— Приказом Министерства с сегодняшнего дня я назначен директором Хогвартса. Нынешний учебный год будет отличаться от предыдущих, прежде всего тем, что к обучению магии не будут допускаться грязнокровки.

Снейп произнёс это слово так, чтобы никто из присутствующих не догадался, насколько тяжело оно ему далось. Он заметил, как дёрнулись некоторые преподаватели в порыве дать достойную отповедь на это постыдное слово. Но замерли, так и не произнеся ничего вслух. Кто-то опустил глаза, видимо, чтобы скрыть полыхнувшую в них ненависть, кто-то, как, например, Минерва, наоборот, наградил его холодным презрением. Снейп продолжал говорить не обращая внимания на взгляды, не думая о том, какие чувства испытывают к нему бывшие коллеги, объединившиеся в своей ненависти к нему и ко всему, что он принёс в школу со своим приходом.

Закончив, он обвёл присутствующих тяжёлым взглядом.

— Есть вопросы?

Вопросов не было. Всем хотелось поскорее разойтись. Никто не желал оставаться с ним в одной комнате дольше, чем этого требовала необходимость. Тут их желания совпадали. Выдержав паузу, Снейп процедил:

— Все свободны.

Преподаватели молча встали и поспешили покинуть помещение. Дождавшись, пока все уйдут, Снейп прошёлся по учительской, давая им время очистить коридор, после чего вышел сам и направился в свой кабинет, никого не встретив на пути.

У входа в кабинет он заметил фигуру в ярко-зелёной мантии. Не узнать её было невозможно. Рита Скитер собственной персоной. Разумеется, она пришла брать интервью у новоиспечённого директора Хогвартса. Что ж, ему придётся вынести и это. К сожалению, он не имел права послать представительницу официального магического издания туда, где ей было самое место.

Проведя журналистку в кабинет, он предупредил, что у него мало времени, поэтому интервью будет кратким. И сколько ни старалась Скитер узнать помимо новых методов преподавания в школе что-нибудь о его личной жизни, это ей не удалось. Снейп посмеялся бы над её попытками влезть в душу человеку, с которым это не удавалось даже Волдеморту, если бы она не была ему столь противна. От невозможности попросту выставить за дверь нахальную писаку сводило зубы. Но Снейп вытерпел и это. Когда дверь за Скитер наконец закрылась, он в изнеможении рухнул в кресло. «Если сейчас Альбус произнесёт хоть слово, — подумал он, — я вышвырну его портрет с Астрономической башни». Но портрет Дамблдора молчал, видимо, осознавая, что Снейпа сейчас лучше оставить в покое.

Хвала Мерлину, в отсутствие студентов ему можно было не утруждать себя появлением за общим столом, поэтому обедал и ужинал Снейп в своих покоях. Ещё раз обдумав, все ли распоряжения он выдал подчинённым, Снейп в общих чертах прокрутил в голове содержание завтрашней торжественной речи (драккл бы её подрал!) и отправился обустраивать лабораторию в комнате рядом с его теперешней спальней. Надо же ему будет как-то успокаивать нервы после тяжёлых трудовых будней, ожидавших его впереди.

В конце дня Снейп отправил Луне послание: «Всё в порядке. Жду. Люблю». Ответ от неё пришёл мгновенно: «Люблю. Скучаю. Спокойной ночи». Значит, она ждала его сообщения, думала о нём… Как же ему защитить свою девочку? И её, и остальных детей в Хогвартсе? И всех тех, кто в этом году не сможет сюда приехать, включая Поттера и его друзей? Хватит ли у него на это сил? Должно хватить. У него нет права ни на ошибку, ни на слабость. И он готов исполнить свой долг.

