинально. От неё исходил чудный аромат французских духов Шанель. Алёна выглядела на миллион. И шла как по подиуму. Дышала ровно. Глаза сияли, как у совы на болоте. Он тонко улыбнулась. И смотрела прямо. Улица тянулась далеко. И ту наполняли яркие цвета рекламных афиш, стеклянных прозрачных витрин бутиков и фонарей. Алёна приостановилась, заметив на стене большую вывеску: Супер-маркет. Дом книги. Она закуила губу. И подтянула на плече свою большую модную сумку. Она миновала ещё пару десятков метров. И подошла вплотную к стеклянной витрине, за которой виднелось много яркого озарения. Алёна остановилась. И смотрела прямо. Глаза свои красивые чуть прищурила. И сейчас напоминала молодого каймана, который ещё только учился охотиться. Алёна улыбнулась, заприметив за столом своего ненаглядного мачо. Алекс Дикий Пёс взял в руки книжку у юной не в меру упитанной читательницы Милы Дашковой. Та чуть больше метра ростом. Волосы тёмные, короткие. Лицо щекастое. Глаза узкие, бурые. Она жаждала получить автограф. За ней стояла целая очередь жаждущих фанатов чтива Дикого Пса. Тут и бабушки, и дяди, и тёти, молодые люди и даже пёс-ротвейлер, которого держал на коротком поводке дедушка Паша Машкин. Тот седовласый, невысокий. Лицо грубое. Глаза тёмные. На щеке большой шрам. Паша чалился около тридцати лет в местах не столь отдалённых. Его брали и по горячим следам, и с поличным. Он промышлял кражами. И в определённых кругах его знали как Золотой медвежатник. Но затем взялся за ум. Он открыл приют для бродячих псов. И сейчас у него около тридцати псов и семи котов. Он любитель почитать книжки. И считает, что Алекс Дикий Пёс ещё как талантлив. Паша и сам пытается писать. Но у него ничего не выходит. И он сильно злится. И тогда бьётся головой об стену в прямом смысле слова. Но сейчас он был в добром духе и здравии. И даже порой улыбался. И чем-то походил на своего брутального бульдога. Тот тянул мокрый нос к верху. И казалось, мечтал о миске с сосисками. Он выглядел мило. Алексей ловко взялся за свою книгу под названием «Жуткий тракторист». Он умело развернул обложку. И мило улыбнулся, глянув на лицо смазливой девушки. И тут же воспользовался ручкой с большим пером. И начертил слова, что, мол, от всей души Миле Дашквовой от Алекса Дикого Пса… Что, мол, учись отлично и смотри в корень… К тебе со всей душой и всеми псами мира… Целую детка…Автограф Алекс поставил тут же под словами. И был собой доволен ещё как. Мила взяла книжку. И прямо глянула на автограф. И послала воздушный поцелуй маэстро. Тот улыбнулся. Алексей выглядел красиво на миллион. Тело подтянутое. Виднелся развитый, рельефный торс. Тот не спрячусь под тонкой белой футболкой с изображением Эйфелевой башни. Ещё его украшала тонкий тёмный вельветовый пиджак, синие джинсы, лакированные тёмно-бурые ботинки. Вид симпатичный. Лицо приятное. Глаза ясные. Он смотрел прямо. И вновь взял в руки свою книжку, чтобы тут подписать. И ловко принялся это делать без всяких фуканий и дрожаний.

