Мне удалось, облокотившись на локти, сесть. Странная легкость в теле остановила меня от дальнейших действий. Тамлин оставил мой шутливый вопрос без ответа. Поднявшись с кресла, он подался вперед, накрывая мои губы своими. Его теплая ладонь легла мне на затылок, не позволяя отстраниться. Медленные движения губ заставили меня забыться. Когда Тамлин отстранился, я протяжно простонала.

— Ты все два дня не отходил от меня? — заглянув в изумрудные глаза, я потянула его за руку, заставляя сесть на кровать.

Тамлин отрицательно помотал головой. А после перевел взгляд на окно, что-то обдумывая.

— Что будет дальше, Тамлин? — я смущенно опустила глаза, с удивлением обнаруживая на себе тонкую полупрозрачную сорочку с длинными рукавами.

— Я не хочу, чтобы наша связь и тот факт, что ты не можешь вернуться домой, заставляли тебя принимать неправильные решения, — медленно начал он, машинально перебирая мои пальцы. — Мой двор находится в плачевном состоянии. Большая часть жителей ушла в другие дворы и вряд ли когда-нибудь вернется. А те, кто остался жить на моих землях, еще не скоро смогут мне доверять как правителю, — Тамлин неотрывно смотрел на вид за окном. — Мой двор граничит с землями смертных и лишь благодаря тому, что правители соседних дворов оказались мудрее меня, мои территории не растащили люди. Сейчас границы защищены солдатами Дворов осени и лета. Но я не думаю, что это жест доброй воли. Уж точно не со стороны Двора осени. Я уверен, что Берон — правитель Двора осени — уже давно мечтает забрать мои земли себе. Сейчас его что-то сдерживает. Но как долго это будет продолжаться, я не знаю.

Тамлин замолчал, все еще не глядя на меня, он отпустил мою руку и поднялся. Мое сердце стучало так громко, что мне казалось, его слышал весь дом. Я прекрасно понимала, к чему ведет Тамлин. И вместе с волнением в моей душе зарождалась злость.

— Поэтому я не хочу быть для тебя верховным правителем. Не хочу, чтобы ты считала, что должна помогать мне в решении моих проблем. И уж тем более не должна приносить какие-либо жертвы для этого двора или для меня. Как только ты достаточно окрепнешь, я покажу тебя всю Притианию. Ты узнаешь о каждом дворе и если захочешь жить в любом другом месте, я сделаю для этого все возможное.

Всегда сдержанный и спокойный Тамлин, кротко опустил голову и ссутулил плечи. Что-то в нем надломилось за те несколько дней, что я была в бреду. Злость во мне поутихла, но я решила все расставить на свои места:

— Тамлин, ты вместе с моим братом и группой заговорщиков практически силой заставили меня покинуть Ефрад, — я махнула рукой, заметив, что он хочет меня перебить. — Принося ту жертву на центральной площади, я знала, что исход для меня один — смерть. Я была к этому готова. И да, возможно, это было несколько нечестно по отношению к вам. Но я распоряжалась своей жизнью. В то время как вы решили все за меня, — заметив, как вытянулась лицо Тамлина, я осторожно продолжила. — Я не хотела никого обвинять. Вы сделали то, что считали нужным. Вы сделали это, руководствуясь любовью ко мне. И я не могу утверждать, что окажись я на вашем месте, я не сделала бы все так же. Но то, что ты сейчас говоришь мне, заставляет меня усомниться в искренности твоих чувств. Разве смысл истинной пары не быть вместе? Разве найдя любовь всей своей жизни, не надо биться до последнего? Разве такие узы могут разрушить политические игры и жизненные трудности? Неужели, столкнувшись с первой преградой, ты готов оставить меня?

Мой голос звучал ровно. Я не хотела причинять боль Тамлину, я понимала, что он запутался. Он боялся вновь стать тираном, тем от кого когда-то сбежала Фейра. Тем монстром, который все еще сидит в глубине его души.

— Я люблю тебя, Тамлин. И я не откажусь от этих чувств в угоду удобства или спокойствия. Да, меня не спросили, когда отправили сюда. Возможно, ты лишишься своего двора и больше не будешь верховным правителем. Но из-за этого я от тебя не откажусь, — немного помолчав, я добавила. — Но я уже говорила тебе, Тамлин. Я не хочу, чтобы со мной играли. Если ты по какой-то причине не можешь быть со мной — скажи мне об этом. А если настоящей причины нет и есть только домыслы и страхи, то оставь их.

