Но стоит мне в тускловатом освещении увидеть того, кто сможет мне помочь, сердце пропускает удар. И это совсем не из-за его внешнего вида, из-за ауры опасности, что исходит от него. От него веяло не только опасностью, но и властью, умением одним взглядом подчинять. Как только его глаза поймали фокус на моем лице, я смогла вполне ощутить его доминантные качества. Мом глаза сами опустились, словно подчиняясь ему, делая меня его рабыней.

"Не самое подходящее время для трусости! "– ругаю саму себя и снова поднимаю глаза.

Чувствую ли я разочарование, когда становится ясно, что он уже потерял ко мне интерес? Да!!! На него мой наряд явно не произвел того впечатления, что я ожидала! Да и не странно это. Все же, он мужчина в возрасте, и таких, как я, в коротких чёрных платьях, у его ног миллион, а я просто очередная.

Но моя самооценка поднимается, когда глаза у отца и у сына, что сидят за столиком, начинают облизывать меня. Значит, не зря старалась.

–Простите за опоздание, -начал мой старик и тут же представил меня своим "друзьям". -Моя дочь- Екатерина.

–Здравствуйте, -проговорила я очень, даже с перебором, гордо.

–Катя, это Виктор Евгеньевич.

Тот только кивнул в знак приветствия. Отец продолжил, показывая на любителей пялиться на официанток:

–Сергей Иванович и его сын Коля.

Я так же кивнула им, как и они мне. Дальше всё происходило, как и полагается на деловых встречах. Мужчины начали обсуждать какие-то вопросы о поставке чего-то куда-то и делении денег. В этот разговор я не вникала, так как не видела необходимости, хотя, может, стоило хоть немного блеснуть умом, но похотливый взгляд молодого парня не давал покоя. Ужасно неловко стало, что он нагло и без стеснения разглядывает мою грудь, и даже умудряется осмотреть мои открытые голени.

На секунду захотелось всё же отчитать его за такую наглость, но разве леди подобает так себя вести? Нет! Проглотив всё, что сейчас хотелось выпустить наружу, я сидела, смирно гипнотизируя бокал вина, что принесла официантка.

Время проходило очень медленно и мучительно для меня. Я не привыкла так долго сидеть на одном месте, и при этом не позволять себе хорошо напиться. Боже, сколько можно одно и тоже обсуждать столько времени?! У меня уже голова закипела от этого гула вокруг!

Надежда, что я смогу поговорить с Виктором, с каждой новой секундой угасала. И, в конце концов, всё же, спустя полжизни, о делах говорить перестали, но радости не было, так как Виктор уже собирался уходить. Было глупо надеяться, что мой внешний вид сможет его остановить и заставить поговорить тет-а-тет. Больше сейчас бесит отец.

И вот зачем я сюда припёрлась, если возможности поговорить с человеком не появилось? Чёрт, папаня же знал, зачем я тут, так почему не даёт возможности поговорить? Он что, специально это делает?

Мы уходим из залы, я спрашиваю:

–Какого лешего?! -начинаю злится. Как только мы с отцом остаёмся одни в холле этого дорогого ресторана, я слышу:

–Ты благодарить меня должна, а не выпендриваться.

–ЗА ЧТО?!! -не удерживаюсь. -За то, что не дал мне возможности попросить у него помощи?!

–За то, что я смог убедить его с тобой встретиться наедине! -рявкает отец на меня, отчего я даже на секунду теряюсь.

–Я не просила… -отвечаю ему намного тише, чем говорила до этого. – Не просила же совсем наедине!

–Не просила, но я это сделал, – отвечает отец всё так же грозно. -Завтра он будет ждать тебя у себя в офисе, -продолжает уже со вздохом. -Не вздумай меня позорить, и делай всё, как он говорит.

–Всё?!

–Всё, Катя! Он очень важный человек не только в нашем кругу, но и в моём бизнесе.

–Запахло подставой, папаня.

–Ты сама решишь, что нужно и что возможно для тебя. Он не тот человек, который пойдёт на изнасилование.

–Какие разговоры! Я и думать об этом не думала! -возмутилась я.

Но на самом деле, как это выглядит? Встреча наедине? Но ведь в офисе, значит, это деловая встреча, а вовсе не…

–Просто, Катя, не забывай о манерах и приличиях, я тебя очень прошу!

В ответ я рявкнула:

–Поняла я! Что ты, как маленькой, по десять раз повторяешь!

