В Евангелии говорится: «Блаженны алчущие и жаждущие истины, ибо они насытятся». То есть голод и жажду мы можем испытывать не только из-за отсутствия еды или воды , но и по истине. Для чего нам нужна истина? Разумеется, не для удовлетворения праздного любопытства, а чтобы сделать нас свободными. И об этом тоже сказано в Евангелии (Ин. 8,32). Но если истина нас освобождает, то небезосновательно предположить, что ложь и заблуждение порабощают. По-этому Церковь всю историю своего существования вела упорную борьбу с ересями. Для либерального мировозрения это выглядит как жестокое и неоправданное преследование инакомыслящих, передовых людей своего времени. Человек, более образованный, чем я, мог бы легко показать, что победа над манихейством, арианством, несторианством или иконоборчеством и прочими ересями имела огромное значение для нашей цивилизации.
Однако в наше время даже среди людей, номинально причисляющих себя к традиционной Церкви, существует большое количество лиц, исповедующих то, что можно назвать «ересью обыденности». Ее суть можно сформулировать так : я это прямо не отрицаю (себе дороже!) , но поступать так не намерен. По словам уже упоминавшегося А. Кураева:
Каждый подгоняет евангельский этико-аскетический стандарт под себя.
Не будет двух одежд? Всякому просящему дай? Примирись до захода солнца?
Ну не надо так буквально…
Что-то неудобное просто игнорируется.
Что-то интерпретируется до противоположности.
О чем-то смиренно говорится: «Ну, это не для меня, грещного»
Еще об ином исторгается из груди клятва: «С завтрашнего дня, Господи!».
Или «Как только вот они начнут это делать, то и я не замедлю!»
И было бы не совсем верно считать, что это признак нашего времени, а некоторые считают —и конца света. Блаженный Августин вспоминал, как он в юности просил у Бога дать ему целомудрия, но попозже.
Прошли те времена, когда пионеры поучали своих темных бабушек, что Бога нет, потому что им так учительница в школе сказала.Но и повзрослев, многие чувствуют недостаточность духовной поддержки со стороны Церкви. Игумен Петр Мещеринов пишет:
У нас церковная педагогика заканчивается на начальном этапе, а педагогики для взрослеющих христиан нет, поэтому кризис дальнейшего движения рано или поздно испытывает каждый… Вся эта дидактика: поститься, ходить на всенощные, исповедоваться, причащаться – перестает питать современного человека. Невозможно же все время ходить по кругу… человек пытается понять, что с ним творится. И слышит в ответ: "Как что? Вы гордые, не смиренные, плохо поститесь, плохо молитесь, вам надо еще чаще ходить в церковь, еще больше поститься и молиться". Он уже вырос из детской одежды, там туго, здесь жмет, а в ответ ни помощи, ни утешения.
Такие мысли, о которых откровенно говорит священник, тоже вызывают сомнения в возможности применения христианства в реальной жизни. Но в целом они результат нашего недомыслия или умственной лени. В первом случае мы неправильно применяем требования христианства, уподобляясь дураку, который расшиб лоб на молитве, а во втором не даем себе труда задуматься над ними. Иначе мы пришли бы к выводу, который Гилберт Честертон выразил таким образом: «В этом вопросе, как и в тысяче других, Церковь права, а остальные нет».
Однако тот же Кураев пишет: «Религия вообще существует, чтобы помогать людям решать уже имеющиеся у них проблемы или чтобы создавать для них новые трудности (с едой, сном, сексом, досугом,здоровьем, общением, политикой)?» И как следует из контекста, второе он считает более вероятным, чем первое. Я же наоборот, уверен в том, что религия существует для того, чтобы решать реальные проблемы, даже связанные с тем явлением на букву «с», которого лица с рафинированной духовностью стараются избегать.
