– Вася, ты историк, а не математик, – обратился к нему Ибрагимов. – Просто делай то, что говорит интуиция. Это именно то, что нужно эксперименту.

– Эксперимент есть эксперимент, – буркнул историк.

Послушавшись совета, историк поставил на чёрное, но, конечно же, сыграло красное.

– Результаты уже впечатляют, – призналась Софья, – и это за один день.

– Позвольте поинтересоваться, а сколько дней мы планируем играть? – спросил Зингер, уже оказавшийся у фуршетного стола и потягивающий шампанское. – Не поймите превратно, казино – весёлое дело, но у меня работа отдела стоит.

– Полагаю, это решится после анализа данных, – ответила Софья.

– Не думаю, что это так сложно, – вмешался Аркадий, пробегаясь глазами по заметкам, сделанным во время игры. – Ясно, что для Змееносца день благоприятный, а не наоборот.

– Это всего один день, – вмешалась Алла. – Нам нужна большая выборка.

– Один день, но пятьдесят игр, – парировал Аркадий. – И наша задача какая? Показать, что на основании календаря невозможно сделать прогноз о победителях. Мы доказали это.

– Ты хочешь сказать, что больше смысла играть нет? – удивилась Софья. – Я знаю, что ты просто не любишь веселье!

– Ну, раз астрофизик так говорит… – с важной интонацией заметил Лебедев, – почему бы и не поверить и не пересмотреть календарь?

– Хотя присутствие хозяина казино за столом не позволяет назвать эксперимент строго научным, – добавил Аркадий, не глядя на Лебедева. – Быть может, есть смысл продолжать, как бы мне ни хотелось избежать этого злачного места.

– Точно есть смысл! Ещё как есть! – крикнули несколько коллег из-за стола с напитками.

– Согласен с Аркадием, что нам нужен другой Змееносец, – заметил Ибрагимов. – Алла, ты как считаешь?

– Да, нужен незаинтересованный человек, – кивнула та. – И, полагаю, мы можем прийти в часы, когда казино открыто. Потому что сейчас весь персонал сконцентрирован на нас, нет отвлекающих факторов, а в настоящем казино это не так. Если так называемые благоприятные дни действительно влияют на победу, то они могут влиять и на концентрацию человека. То есть нужно провести тест в условиях, максимально приближённых к реалистичным…

– Поддерживаю! – щёлкнула пальцами Софья. – И дресс-код! О-бя-за-тель-но!

– Только не это, – закатил глаза Аркадий.

– Звучит как логичное требование для эксперимента, – вставил Максим. – Аркаша, солнце моё, жду не дождусь увидеть тебя в смокинге.

– У меня нет его, – ответил тот хмуро.

– Тогда, будь добр, не приходи в свитере в ромбик. Или что модно среди астрофизиков?

Софья и Ибрагимов засмеялись, а Алла серьёзно спросила у начальника:

– Андрей, что именно случился, если мы докажем, что календарь не работает?

– Как мы и обсуждали, Федеральное Управление его перепроверит.

– А если и следующий не будет работать?

– Снова перепроверят.

– А если и следующий?

– Кто знает, – загадочно подмигнул Ибрагимов.

Москва – жестокий работодатель и зачастую не позволяет работникам перекусить. Министерство оказалось не менее строгим наёмником, и Алла порой не могла оторваться от аналитики, чтобы найти в лабиринте коридоров кафетерий и перекусить булочкой. Увы, она знала, что и Надя выходила по вечерам из архитекторского бюро голодной.

Их традиция длилась не первый год, и раз в неделю они встречались дома у одной из подруг и заказывали самую вредную, но вкусную еду, что существовала в интернете. Порой они устраивали соревнование: кто найдёт самый невероятно калорийный ужин. И тогда Алла находила бургер с пятью котлетами и тройным сыром, Надя – трёхуровневый осетинский пирог с мясом, рыбой и брынзой, а сходились они на двухкилограммовом сете запечённых роллов с жирным угрём.

Есть неполезную еду по-человечески – своего рода искусство. Бургеры можно есть есть ножом и вилкой, а суши – тщательно прожёвывать, а не глотать целиком, как волк – добычу. Однако главным аксессуаром ужинов оставалось вино. Разноцветные бутылки совиньона и узкие бокалы придавали аристократичности любой пицце, даже «Русской XXL» с начинкой из картофельного пюре и малосольных огурцов.

