— А по-человечески нельзя относиться? — буркнул я.

Он подошёл ко мне, приобнял за плечи, отвёл в сторонку. Улыбаясь в усы, тихо спросил:

— Ты за «пидора» обиделся что ли? Олег, ну ты ж мужик, разве такая глупость может тебя задеть? Это шутка была. Ну, извини, я сорвался. Что я тебе скажу, я нашему сценаристу предложил твою роль увеличить, потому что ты вписался в нашу команду. Молодец. Да, бывает, что я ору. Но я ору на всех, потому что всех вас, засранцев, люблю. Давай дуй в гардеробную, чтобы тебе роскошный фрак выдали.

Через полчаса я сидел за роялем, рядом суетились техники, выставили камеру.

— Кирилл, спину снимешь и крупный план рук. Понял? — отдавал приказания Верхоланцев.

Лиля поставила на пюпитр пачку нот, от чего мне стало хреново. Но Верхоланцев, увидев на моем лице растерянность, проронил:

— Играй что хочешь. Не переживай.

Когда начали съёмку, краем глаза я замечал, что Верхоланцев все больше мрачнеет, будто моя игра его раздражала. Я внутренне сжался, ожидая окрика: «Эмиль Гилельс хренов, играть не умеешь, а берёшься».

Но он молчал, лишь отдавал короткие указания Кириллу, который снимал мои пальцы, бегавшие по клавиатуре рояля.

— Стоп. Снято! — наконец, воскликнул Верхоланцев, и добавил: — Молодец, Олег. Сегодня выпишем тебе двойную ставку. Иди отдыхай.

Я спустился вниз и на выходе из павильона столкнулся с длинным, тощим, как швабра, мужиком, одетым в наглухо застёгнутый темно-серый костюм. По его выправке сразу понял, что это мент.

— Господин Верстовский? — спросил он глухим, металлическим голосом. — Виктор Николаевич Звягинцев, старший следователь. Я должен с вами поговорить. По поводу убийства Северцева. Пройдёте.

Звягинцев провёл меня по коридору, и мы оказались в комнатке без окон, где стоял лишь металлический стол и два стула напротив. Около стены скучал здоровенный амбал в полицейском форме, что мне совершенно не понравилось.

— В каких отношениях вы были с господином Северцевым? — ошарашил следователь первым вопросом.

— Да ни в каких. Я видел его только мёртвым, нашёл в гроте тело.

— Как же так? Вы же заменили его в этой роли. Это нам известно.

— Это произошло совершенно случайно! Я приехал в гости к своим друзьям. Гулял по берегу, зашёл в пещеру, нашёл труп. О чем честно сообщил в полицию. Всё!

— Почему вы так сердитесь? — глухо произнёс Звягинцев, пристально изучая меня. — Вы в составе съёмочной группы, погибает актёр, вы занимаете его место.

— Вы что обвиняете меня, что я его убил, потому что хотел роль получить? Чушь! Я даже не актёр, я — журналист. Приехал отдохнуть. Случайно оказался на съёмочной площадке, они искали актёра на замену. Я подошёл, рост и вес у меня такой же, как у Северцева.

— Откуда вы знаете вес Северцева?

— Потому что размер у меня одинаковый, его костюмы мне идеально подошли, даже перешивать не пришлось.

— Удивительно, не правда ли? — следователь откинулся на спинку стула, не сводя с меня глаз. — Вы случайно приезжаете в город. Случайно попадаете на место преступления. И случайно получаете роль убитого актёра. Не слишком много случайностей?

Безумно захотелось долбануть придурка по башке стулом, и стоило огромного труда взять себя в руки.

— А в каких отношениях вы с Миланой Рябининой?

Я озадаченно взглянул на него:

— Ни в каких.

— Вот как. Очень красивая женщина. Вы её партнёр. По нашим данным у неё с Северцевым была связь. Двое мужчин, одна женщина.

Я подумал, что следователь начитался Агату Кристи и разыгрывает передо мной пьесу «Мышеловка».

— Вы забыли о муже Миланы. У него как раз и был мотив убить Северцева, — саркастически проронил я. — А я тут совсем ни при чем. Я появился в городе после убийства Северцева, и даже не подозревал о том, что он снимается здесь. Послушайте. Вы что разыгрываете карту — поскольку я нашёл тело, обвинить меня в убийстве? Чушь собачья!

