Обнову для козлиного стада коз поместили сразу в загон для животных.
Яшка быстро привык к новой обстановке, отбил у взрослых овец вислоухой породы в сарае тепленькое местечко. Весь день игрался с соседскими детьми, радостно и с нескрываемым аппетитом принимал пищу, которую носила ему жена, но признавал вожаком и боялся только Эрнеста. По характеру поведения козленок вел себя как собачка. Всюду ходил за хозяином: по двору и даже на неспешной прогулке по единственной улице посёлка. Хозяин называл эту совместную выгулку вычурой фразой: "Вечерний моцион". Но в тоже время козленок имел бойцовский характер. Иногда Эрнест подзадоривал козлёнка. Говорил ему: "Яшка, бороться!". Тот мгновенно вставал на задние ноги, делал зловещий взгляд и бочком, перебирая передними ногами, наступал на хозяина. Только подзатыльник или пинок останавливал спесивого козлёнка.
По прошествии года его допустили на случку к козам и он успешно стал справляться со своими новыми обязанностями. Постепенно животное взрослело и становилось драчливым козлом.
Эрнест улыбнулся. Воспоминания вернули его настроение на положительную волну. Пока он глядел на разлёгшегося в углу сарая, на стогу соломы, козла, у него выступила незапланированная, меланхоличная слеза. Яшка лежал на спине, время от времени перебирая передними ногами, и жутко храпел.
Усталость навалилась внезапно. Уровень адреналина в крови спал. Безумно захотелось завалиться в свою постельку, под бочок к любимой жёнушке и уснуть сном праведника. Оглянувшись по сторонам, Эрнест поднялся с пола, убедился, что больше никто и ничто не имеет намерения затеять с ним борьбу, выключив в сарае свет, устало поплёлся домой. Подходя к входной двери, он удивился. Хотя было достаточно поздно, в окнах горел свет и окрестное пространство заполняла ритмичная музыка, а если быть точнее, ирландская джига. Перекрестившись от пришедших на ум нехороших мыслей, Эрнест Анатольевич вошел в дом. Герой рассказа после отставки занимался фермерством в далекой от цивилизации деревеньке. Населённый пункт был небольшой, около ста человек. Жизнь протекала буднично, со своим деревенским укладом. Многие уважали отставника за его прямоту и трепетное отношение к хозяйству. Жена Эрнеста, Софья, была ангельским созданием. Всегда опрятная, вежливая, в меру напористая. Среди товарок на местном рынке она слыла интеллектуалкой, благо филологическое образование Московского университета облагородило речь и придавало изящество иносказательного повествования в обычном разговоре. Она владела несколькими языками, в том числе древнегреческим и старославянским. В злоупотреблении мирскими искушениями Софья никогда не была замечена.
Открыв дверь в гостиную, откуда раздавалась громкая музыка, Эрнест обомлел. Его жёнушка, сорока трёх лет отроду, его дорогая Софушка, в домашнем халатике, неистово, в такт ритма задаваемого барабанами, высоко задирая коленки, отстукивала своими нежными пяточками по дощатому полу, при этом стремительно кружась по кругу! Ее лицо изображало множество гримас и ужимок, взгляд блуждал, все тело тряслось с неимоверной частотой, на лбу уже появилась испарина.
Эрнест колебался не долго. Стремительно подойдя к источнику музыки, а им оказался катушечный магнитофон, выключил его и только - только успел поймать правой рукой внезапно обомлевшую и потерявшую сознание жену. Осмотрев ее, Эрнест для себя констатировал "Отравление". Зрачки жены были расширены, пульс зашкаливал. Он уложил ее в постель, привел в чувство, заставил сделать процедуру прочищения желудка и поставил у изголовья кровати тазик. Нежно, с заботой, накрыл жену одеялом и вышел на крыльцо покурить. Вытащил из пачки папиросу, машинально, по привычке нервно несколько минут разминал табак. Закурил. Все рассуждения сводились только к одному вопросу "Кто и почему?" Он терялся в догадках. Не найдя причин обрушившихся на него невзгод, направился в дом спать.