Виктор

Лань робкая, а взгляд любопытный, – первое, что подумал. Зашла, платьице короткое, а знает ведь, как оно действует. Сергей со своим Колькой глазами её замусолили. Зыркает во все стороны, не понимает как будто, где оказалась. Дочь Маркова, с ним пришла. Приблудная, кажись. Раньше у него никакой дочери не было. А тут нарисовалась. Хотя, это пару лет назад, или больше? Кто бы следил за Маркухой и всем его выводком. Сколько ей?

Взглянул и забыл. В таких местах, как это, дела важные не решаются. Да ещё при посторонних. Так, болтать больше, кто на что горазд, да кто про кого осведомлён лучше.

Времени жалко. И пустобрехов слушать надоело. Ду-ду-ду по мозгам, что ты скажешь, Виктор? В глаза заглядывают, а изо рта мясо. Прожуй, скот, и проглоти.

Вот такой ты стал, Виктор Евгеньевич, к своим неполным сорока двум. Раздражают все. Что ты, свинья, чтобы чавкать, или ты не за столом сидишь, не с людьми?

– Прожуй!

– Так и я говорю, Вик…

– Прожуй и запей!

Послушался.

– Теперь говори.

И пошла тарабарщина. Выслушал, прервал:

– Пустое.

– Да почему, Виктор… Виктор Евгеньевич? Евгеньевич?

Никогда меня по одному отчеству не называли. Не та среда, не те люди. Виктор Евгеньевич только на официальных сборищах, вот как это. А так Виктор. В последнее время обращаются с придыханием. Благоговея. Витьки-то давно в свой адрес не слышал. Кто постарше был – передохли все. Теперь, стало быть, я самый старый.

Опять она. Подвёл свою Маркуха, представляет мне. Кивнул. А она глазки подняла – зырк и сразу в пол. Бабы эдак умеют. Как же это им от матери к девке передаётся? Не умели бы, вымерли мы все давно. И закончилась бы человеческая порода.

Екатерина, значит? Катерина… Хитро Маркуха смотрит, девка у него горячая. Родную дочь привёл. И куда? Колька слюной изойдёт.

– Виктор, а вот если…

А вот если б так, ты б тут уже не сидел. Не было б тебя. Проще б было, чтоб тебя внезапно раз – и не стало, чем решать так, как ты решить предлагаешь.

Понимает или нет? Понимает, а то бы не суетился. Вспотел, как боров, капельки пота на лице, на свиных щеках.

– Виктор! Виктор Евгеньевич, слушай! – ещё один, пьяный в драбадан, в пальцах кость куриная, жирная.

– Руками не размахивай.

– Да тебя не дозовешься, Виктор!

Взмахнул таки ещё раз. Кость из пальцев выскочила, упала под стол. Свиньи. А приём, официоз, официантки бегают по скользкому паркету, улыбаются. За жопу кто схватит, тому тоже улыбка. Тут по другому нельзя.

Катерина сидит, не то скучает, не то нервничает. Стакан свой в руках крутит, но не пьёт. Хороша. Вроде и холёная, но лоск внешний только недавно навела. Видно, что как дикий зверь – всего дичится. Не привыкла ещё? Когда ж Маркуха её забрал и откуда?

Подошёл, лис, пошептаться. Я уже уходить собрался. Подловил.

– Виктор, тут у дочери моей, у Катьки, проблемка небольшая…

– А ты что?

– Да я не вмешиваюсь, в воспитательных целях. Она там немного накуролесила, курица. Менты теперь страха нагоняют.

– Я зачем?

Небольшая, значит? Понимаю я проблемку. Только проблема не у Катерины, у тебя, Маркуха.

– Дочерью пришёл торговать? Я тебе на то, про что говорили, добра не дам. – Дочь есть дочь, – он нахмурился. Обидел его? Велика персона.

– Ну а что ты привёл её? Не знаешь, куда пристроить? Сам устал водиться, воспитатель?

– Пусть поймёт, как дела делаются. Чтоб за мной, как хвост, не бегала. Я ей сопельки вытирать не буду.

– Я должен? Маркуша, ты бы шёл с такими просьбами…

– Виктор, ты её прими. Выслушай. Клуб я ей отдал. Тот самый. Понимаешь же, из-за чего менты возбудились? И кто конкретно! Кусок-то лакомый. Место очень хорошее. Точка бы была прибыльная.

Место действительно хорошее. Сейчас мода такая – сразу на детей недвижимость оформлять и бизнес. И дитё при делах, и на тебе меньше записано – а то и ничего. Тут на жену, там на тещу, что-то на собаку Тузика. Стребуй с тебя – а ты гол как сокол. Это смотря как требовать. И смотря кому. Я и с тёщи выколочу, и с жены, и с собаки. И с дочери, если придётся.