— Вы попали в аварию?

— Да, Алан включил музыку на полную мощность. Пытался меня как-то развлечь. Но меня всё так достало. Вечеринка была ужасная, от меня пахло пивом, потому что один придурок пролил его на меня. Мне хотелось только приехать быстрее домой и лечь спать. Но Алану хотелось веселиться. В общем, мы поругались. Мы так кричали друг на друга, совсем забыв о том, что нужно смотреть на дорогу. Мы выехали на встречную полосу и столкнулись с грузовиком. Автомобиль Алана стиснуло так, что он стал похож на гармошку. Я не могла пошевелиться, а всё моё тело словно горело в адском пекле.

Фейт всхлипывает, чувствую, как она начинает дрожать, и притягиваю её к себе. Глажу по волосам, укачивая её в своих объятиях. Хочется унять её боль, защитить от страданий. Но ещё я чувствую, что ей нужно выговориться. Прошлое имеет над нами сильную связь. Часто оно тащит нас назад. Оно словно якорь, висящий на нашей шее и утягивающий на дно страданий. Нужна сила, чтобы избавиться от него.

— В той аварии я потеряла всё, — тихо произносит Фейт, высвобождаясь из моих объятий. Она смотрит на меня заплаканными глазами. И в этих глазах я сейчас вижу боль смешанную с гневом. — А знаешь, что потерял Алан? Ничего.

Она тихо смеётся, но это горький смех.

— Я сломала ногу, у меня было сильнейший отёк мозга. Я лежала в искусственной коме почти месяц. Когда моя нога начала срастаться, стало ясно, что заживление идёт неправильно. Мне заново ломали кости. Меня словно собирали и разбирали как лего. Конечно, после таких манипуляций дорога в балет для меня стала закрыта. Но не для Алана. Он отделался лишь царапинами. И я сначала радовалась за него. Но после той аварии он навестил меня лишь пару раз. Потом его визиты сменились звонками, сообщениями. А потом он и вовсе исчез. Позднее я узнала, что он стал танцевать с моей подругой. Они встречались за моей спиной, даже не решились мне сообщить. Я узнала об этом случайно. Увидела, как они мило прогуливались по парку за руки. Я же сидела в инвалидной коляске, разбитая физически и морально. Самое странное, что я не могла выкинуть Алана из головы ещё очень долго. Он словно заноза, засел в моём мозгу. Мысли о нём причиняли боль, но и без него было не легче. Теперь понимаешь, почему я догадалась о тебе и Селесте? Я видела такой же взгляд в зеркале почти два года.

Фейт вытирает лицо. Она больше не дрожит и не плачет. Выглядит уставшей, но после такого рассказа это и не удивительно. Она убирает кудрявую прядь за ухо, подтягивает колени к груди и обхватывает их руками, глядя вдаль, туда, где блестят огни ночного Бостона.

— За одно я благодарна Алану.

— За что?

— За то, что он сделал меня сильнее. До той аварии я была хрупким полевым цветочком. Дунь ветерок посильней и стебель сломается. Но после той ночи я окрепла. Это звучит странно? Мне нужно было пройти, через такой ад, чтобы вылепить из себя совершенно нового человека. Но так и было. Я бросила все силы, чтобы снова встать на ноги. Но не для того, чтобы просто ходить. Я мечтала снова вернуться к танцам. Да в большой балет мне было не попасть. Правая нога никак не хотела гнуться, как следует. Мои движения очень долго напоминали танец деревянной куклы. Поэтому мне приходилось тренироваться сутками напролёт. Я занималась физиотерапией более усиленно. Потом пошла йога. Всяческие массажи. Я рыдала, когда ничего не помогало. Мне хотелось всего и сразу. Я злилась, и злость помогала. Злость очень хороший источник энергии.

— Ты прекрасно танцуешь, Фейт. Я бы никогда не подумал, что у тебя были проблемы с танцами. Боже, я до сих пор вспоминаю твой танец в клубе. Пластичный, сексуальный, манящий. Даже девушки смотрели на тебя с восхищением. Я уже не говорю о том, как на тебя смотрели мужчины.

— Я снова слышу ревность в твоём голосе? — улыбается она. И я радуюсь этой перемене её настроения, как дурак. Пусть улыбается, пусть смеётся надо мной, лишь бы больше не плакала.

— Сейчас разговор не о моей ревности, а о том, какая ты талантливая и прекрасная девушка. И как я рад, что познакомился с тобой.