— И почему вы так нервничаете? — в голосе следователя звучало нескрываемое ехидство.

— Это говорит о моей вине? В следующий раз, когда найду мертвеца, никогда в жизни в полицию не позвоню. Вместо того, чтобы заниматься поисками убийцы, дурью маетесь.

— Нам лучше знать, чем заниматься. Распишитесь в протоколе. И никуда не уезжайте из города до конца следствия.

— Это почему? Когда моя командировка закончится, я уеду. Или я арестован? Я — подозреваемый?

— Вы ценный свидетель, — сказал Звягинцев.

Я поёжился от его ледяного взгляда. Вляпался я в эту историю основательно.

Глава 7

Признание

— Милана, я люблю тебя.

Эти слова вырвались так неожиданно, что я испугался, а Милана с усмешкой изрекла:

— И на что только мужчина не идёт, чтобы затащить женщину в постель. Даже признается в любви.

— Ты не веришь? — я нежно сжал её руку. — Могу доказать. Милана. Вижу, ты очень несчастна со своим мужем. А я дам тебе то, в чем ты нуждаешься. Хочу признаться — я не студент театрального вуза, а журналист. Уже давно состоявшийся, семь лет работаю в журнале. Пишу статьи на паранормальные темы. И неплохо зарабатываю. Конечно, ты не будешь жить, как королева, но я сделаю для тебя всё, что в моих силах.

— Я не верю ни одному твоему слову, — она лукаво улыбнулась. — Ладно, я дам тебе то, чего ты хочешь. Пошли.

Она схватила меня за руку, потащила куда-то по узким проходам с тусклыми лампочками. Мы оказались в широком арочном коридоре из стекла на металлическом каркасе. Я подошёл ближе и замер от удивления. За прозрачной стеной со дна океана вырастали башни, искажённые толщей морской воды. С ярко горевшими окнами и неоновыми вывесками на фасадах. Потрясающее зрелище.

— Впечатляет? — воскликнула звонко Милана. — Мы все время находились здесь, только окна закрыты щитами.

— А когда их открывают?

— Когда сюда приезжают избранные гости. Идём.

Мы прошли по стеклянному арочному переходу, миновали улицу, застроенную деревянными двухэтажными домами. Остановились около входа.

Распахнулись двери, мы оказались в холле, наверх вела широкая лестница. Милана поманила меня за собой. Мы начали подниматься по скрипучим ступенькам. Вышли в коридор с широкими окнами, из которых открывался великолепный вид на океан — на изрезанных морской водой каменистых террасах росли светящиеся водоросли розового, красного, ярко-голубого цвета, полипы, причудливо ветвящиеся кораллы, резвились экзотические рыбки. Милана подвела меня к дверям с изящными вставками из резного дерева, набрала код. Из коридора прошли в крошечную спальню, освещённую мягким розовым светом. Милана мгновенно разделась, и расположилась на широкой кровати во всей красе обнажённых прелестей.

— Ну что ты стоишь? — усмехнулась она. — Быстрее. Иначе наше исчезновение заметят.

Я сбросил одежду, оказался рядом, впился в её мгновенно распухшие губы, ощущая их сладкий вкус. Погрузился в пьянящий аромат её духов — густой, насыщенный тон ванили, свежесть лимона и мяты. Она застонала, словно от боли, когда я овладел ею, прижала к себе. Мне стоило невыносимого труда сдержать себя. Я замирал на мгновение, чтобы не дать бушевавшей страсти вырваться раньше времени. Мы слились воедино, дыша в такт. Милана тяжело дышала, все громче стонала.

Кто-то грубо схватил меня за плечи и шмякнул изо всех сил об стену, так что из глаз посыпались искры, а рот наполнился кровью.

— Я говорил тебе, чтобы ты не лез к Милане, засранец! — услышал я истошный вопль Верхоланцева.

И откуда у него взялось столько сил? Багровый от злости, он врезал мне кулаком в лицо. И я рухнул вниз. Но тут же кто-то очень сильный подхватил меня под руки. Верхоланцев подлетел ко мне, бросив злой взгляд, прошипел:

— Я предупреждал тебя, что яйца тебе оторву? Теперь пеняй на себя.

Меня пронзил страх, как удар электротоком, я стал извиваться в руках мучителей, пытаясь вырваться. Краем глаза увидел, как он взял в руки блестящий предмет, похожий на клещи, у меня подкосились ноги.