– Не критиканствуй, – отмахивалась Доронина. – Небось это не единственная Дорис в мировой литературе и кинематографе.

– Есть еще рыбка Дори из доброго диснеевского мультика…

– Ну, вот видишь!

– …Но она совершенно чокнутая, хотя и славная.

– Я бы сказала иначе: она милая и необычная, – не вняла моим увещеваниям непробиваемая Доронина и даже изобразила голубую рыбку на эмблеме своего клуба.

Караваев, которого очень забавляет то, чем мы с Дорой занимаемся, так и называет ее детище: клуб «Килька»!

Задумавшись, я пропустила большую часть Дориной речи. Застала уже самый финал.

– Счастье неуловимо! – вдохновенно вещала королева Феодора. – Ему невозможно позвонить, пригласить в гости или послать открытку, его нельзя увидеть или пощупать, зато в полной мере можно ощутить. У счастья нет адреса, зато он есть у счастливых людей. У счастья нет лица, но его можно увидеть на лицах тех, кто нашел его. У счастья нет половых признаков, однако оно приходит и к мужчинам и к женщинам. У счастья нет желудка, но его надо постоянно подпитывать.

Тут Дора бросила в рот виноградину, отсалютовала слушательницам бокалом, глотнула шампанского и повторила:

– Да, да! Я считаю, что его, это чудесное ощущение счастья, нужно в себе растить, беречь и всячески подпитывать.

Она сделала паузу, выразительно оглядела охотно подпитывающихся дам и закончила:

– Добро пожаловать в клуб «Дорис» – высокое собрание знатоков и ценителей простых и действенных рецептов женского счастья!

Дамы зааплодировали. Шустрый официант рысцой пробежался вокруг стола, наполняя бокалы, и члены клуба выпили за женское счастье.

Я незаметно покосилась на наручные часики. Доронина, прикрывась бокалом, вопросительно глянула на меня. «Тяни время» – показала я ей условленным жестом. Доронина кивнула и предложила присутствующим проявить гендерную толерантность – выпить и за мужское счастье тоже.

– То есть – за нас, прекрасных! – весело объявила она.

Дамы оживились, захихикали, снова зазвенели бокалами.

У меня в кармане беззвучно вздрогнул мобильник – пришла эсэмэска от Эммы: «Попали в пробку, будем через минуту». Я жестом изобразила эту минуту, подняв указательный палец. Дора понятливо кивнула и вальяжно молвила:

– Вот тут мне коллеги подсказывают, что в народе бытует мнение, будто у каждой женщины есть один-единственный суженый, ряженый, на роду написанный мужчина. Это, конечно, не так.

Дамы завозились, одобрительно кивая и заинтересованно блестя глазами. Я расслабилась. За Дору можно не беспокоиться, она умеет и любит заговаривать людям зубы. Минуту уж точно продержится.

– Частенько можно услышать: как мало нужно человеку для счастья! – разливалась наша королева. – По моим наблюдениям, тот, кто так говорит, обычно имеет в виду не себя, а какого-то другого человека. И скорее мужчину, чем женщину. Сразу оговорюсь: я не принадлежу к растущей армии воинствующих феминисток! – Дора вскинула руки, как бы отбивая возможные нападки. – Я всегда любила, люблю и, надеюсь, буду любить мужчин…

– Одного конкретного мужчину, я надеюсь! – подал голос Петрик, сидящий по правую руку Ее Величества и играющий роль юного принца-консорта.

Королева-бабушка ласково улыбнулась ему и подмигнула дамам.

– Мужчины достойны нашего женского восхищения как создания более искренние и простодушные. Для сиюминутного счастья им действительно может быть достаточно сущей малости: качественной телевизионной трансляции футбольного матча, жестоко покоренного Эвереста, разгаданной тайны Бермудского треугольника или победы над мировым злом.

– Горячего борща с салом! – вставил Петрик, печально оглядев сладкий стол.

Дамы захохотали. Королева похлопала принца по плечу:

– Крепись, любимый! – И вновь с улыбкой обратилась к дамам: – С нами все не так просто. Женщине для полного и безоговорочного счастья нужно то, что обозначается словом из трех букв.

– Правда?! – показательно обрадовался принц Петрик, провоцируя новый взрыв смеха.