Торжественный ужин по случаю начала нового учебного года показался Снейпу пыткой. В Большом зале вместо привычного радостного возбуждения царила атмосфера мрачной настороженности. Распределение только что закончилось. Снейп сидел на директорском месте в центре стола. Рядом расположились преподаватели. По правую руку от него сидел Слагхорн, по левую — МакГонагалл. Они были так близко… Но стена, отделявшая его от прочих, ощущалась почти физически. Он был один среди множества людей, его окружавших — и это чувствовали все. Присутствие за преподавательским столом семейки Кэрроу лишь усугубляло эти ощущения. Его одиночество и изолированность болью отражались в сердце Луны. И если бы не её взгляд, полный сочувствия и понимания, Снейп ощутил бы себя в полном вакууме, где нет воздуха, чтобы заполнить лёгкие и где тишина поистине абсолютна. Но Луна так трогательно и доверчиво смотрела на него широко раскрытыми серебристо-серыми глазами, что Северусу удалось побороть это жуткое ощущение могильной пустоты вокруг. Он набрал в грудь воздуха, поднялся с места и быстрой уверенной походкой вышел к трибуне, за которой столько лет подряд все привыкли видеть Дамблдора.

Снейп обвёл взглядом притихший Большой зал. Ряды студентов заметно поредели — среди них не осталось магглорождённых. Но, кажется, и кое-кто из полукровок предпочёл в этом году остаться дома. Снейп заметил, что рядом с Луной не было её подруги Джессики Хэмптон. Даже за слизеринским столом оставались свободные места.

Среди гриффиндорцев Снейп заметил Лонгботтома и рыжую голову Джинни Уизли — единственной представительницы этой семейки, оставшейся в Хогвартсе. Он удивился отчаянной смелости или непроходимой тупости её родителей, которые не побоялись отпустить ребёнка в школу, оказавшуюся полностью во власти их идеологических врагов. Или они, как и родственники Лонгботтома, думают, что чистота крови оградит их отпрысков от издевательств?

Когда Снейп заговорил, его голос звучал негромко, но отчётливо. Студенты замерли, боясь пошевелиться, поэтому каждое его слово ясно слышалось в любом уголке Зала. Снейп говорил медленно и размеренно, цепко удерживая всех в поле зрения. Каждому студенту казалось, что тяжёлый пустой взгляд директора нацелен только и исключительно на него.

— Поздравляю всех с началом нового учебного года. Этот год будет в корне отличаться от предыдущих. Он положит начало новой эпохе, в которой магические знания станут доступными лишь для тех, в чьих жилах течёт чистая кровь. Правительство также даёт шанс на образование тем, чья кровь испорчена маггловскими примесями. Они не виноваты в ошибках собственных родителей. Задачей полукровок является правильный выбор в будущем, чтобы кровь их потомков очистилась от скверны. Для нас ценна каждая капля чистой крови, пусть даже смешанной с кровью магглов. Мы очистим её и вознесём волшебников на высоту, которой они заслуживают в силу своего происхождения. В этом состоит задача магического образования.

Гробовую тишину разорвали аплодисменты и одобрительные выкрики слизеринцев. Несколько слабых хлопков донеслось со стороны Райвенкло и Хаффлпаффа. Гриффиндорский стол продолжал хранить гробовое молчание. За спиной Снейп услышал громкие аплодисменты двух человек. Он не сомневался, что его речь встретят с энтузиазмом только Кэрроу. Просто остальные ещё не знают, что лучше бы им вести себя более лояльно к нынешней власти в присутствии этой парочки.

Когда шум стих, Снейп вновь заговорил:

— Представляю вам новых преподавателей, призванных ускорить решение поставленных задач. Профессор Амикус Кэрроу будет вести у вас Тёмные Искусства…

Амикус грузно поднялся со своего места под тревожный шепоток, пробежавший по рядам студентов. Снейп презрительно наблюдал, как они переглядываются и перешёптываются между собой: слизеринцы — одобрительно, остальные — недоумённо или с явным возмущением.

— Профессор Алекто Кэрроу будет преподавать у вас маггловедение.

Алекто так же грузно встала и обвела Зал хищным взглядом тусклых заплывших глаз.

— Напоминаю, что оба эти предмета обязательны к посещению всеми без исключения. А теперь приступайте к трапезе.

Покинув трибуну и направляясь к своему месту, Снейп физически ощущал бросаемые на него со всех сторон взгляды. И сзади, и спереди словно раскалённые ножи врезались в его тело. Он добился своего — ненависть к нему была почти всеобщей. Возможно, она позволит всем, ненавидящим его, теснее сплотиться на борьбу с порядками, всего ужаса которых пока не знал никто, включая самого Снейпа.