Сегодня подруги пошли дальше и заказали три вока. Они уже окружали вино, будто новогоднюю ёлку, сытным хороводом картонных коробочек, и на каждой виднелась бирка, подписанная корявым почерком: «гречневая лапша с курицей», «рисовая лапша с креветкой» и «стеклянная лапша с овощами». Винная бутылка оказалась не одинокой ёлкой сегодня. Рядом с ней скромно примостилась молодая ёлочка – бутылочка саке, бесплатно прилагающаяся к дорогому заказу.

– Полина! – громко крикнула Надя. – Еда готова!

– Как будто ты сама её приготовила, – усмехнулась Алла.

Она раскрыла свой вок, яростно разломила одноразовые бамбуковые палочки и вцепилась ими в самый большой кусок курицы.

– Здрасте, тётя Алла, – поздоровалась Поля, садясь за стол и пододвигая к себе вегетарианский вок.

Все замолчали, усердно всасывая лапшу, как пылесосы всасывают бахрому на шторах. За окном закатывалось солнце, но группа рабочих продолжала разбирать новую плитку на проспекте Мира, чтобы заменить её ещё более новой. Один из работяг чистил отремонтированный участок шумным строительным пылесосом, всасывая салфетки, прилетевшие из суши-вок-забегаловки на углу дома.

– Поля, как школа? – спросила Алла.

Полина неопределённо покрутила рукой в воздухе и продолжила есть.

– Эх, даже скучаю по тем временам… – продолжила Алла.

– Ал, – строго обратилась к ней Надя, – вот представь, что тебе было бы тринадцать, а какая-то двадцатичетырёхлетняя тётя затирала бы тебе, как хорошо в школе. Пока нам после школы поджидал Андрей. Понравилось бы, а?

– Воу, полегче, – помахала перед собой палочками Алла, будто готовая к бамбуковому сражению. – Поняла, не буду больше.

Алла пригубила стопку саке, и то оказалось омерзительно похоже на водку. Закусив кусочком курицы, она ощутила, как молекулы алкоголя впиваются в мягкие волокна мяса, отравляя его. Запив саке вином, Алла обнаружила, что горечь и сладость удачно подчёркивают друг друга.

– На самом деле лучше стало, – вдруг сказала Полина. – Нашла подругу.

– Это самое главное, – радостно и немного по-пьяному кивнула Алла и Поле, и Наде. – А учителям не рассказывали про…

– Про буллинг? – Поля резко посмотрела на Аллу и сузила глаза. – Нет. Мы сами справимся.

– Я постоянно предлагаю ей поговорить с учительницей, но Поля считает, что будет только хуже, – призналась Надя. – И, вспоминая интернатские годы, я могу понять почему. Ябед травят сильнее всех.

Алла кивнула, признавая резонность слов. Школа намного жёстче, чем Москва в целом или Министерство в частности, и подростки травят психику хуже, чем пропущенные ланчи травят желудок.

– У нас на работе смешной случай недавно был, – переменила тему Надя, покрасневшая от сытного ужина. – Значит, заказал нам один бизнесмен проект дачи по направлению Рублёвского шоссе. Бизнесмен Лев, и это канонический случай Льва – хочет львов на воротах, льва посреди бассейна, львов на изголовье кровати и прочее, и прочее. Плюс на стене столовой – огромная голова льва из мозаики, которую я проектировала. Но недавно что-то случилось с его астрологом, и он к другому перешёл. А тот стал пудрить бизнесмену мозги его лунным знаком, его восходящим знаком, нисходящим и всеми, которые бывают, и внушил ему, что влияние созвездия Козерога на его жизнь сильнее, чем Льва. И тут же львы стали не милы олигарху. И он как решил проблемы? Позвонил нам и сказал, что всех львов нужно переделать в козерогов. И мы теперь всем офисом сидим, львов в баранов перекраиваем. А мраморные львы на забор уже готовы были. Им теперь гривы спиливать надо и рога приклеивать.

Полина рассмеялась, лениво перебирая остатки лапши в коробочке.

– Живут же люди, – вздохнула Алла. – Как будто есть какая-то разница между солнечными, лунными и прочими знаками…