— Ты со мной познакомился? — теперь она уже смеётся, звонко. — Мне кажется, это я с тобой познакомилась. Если бы не я, мы бы не сидели на этой холодной земле в час ночи.

— Хочешь сказать, что это ты меня склеила?

— А разве нет? Подцепила себе цыпочку, говоря вашим мужским языком.

— Стервоза, — говорю я, хватая её за талию и притягивая к себе. Начинаю щекотать её, отчего Фейт извивается, словно змея в моих руках. Она громко хохочет, машет руками, пытаясь избавиться от меня, но я крепко её держу. Встаю с земле и поднимаю её за собой. Закидываю на плечо и звонко шлёпаю её по ягодицам.

— Будешь извиваться, как уж на сковородке, я тебя уроню. Так что сиди спокойно и наслаждайся видом.

— Видом на твою задницу? — спрашивает она, болтаясь вниз головой.

— Почему бы и нет?

Она замолкает, а я подхожу к своей машине, открываю дверцу и сажу её на пассажирское сидение.

— На когда-нибудь разрешишь мне порулить? — спрашивает она, пока я пристёгиваю ремень безопасности. После её истории, мне ещё больше хочется её защищать. Она храбрая, раз после того, что с ней случилось, не стала бояться машин и скорости.

— Нет, — твёрдо говорю я.

— Почему нет? Я хорошо вожу, ты видел.

— Я никому не даю свою машину.

— Даже мне?

— Даже тебе, — говорю я и сажусь за руль.

— Так ты собственник?

— Я думал, ты уже поняла это, — подмигиваю ей и срываюсь с места.

Ночной Бостон мне нравится больше дневного. Всюду горят огни, неоновые вывески. Слышен смех шумных компаний. Звучит приглушённая музыка из ночных клубов. А дороги практически пустынны. И это нравится мне больше всего, можно разогнаться до предельно допустимой скорости и ничего не бояться.

Я привожу Фейт в свою квартиру. Не хочу сегодня оставлять её одну. Хотя кому я вру. Думаю, в последнее время я нуждаюсь в ней больше, чем она во мне. Не знаю хорошо это или плохо.

— Всё-таки здесь нужно устроить небольшой ремонт, не считаешь? — говорит Фейт, усаживаясь с бутылкой пива в объёмное кресло. Она подбирает под себя ноги и буквально утопает в нём.

— Можешь заняться этим, если хочешь, — говорю я, устраиваясь напротив неё, — только ничего розового и девчачьего.

— На кого я по-твоему похожа? На Пинки Пай? — смеётся она. — У меня глаз намётан. В дизайне я смыслю лучше, чем ты. Можешь мне поверить.

— Я полностью тебе доверяю, — отвечаю я, но звучит это немного двусмысленно. Фейт улавливает это и становится серьёзней. Смотрит на меня задумчиво, указательный палец левой руки снова взлетает вверх и принимается наматывать кудри.

Я встаю и подхожу к ней, сажусь перед девушкой на колени и забираю у неё бутылку пива. Бережно перехватываю её ладони и пальцем поворачиваю её лицо к себе. Наши взгляды встречаются, и на миг я замираю. Что-то внутри меня словно бы расцветает. Я сглатываю, потому что в горле мгновенно пересыхает.

— Фейт, я никогда не заставлю тебя делать то, чего ты не хочешь. Нам не обязательно как-то обозначать наши отношения. Не нужно вешать ярлыки. Нам хорошо вместе, ты не можешь это отрицать. Так почему бы нам просто не попробовать и не посмотреть к чему это приведёт? Да, я признаю, что сначала ты помогала мне забыться, была для меня пластырем, которым я заклеивал разбитое сердце. Но мне это больше не нужно. Я хочу чего-то большего. С тобой.

— Джош, я…

— Не нужно ничего сейчас говорить. Просто подумай. А когда решишь, я буду рядом.

Она тянется ко мне и обвивает руками мою шею. Её голова опускается на моё плечо, а я обнимаю её за талию. Так мы и сидим какое-то время, вслушиваясь в дыхание друг друга, чувствуя, как бьются наши сердца. И это чувство единения окутывает меня, словно тёплое уютное одеяло. У меня никогда такого не было. Я никогда не чувствовал себя так спокойно с девушкой. Все мои отношения были построены на сексе и не длились долго. Но с Фейт всё иначе. Я хочу её узнавать. Хочу оберегать. Мне нравится просто быть рядом с ней. И это что-то совсем новое для меня.