– Вы о чем сейчас подумали? – притворно нахмурилась Дора. – Неверно. То есть верно лишь отчасти. Правильное слово – «всё»!

Хохочущие дамы забили в ладоши. Петрик в напускном отчаянии помотал головой, красиво разлохматив сияющие кудри.

– Душевное спокойствие, мир и лад в доме, регулярные купания в любви и обожании. – Дора ласково потрепала Петрика по волосам. – Здоровье и благополучие всех членов семьи, успех в делах и творчестве, тотальный контроль над свободными радикалами – вот наша женская программа-минимум! Обязательных составляющих женского счастья может быть сколь угодно много, и отсутствие хотя бы одной из них непоправимо нарушает гармонию…

Тут гармонию нарушил дробный топот, похожий на цокот копыт. Дора замолчала и оглянулась.

В беседку, стуча по мрамору металлическими набойками на каблуках, влетела невысокая пухлая дама неопределенных лет – в тесных джинсах и балахонистой белой рубашке, под воротником которой пестрел яркий шейный платок, повязанный на манер пионерского галстука. В руке у толстушки был лаковый клатч, на запястьях звенели браслеты.

– Машенька? – удивилась Дора.

Стильные дамы при виде цыганистой Машеньки начали морщиться и переглядываться с видом «это еще кто?». Счесть ее опоздавшей к началу мероприятия не позволяло отсутствие свободных посадочных мест.

– Я на секундочку! – Машенька швырнула на стол свой клатч и кинулась на шею Дорониной. – Дорочка, дорогая, спасибо, спасибо, не знаю, как и благодарить, у меня все получилось!

– Да? – Дора поверх плеча повисшей на ней Машеньки извиняюще улыбнулась заинтригованным дамам. – Присядешь с нами, расскажешь о своих успехах?

Я встала, демонстрируя готовность уступить новой гостье свое место за столом. Машенька отцепилась от Доры и помотала головой:

– Не могу, я на секундочку забежала, меня там ждут.

– ОН? – многозначительно уточнила Дора.

– ОН! – ликующе подтвердила Машенька и щедро рассыпала воздушные поцелуи. – Девочки, всем удачи, верьте Доре, она такая, такая… Люблю! Целую! Вернусь из Греции – позвоню!

Толстушка вылетела из беседки так же стремительно, как и влетела.

– Кто же ОН-то? – Дора шагнула к балюстраде, провожая Машеньку задумчивым взглядом. Дамы моментально повскакивали с мест и кукушечками высунулись меж колонн, чтобы тоже увидеть, кто ОН и какой.

Я тоже подошла и посмотрела. Рядом тут же возник Петрик.

– О, а малыш подкачался, – одобрительно сказал он мне на ухо, – уже не бледный глист – юный мачо!

ОН и впрямь смотрелся очень неплохо. Голубые джинсы подчеркивали длинные стройные ноги, эластичная черная футболка обтягивала широкие плечи и рельефную грудь.

Дамы в беседке заахали умиленно и восторженно.

ОН, увидев, что его рассматривают, просиял белозубой улыбкой и помахал дамам ручкой.

– И бронзант хороший, загар совсем как натуральный получился, – отметил Петрик.

Толстушка Машенька, с необыкновенной легкостью проскакав по ступенькам, влетела в объятия мачо и заливисто засмеялась. Мачо мужественно хохотнул, подхватил даму на руки и унес за поворот, где мы уже не могли их видеть.

– Хоть бы не уронил ее, – пробормотала я.

Как бы мачо не пыжился, он не Геракл.

– Ничего, там кусты мягкие, – успокоил меня Петрик.

Мы вернулись к столу. Дамы с задумчивыми и мечтательными лицами занимали свои места.

– Люся, Маша сумочку оставила! – спохватилась Доронина.

Все уставились на забытый клатч. Я подошла и взяла его, но неудачно – вверх ногами, так что на пол выпали какие-то бумаги. Я подняла их: рекламный буклет элитного жилого комплекса и два билета на самолет.

– Кто-то вьет уютное гнездышко, – с пониманием прокомментировала Дора, щелкнув ногтем по буклету.

– И летит на Санторини, – завистливо добавила я и под тихий стон присутствующих заторопилась на выход. – Догоню, верну ей…

Эмма с Машенькой ждали меня на парковой лавочке с видом на карусели.