То, что представлено в этой книге – результат моего жизненного опыта. Священное Писание говорит, что именно он является ориентиром в нашей духовной жизни: «до чего мы достигли, так должны и мыслить и по тому правилу жить» (Фил. 4:16). То, что он ограничен, не вызывает сомнения, однако Бог может компенсировать эту ограниченность: «Если же вы о чем иначе мыслите, то и это Бог вам откроет».(Фил.4:15). Исходя из этого, думаю, что не предосудительно будет представить на суд читателя свои размышления.
В этой книге я постараюсь предложить проэкт здравомыслящего христианства, который бы исключал изнурительную борьбу между «низзя» и «очень хочется». Удастся ли мне во всем убедить читателя? Не уверен. Для одного человека это достаточно сложная задача. В таком случае считайте мои размышления чем-то вроде самолета братьев Райт, который смог пролететь только двести метров. Но без него современных авиалайнеров, летающих через Атлантику, не было бы.
В моем детстве была веселая песенка: «Даром преподаватели время со мною тратили». Звезда эстрады Алла Пугачева (кстати, круглая отличница в школе!) пела ее в образе нерадивого ученика, который не слушал учителей, не делал домашние задания и теперь об этом жалеет. Проработав значительную часть жизни в школе, я убедился, что и с учителей , а в широком смысле – с воспитателей, нельзя снимать ответственности за жизненные неудачи их учеников. Часто они учат не тому, что нужно, не учат тому, что нужно и делают это в такой форме, что не отвечает интересам и психологическим особенностям учеников. Пытаясь частично исправить ситуацию (надежда на полное исправление ее была бы неадекватной гордыней) я и пишу эту книгу.
В ней я буду придерживаться ВИП – принципа: важно, интересно, понятно. То есть:
Пишу о том, что я считаю важным.
Пытаюсь вызвать интерес к написанному.
Хочу быть понятным для каждого, но не за счет упрощения изложенного.
Глава 2. Гипотетическая.
До возникновения современной психологии человеческая душа была предметом изучения религии. Мы должны признать, то религиозное понимание человека гораздо глубже научного, иначе уподобимся подростку, который считает себя умнее взрослого и опытного человека. Но для нас, людей третьего тысячелетия, научная или наукоподобная терминология воспринимается лучше и легче, чем религиозная. И это наводит на мысль, воспользовавшись известным советом одной парижской модницы, что новое это хорошо забытое старое выразить некоторые вероучительные истины более приемлемым для нас способом, так сказать, по-научному.
В отношении христианства такая попытка, без сомнения, должна увенчаться успехом. Культурологи утверждают, что научный способ мышления мог зародиться только в недрах христианской религии. Цивилизации с другой религиозной парадигмой – античной, буддистской, мусульманской и т.д. создали богатую мифологию, философию, искусство, но науки у них не было. Раньше наука отождествлялась с передовым мировоззрением, а религия с мракобесием. Вести на таком уровне дискуссию о противоречиях между наукой и религией малопродуктивно, лучше направим свои интеллектуальные усилия на то, чтобы показать, что религиозный подход может оказаться полезным для современного человека.
Рассказывают, что Наполеон, познакомившись с теорией происхождения Солнечной системы, спросил у ее автора, Лапласа: «А как же Бог?» и услышал в ответ: «Я, сир , в этой гипотезе не нуждаюсь». Пьер Лаплас считал, что верой в Бога можно все объяснить, но нельзя ничего предсказать. Однако мы, люди обычные, в этом споре великих людей ощущаем себя скорее на стороне Наполеона. Для нас большее значение имеет не предсказание событий, а возможность влиять на них и направлять в нужном для себя русле.
Лаплас известен в истории науки таким мысленным экспериментом: он предположил, что существует нечто, которому известны положение и скорость всех частиц во вселенной. Тогда оно могло бы с абсолютной точностью предсказать, что случится в будущем. Мнение, что все заранее известно и прошлое однозначно определяет будущее, воспринимается нами тяжело. Это лишает нас свободы. Такое всезнающее существо мы бы скорее стали считать демоном, а не Богом. Позже его так и назвали: демон Лапласа.