Утром Эрнест проснулся от чмоканья котёнка, беспардонно, залезшего всеми своими лапами в свою миску и уплетавшему за обе щеки вчерашние макарошки, остатки вчерашнего обеда. Софушка хлопотала по кухне. Дежурно чмокнув жену в щеку, он сел за стол и налил в кружку кипятка, предварительно опустив в нее ложку мёда. В ожидании завтрака, он неспешно попивал кипяток и ожидал раскаяния жены за вчерашние "па". Но та молчала, занятая своими кухонными делами.
Было уже восемь утра, дела по хозяйству не могли ждать, и Эрнест, так и не услышав от своей жёнушки ни единого слова, отправился заниматься хозяйством. Утро было прекрасным. Настроение задавала багряная осень. Светило солнышко. На небе не было ни тучки. Выйдя на улицу, Эрнест услышал задористый детский смех. Повернув за угол дома, он прямиком направился в сторону соседского забора, так как издалека заприметил своего козла. Яшка с утреца отирался у соседского забора и выклянчивал у соседского мальчишки, семи лет от роду, яблоки, которые у него были за пазухой. Сосед на глазах у Яшки доставал очередное спелое яблоко. Нахваливая в голос его вкусовые особенности, обтирал краями рубашки налипшие соринки, демонстративно подносил ко рту и громко надкусывал. Козёл от такого зрелища исходил слюной, жалобно блеял и старался протиснуться в дырку забора. Яблочный рокфеллер только этого и ждал. Он водружал надкушенное яблоко козлу на рог и до слез смеялся от выделываемых козлом па. Как только Яшка не изгалялся, чтобы вкусить сочное яблочко. И терся рогами о забор, за минуту пересчитывая рогами весь штакетник на одной стороне забора, пока не упирался в естественное препятствие - столб. Приседал на колени перед поленом и пытался ударами о поверхность берёзового обрубка сбить яблоко. Когда все имеющиеся в его козлином мозгу способы были исчерпаны, а наивкуснейший плод так и оставался недостижимым и желанным, Яшка предпринимал последние отчаянные усилия - мотал головой до тех пор, пока душевные и физические силы не покидали его, и он падал в изнеможении на землю. Постепенно дыхание восстанавливалось. Густой поток пенистой слюны не переставал течь изо рта козла, что инициировало животное раз за разом подниматься и трясти головой. Настойчивость и усердие приносили свои плоды, яблоко сваливалось с рогов и в течение нескольких секунд поглощалось. Соседский мальчишка, сидя на заборе, хлопал в ладошки и доставал очередное яблоко. Эрнест, понаблюдав один акт этой пьесы, быстро подошел к забору, улыбнулся шаловливому соседу и погрозил пальцем, за рога отвел упирающегося козла к колышку, предварительно надев ошейник и привязав к нему верёвку. Вчерашней говорливости человеческим голосом у потенциального собеседника не было и следа. Эрнест нахмурился, но очередные неотложные дела по хозяйству отвлекли его от пришедшей в голову мысли.
День незаметно прошел в заботах и переживаниях.
Наступил вечер. Пройдя в дом Эрнест обнаружил на кухне только приготовленный ужин, но Софьи в доме не было. И даже шаловливый обжора котенок куда-то запропастился.
Неспешно поужинав приготовленным женою рагу и запив стаканом молока вечерней дойки, герой истории решил прилечь на диван и посмотреть новости. Новости прошли. Ничего примечательного не отложилось в памяти. Хотя нет... Одиозный "премьер" переставлявший часовую стрелку год за годом в трёх направлениях: вперёд, назад и "на полчетвёртого", в надежде разгадать тайну "ушедшего времени", отправился на отдых, совмещая официальный визит, в Бразилию, в дерби Амазонии два дня назад. О чём и был небольшой репортаж. Классический ответ "Чемберлену" труженика села на эту новость был сухим и кратким: "Во дает заср....!". И эта новость почему-то отложилась у него в памяти.