Тамлин удивленно смотрел на меня, замерев у открытого окна. Золотистые волны волос трепал легкий ветерок, руки он сложил на груди. Я бы не решилась сказать, о чем он думает.

— Я не отказываюсь от тебя, Фейт. Я лишь прошу немного подумать, — его голос стал мягче, но он не сдвинулся с места.

— Если это все, что ты хочешь. Я подумаю.

Тиа ворвалась в комнату без стука, как только вышел Тамлин. Ощупав меня с ног до головы, подруга сгребла меня в объятья. Я уткнулась в ее длинные распущенные волосы и втянула носом ее запах — она пахла ветром и соленой водой. В этом совершенно незнакомом месте, запах родного и знакомого вызвал слезы. Смахнув их со щеки, я заглянула в глаза Тии.

— Родная, мне так жаль, — все, что я успела произнести, прежде чем волна боли накрыла меня.

Даэрон погиб в том страшном сражении. Надежный и честный друг, мой верный защитник уже никогда не обнимет и не поддержит меня. Мне было страшно представлять каково Тии. Они были вместе с Даэроном долгие столетия, именно Легион породнил их души.

Я отстранилась от Тии и оглядела ее. Темные волосы потускнели, смуглая кожа побледнела, всегда пышущее здоровьем лицо подруги осунулось. А в голубых глазах плескалась печаль и тоска. Но она не проронила не слезинки, стойко выстояв мой сочувственный взгляд. После чего, убрав от меня руки, Тиа отсела на край кровати.

— Ты знаешь, Фейт, я это не люблю, — грустно улыбнувшись, девушка отвела с лица темную прядь, заправляя ее за ухо.

Я попыталась собрать все свои чувства и запереть их в дальний уголок сердца. Но как бы я ни старалась, все внутри разрывалось на части. Лицо Даэрона в сознании возникало и сменялось боем у берега, а после лицами Элладана и его войска и… капитана, так похожего на правителя Оксуса, который без малейшей жалости тащил меня к чертовому фонтану.

Вздрогнув всем телом, я закусила нижнюю губу, чтобы не сорваться на стон или крик.

— Я сочувствую твоей потере, Тиа, — я сжала руку подруги. — Он был рожден, чтобы уйти героем. Он сражался за то, что верил и оберегал, то что ему было дорого.

Эти слова произносились над каждым павшим героем Легиона. И я была уверена, что Эмори тоже их произносил глядя в глаза Тии и сопереживал ее потери не хуже меня. Но я понимала, что никакие слова не заменят прикосновений любимого, никакие громкие речи не заставят тебя забыть моментов радости. Эта потеря настолько огромна, что пройдет не одно столетие, прежде чем ком в горле перестанет появляться при упоминании имени Даэрона.

— Я не могла там оставаться, — тихо заговорила Тиа, поправляя рукава просторной белой рубашки. — Поэтому прежде чем ты начнешь мне говорить слова благодарности за то, что я последовала за тобой, знай — ты была второй причиной.

Я понимающе кивнула.

— Первые два дня я не представляла, как это ходить по той земле, на которую он больше не ступит. Я дышать не могла, есть не могла, плакать я тоже больше не могла. Я сотни лет была воином, я теряла товарищей, но потерять его оказалось в сотню раз больнее, — захлебнувшись воздухом, Тиа замолчала.

Я молча слушала ее, ощущая, как рука Тии сжимается под моей ладонью, комкая цветастое покрывало.

— А еще ты лежала и умирала в той чертовой камере. Варис не допускал к тебе никого, кроме лекаря. Эмори пришлось пробиваться к тебе с боем.

Ее слова вызвали укол совести, но я вытерпела холодный взгляд Тии.

— Я понимаю, ты возможно сильно зла на нас за самовольность, но…

— Я не злюсь, — потянувшись, я посмотрела в сторону платяного шкафа в углу комнаты. — Можешь найти мне какое-нибудь платье? Я больше не могу лежать.

Тиа соскочила с края кровати и распахнула створки шкафа, открывая взору множество нарядов из легких тканей пастельных цветов. Девушка задумчиво провела пальцем по нарядам и ловким движением вытащила летящее платье с коротким рукавом розового цвета.