Не складывающийся паззл в голове, серьезно раздражал. Я искал глазами серую Калину, но машина как провалилась сквозь землю. Домчав до Новгорода, я развернул обратно, чтобы уйти на развилке на соседнюю трассу. И тут меня осенило, что в сумерках я потеряю ее окончательно. Если она не в руках Брамса, то серую машину отыскать ночью будет просто нереально... Но она с ребенком, просто будет вынуждена где-то остановиться на ночлег. Останавливаюсь и привожу в рабочее состояние второй телефон. Открываю карту и ищу все попадающиеся по М-одиннадцать хостелы и отели.

  Только под утро мне удается вызвонить все возможные варианты. В двух из них телефон просто не взяли. Потягивая кофе, направляюсь в эти мини-гостиницы на трассе. В первой мне ответили, что девушек на трассе не бывает, ну почти...За исключением местных девушек, которые не берут с собой деток на работу. Печально. Нога ныла, но я успел ее перевязать черной майкой, чтобы не сильно бросаться в глаза. Выхожу у последнего хостела. У входа припарковано несколько машин, но фонарь горит совсем вдалеке, поэтому вхожу сразу и направляюсь к администратору. Она дремлет на сложенных на столе руках.

  - Девушка, простите, что бужу Вас, - начинаю, стараясь говорить тихо.

  Она сонно поднимает на меня свои глаза и вопросительно смотрит.

  - С женой разминулись на трассе. Я в аварию попал и телефон разбил, вот ищу ее теперь. Она невысокая с короткой стрижкой и дочкой маленькой. Не у Вас остановилась? - стараюсь говорить спокойно, чтобы не вызвать подозрений у этой непонятной заспанной особы.

  - С ребенком... Да, на ночь остановилась. - выдает, пролистнув тетрадку, лежавшую перед ней на столике. - В одиннадцатом номере. Только я Вас к ней не пущу, номер одноместный, Вы вторым получаетесь...

  Я улыбаюсь и протягиваю ей купюру. Девушка мгновенно замолкает. Она показывает рукой на длинный коридор. Меряю шагами этот коридор: из ровно двенадцать до моей цели, моей семьи... Тихо стучусь и прислушиваюсь. Еще раз. Замок прокручивается в двери, и я сгребаю в охапку мою родную худенькую фигуру. У нее уже мокрое лицо, и она прижимается так, будто ждала меня всегда. А может, и ждала? Только я, дурак, мерял шагами не те коридоры...

  * * *

  День обещал быть пасмурным, поэтому скупой рассвет едва отличался от ночи, пробиваясь сквозь плотные шторы в единственное окно номера. В этом черно-белом свете мы казались с Каей какими-то ненастоящими, словно вышедшими с экрана старого фильма. Лица отливали свинцом, но мы были горячие и живые.

  - Твой отец... В общем, он участвовал в том, чтобы мы спокойно уехали с Машей, - Кая тревожно говорила мне шепотом.

  - Я не знал этого заранее. - отвечаю, гладя ее по волосам. - Как ребенок?

  - Все хорошо, только что покормила. - она перевела взгляд с моего лица на губы и потянулась к ним.

  Да, я не собирался ни минуты больше терять из нашей жизни, которую теперь действительно оставил в покое даже Брамс. Нормальные документы помогут спокойно уйти и от Путилова. Сейчас хотелось остаться только с моей нежной Каей, которая все это вынесла на хрупких плечах. Поднимаю ее за ягодицы и аккуратно уношу в ванную. Там тоже небольшое окно под потолком, поэтому темнота не полная, но и видим мы лишь очертания друг друга.

  Тяну наверх футболку и позволяю себе медленно опустить тонкую хлопковую чашечку бюстгальтера, освобождая крупные темные ореолы и уже напрягшиеся соски. Упругая молочная грудь будоражит воображение и подстегивает желание, от чего я вынужден осаживать свой напор. Прислонив Каю к стене, впиваюсь губами в манящие соски, перекатывая языком во рту мягкие горошины и балдея от их сладости. Ее молоко сладкое, волшебное, я помнил это.

  Кая тихо постанывает, рвано дыша, и я запускаю руку под ее тонкую хлопковую пижаму до колен. Трусиков нет! И между ног просто потоп. Она выгибается под моими пальцами, закрывая рот ладонью. Мне не хочется томить ее, мою родную, и я насаживаю ее на себя, держа на весу худенькое тело. Несколько толчков, и Кая вздрагивает, стягивая волнами мой член внутри. Продолжаю двигаться в ней, давая отдышаться, но спешу. Теперь нет. Слишком долго я ждал, чтобы испить ее наслаждения, неги, впитать в себя ее страсть и похоть.

  Поставив Каю на ноги, я разворачиваю ее к себе спиной и прогибаю ладонью, проводя руками по ее рукам и указывая опереться о края ванной. Мой член упирается в ее лоно, но я не спешу входить, дразня ее клитор легкими поглаживаниями и скользя членом по промежности, размазывая влагу. Она тихо постанывает и дрожит в ожидании следующей развязки, а я дотягиваюсь до ее открытых губ и провожу пальцем по ним, ловя прикосновение влажного языка. От эмоций и желания самого потряхивает, и вхожу на всю длину в ее горячее лоно, начиная толчки и удерживая Каю за бедра.

  В тишине ванной слышны наши влажные прикосновения друг к другу, и кажется, будто сумерки сжалились над нами, даря эту передышку насладиться друг другом. Наконец, мы не выдерживаем и взрываемся в чувственных эмоциях и ощущениях, плотнее прижимаясь и переживая словно один на двоих оргазм. Мне мало ее даже сейчас, когда я залил ее до краев семенем, и было мало тогда, но вот тогда я не понимал насколько.

  Наверное, не только у меня так вышло, что в круговороте событий и людей я не отметил главного человека, за которого нужно было цепляться обоими руками. И сейчас, держа этого человека на своих коленях, я чувствовал как никогда живым и настоящим, словно прозрел после долгого забытья, похмелья, скитания по чужим домам и чужой судьбе.

  Протянув руку, я бросаю на пол полотенце и усаживаюсь у стены, увлекая Каю к себе на колени. Она легко поддается, сворачиваясь на руках и поджимает ноги, как ребенок в своем недолюбленном детстве и порывистой близости, устав и уткнувшись мне носом в шею. Стараюсь не шевелиться, замерев так на мгновение, чтобы почувствовать наконец-то долгожданный покой и расслабление. Ее короткая прическа делает высокую и без того шею тоненькой, и позвонки проступают на спине.

  Здесь на полу ванной придорожного отеля мы так желанно близки и свободны, что не могу даже оценить масштаб этой эмоции, поглаживая по коротким волосам Каю и сгорая от нежности и любви к своей храброй маленькой девушке, матери моей дочки.

  - Ты не похожа ни на одну из женщин, Кая. Особенная и только моя, родная. - шепчу ей, не разжимая рук, словно храня ее и все эмоции, связанные с ней. - Мы будем вместе.

  Некстати вспоминаю Брамса. Получается, что он нам помог? Это какой-то сюрр... Йорам не способен на сострадание, или я вовсе о нем ничего не знаю? Аврель бегал со стволом только в случаях личного приказа Брамса и только по делам важным, а я мало того, что предатель, решивший свалить в закат с деньгами, так еще и непутевый сын, так и не ставшей окончательным породистым ублюдком. Не верилось, что он вот так отпустил Каю с малышкой, приняв огонь на себя, да еще и прибрав, ведь наверняка трупов образовалось прилично. Зачем? Чтобы помочь мне и моей семье?