За стеклянной витриной сияли вечерние огни. Воздух сотрясал лёгкий, городской гул. И веял лёгкий ветерок. Морось малозаметная чуть усилилась. Алёна, стоя у просторного стекла, смотрела прямо на мачо. Она широко белоснежно улыбнулась. Глаза сияли. И там виднелось желание и вожделение. Мысли томили разум. «Он здесь… Он подписывает книги… Он прямо такой весёлый, как ребёнок… Ей богу… И что он в этом находит такого весёлого… У него улыбка до ушей… Любит же он пиариться и раздавать автографы… Наверное, это его звёздный час… Он же написал и что-то там издал… По мне так полная ерунда… Не всё, конечно… Но в основном сказки для дебилов… Хиихихииии… Хорошо, что он не читает мои мысли… Но всё же в его белиберде что-то есть… И та книга, которую он подарил она блин меня увлекла сильно… Я читала её безотрывно… Просто у него есть от природы талант что ли… Как – то так… Или дар… Или как это называется… Я точно не могу выразить словами… Но всё же есть в этом какая-то магия… Но меня интересует сейчас он… Я хочу его… Я хочу секса… Я прямо тащусь от него… Я влюбилась как дура… Но я не дура… Я просто влюбилась… Почему я так подумала… Неважно это… Я его хочу… Я безумно его хочу… Он секси… Он просто секси… И я его хочу прямо сейчас… Я приехала… А он ещё занят… Блин зайти внутрь… И может, тоже взять автограф… Хотя не хочу… Я поступлю иначе… Сейчас он меня заметит прямо здесь… У меня есть одна идея… Где моя красная помада? Я его порадую… Хиихихииииии…», – подумала она. Алёна ловко заглянула в свою большую кожаную сумочку. И взяла в руки красную помаду. Она прижалась плотно к витрине. И широко замахала руками. И выказала свою белоснежную широкую улыбку. Глаза ясные округлила. Волосы распущенные золотистые густые забавно блестели. И она в целом сейчас походила на каймана, который мило ломился в чей-то дом. И просто хотел перекусить. Алёна тут же получила своё вознаграждения. И мило улыбнулась своему мачо. Алексей заметил движение у широкой просторной стеклянной витрины. Он улыбнулся, глядя на милую мордашку Алёны. И слегка недоумевал. Он машинально подписал книгу. И взялся за второй экземпляр. И чутко смотрел на стекло. Мысли томили. «Она пришла… Она там за витриной… Что она творит? Алёна здесь… Моя крошка… Что она там изображает? Дикий танец что ли… Я хочу её… Я хочу эту сексуальную крошку… Я её обожаю… Я хочу секса… Я её люблю… Что она там вытворяет? Она взялась за помаду… Она решила что-то изобразить… Она в своём уме… Что она там творит такое? Вот же дикая бестия… Она мен просто заводит не на шутку… Она пришла и там паясничает… Она там как просто актриса погорелого театра… За этим толстым непробиваемым стеклом. Хаахахахааа… Что она решила сделать? Что-то написать что ли помадой на стекле… Что она творит там? Она вообще в своём уме… Она просто секси… Обалденная крошка… Она в меня влюблена… Эта жгучая крошка… Она взялась за помаду…», – подумал он. Алексей округлила глаза. И сейчас походил на молодого жеребца, который пасся у забора. И смотрел прямо и заворожённо на девушку. Алёна не сидела без дела. Она ловко воспользовалась своей красной помадой. И быстро написала три слова: Я тебя люблю. И умело играла своими красивыми и жгучими глазами. И выказала белоснежную улыбку. И быстро исполнила дикий танец. И просто отжигала умело, как на льду. Её так лихо заводил любимый мачо. Она резвилась красиво. И выглядела на миллион. Алексей скромно улыбнулся. И, глядя на визави, махнул рукой. Алёна решилась зайти в зал славы. На многочисленных полках стояли горы книг. И те ярко озаряли округлые лампы, которые висели на матовом высоком потолке. У дальнего стенда за столом восседал сам Алек Дикий Пёс. Он продолжал подписывать книги. И очередь любителей дикого чтива заметно поубавилась. В сторону отошёл и дед Паша со своим брутальным питомцем. Он долго говорил Алексею всякие слова, что, мол, ценит и уважает творчество Дикого Пса… Что мол, я сам пишу немного… Но у меня так не получается, как у тебя… Ты талантливый сукин сын… И ещё много слов в таком духе он изрёк, прежде чем отошёл в сторону. Алексей тонко улыбался. И удивлённо смотрел на своего фаната. И тот всё же отошёл в сторону. Алексей широко улыбнулся. Он взял в руки очередную книгу. И тут же в ярком озарении увидел перед собой Алёну. Он затаил дыхание. Глаза засияли. И пульс участился в разы. Он смотрел прямо на визави. Алёна слегка смутилась. Но вела себя уверенно и непринуждённо, как на льду. Дышала ровно. И отвечала взаимностью. И прямо вся сияла, как большая новогодняя снежинка. Она решила взять слово.

– Подпишите мне книгу, пожалуйста… Вы ведь тот самый Алекс Дикий Пёс… Если я не ошибаюсь…, – высоко сказала Алёна.

– Да я тот самый… Вы правы…, – ответил Алексей.

– Подпишите книгу…

– Я не глухой, – резко игриво ответил он.