========== О любви ==========

Потом в газетах написали, что Волан-де-Морт ворвался в дом Поттеров, внезапно напал, застал молодую семью врасплох, и что никто не успел ничего предпринять. Предательство, стремительная атака, волшебная победа малыша-Гарри. Новостные редакции трубили это так громко, что это отпечаталось на страницах учебников и книг. Сейчас можно сосчитать по пальцам одной руки тех, кто знал и помнил, как все было на самом деле.

Глубокий старик с белой бородой.

— Магия древнего дома поможет вам, — он хмурился, ходя из одного конца кабинета в другой. — Чары Доверия не дадут кому-либо попасть внутрь, и вы будете в безопасности.

Даже если кто-то и не был согласен с этим предложением, никто и не подумал возражать: Дамблдору верили, как не верили никому другому, и его советы исполнялись, словно они были приказами. Беспрекословно.

Мужчина с маленькими бегающими серыми глазами.

— Джим, послушай, — Питер аж подпрыгивал, пытаясь привлечь к себе все внимание друга. — Послушай, Сохатый!

— Ну что еще, Хвост? — Поттер устало обернулся, хмурясь.

— Это дурацкое заклинание Доверия, — юноша нервничал. — Я нашел о нем в библиотеке Хогвартса… Понимаешь, даже если оно падет, вы не сможете трансгрессировать! Вы будете заперты в доме!

— Не дрейфь, дружище, — Джеймс хлопнул приятеля по плечу, обходя его. — Заклятие не падет, все будет хорошо. И к тому же: если такое все-таки случится, неужели у нас будет хотя бы секунда, чтобы успеть перенестись?

Печальный преподаватель в черной мантии.

Северус был умен достаточно, чтобы сопоставить то, что он видел в ту страшную ночь в доме Поттеров и то, что кричали газеты. Он никому не говорил об этом, но он сразу понял все, еще в ту секунду, когда увидел Джеймса Поттера, лежащего в луже собственной крови, со сломанной в трех местах рукой, без очков, с немым криком на губах. И как бы они ни относились к друг другу в школе, Снейп был тем, кто закрыл глаза своего бывшего врага, молясь Мерлину и Моргане о том, чтобы по ту сторону смерти храбрый гриффиндорский мальчишка нашел покой. Когда Северус увидел Лили, его ноги подогнулись.

Задумчивый человек, потерявший в ту ночь все, что имел.

Он лучше других знал и понимал, что у Поттеров не было ни шанса. И что убило их не предательство, а глупость. Глупость и самонадеянность. Но в ту ночь они защищались так отчаянно, что ему впервые за много-много лет стало страшно. Волан-де-Морт знал: Питер Петтигрю, его верная шавка, отдал бы все, чтобы сохранить жизнь своим друзьям. Волан-де-Морт знал. Питер сделал свой выбор, подписав Поттерам приговор, когда согласился на Заклятие Доверия.

Глупость, самонадеянность. И доверие.

***

Джеймс действительно закричал, когда услышал звон, с которым заклинание пало:

— Лили, хватай Гарри и беги!

Вот только сама Лили не сдвинулась с места. Конечно, она и сама уже поняла, кто рвется в их уютный дом, казавшийся им крепостью эти месяцы, а на деле оказавшийся всего лишь соломенной лачугой Ниф-Нифа. Она поняла это с той же ясностью, с которой поняла и другое: им не уйти.

— Нет, Джеймс, — она не плакала, не кричала, не проклинала мир и все сущее. Лили Поттер была готова сыграть со смертью в гляделки. Ее муж тяжело дышал, тоже понимая, что им отступать некуда. Заперты, зажаты без шанса к отступлению. Поздно было думать о том, что они сделали не так.

Снаружи Волан-де-Морт разрушал защитные заклинания одно за одним, пробиваясь к крыльцу.

— Гарри наверху? — Джим выпрямился, на его лице была решимость, и он снова был похож на семнадцатилетнего охотника Гриффиндора, который собирался в одиночку бороться против всей сборной Слизерина, когда бладжеры вырубили всех остальных охотников факультета. Тогда силы тоже были не равны.

— Да, — Лили кивнула, доставая палочку. — Он в спальне.

— Волан-де-Морту придется пройти прихожую, гостиную, коридор и лестницу, — Поттер бегло осмотрел стены и предметы мебели, прикидывая, как лучше встать, чтобы быть в выигрышной позиции.

— Джеймс, — он повернулся к жене, но не успел ничего сказать, как его губ коснулся поцелуй. Легкий, нежный, такой горький. Отчаянный. Прощальный.

— Милая, — его голос охрип. У него до сих пор перехватывало дыхание каждый раз, когда она целовала его, как перехватило на шестом курсе, когда это случилось в первый раз. Он тогда поймал ее в коридоре, особо уже ни на что не надеясь, но просто не в силах держаться от нее подальше, нес какой-то бред, а она непривычно молчала, не крича и не возражая, а потом вдруг привстала, целуя, и юноше показалось, что он умер. Что он спит. Что у него за спиной вырастают крылья.

— Нам стоит встать в гостиной и за поворотом лестницы, — она вглядывалась в его лицо, желая запомнить его таким, каким он был в это мгновение.

— Ты права, — он нашел ее руку, сжимая. — Ты права, родная…

А маг по ту сторону двери рвался внутрь, ломая чары, возведенные Дамблдором.

— Получается, Питер был тем, кто предал Орден, — Джеймс был спокоен. Сейчас, за мгновение до самого страшного мига своей жизни, он принял это как факт, не пытаясь отстоять невиновность того, кто был ему практически братом.

— Он пытался предупредить нас, — Лили стояла плечом к плечу с ним, глядя на пока еще запертую входную дверь. — Теперь у него не будет ни шанса вернуться на сторону Дамблдора.

— Будет, — Джеймс выше поднял подбородок, тоже глядя вперед. — Сириус сразу набросится на него, а вместе с Сириусом пропадет и последний свидетель того, кто был Хранителем.

— Господь, спаси и защити их, — девушка зажмурилась, еле слышно в последний раз обращаясь к Богу. Волан-де-Морт был уже совсем близок.

— Прости меня, Лили, если я… — он не договорил.

— И ты меня, — она тоскливо взглянула на мужа. — Я займу место на лестнице, хочешь?

— Спасибо… — он не мог выразить всей своей нежности к этой удивительной ведьме, которая только что сделала то, на что у него не хватило бы никогда храбрости.

***

Мальчишка в гостиной оборонялся отчаянно, дико, и умудренный опытом маг и признанный мастер дуэли трижды с трудом увернулся от его проклятий. По его щеке текла алая кровь.

Джеймс Поттер атаковал раз за разом, используя все свое мастерство, всю ловкость и всю свою юность, но этого было недостаточно. И все равно. Даже раненый, даже когда ему перебило правую руку, он продолжал стоять на своем, переложив палочку в левую и атакуя, словно это могло спасти его. Когда юноша все-таки упал, Волан-де-Морт на несколько минут замер у его тела, отдавая должное тому, что он так ценил в людях. Храбрости. Решительности. Несгибаемости.

Но наверху его ждала беспомощная мать ребенка и сам мальчик, и поэтому он перешагнул через теплый труп, выходя в коридор.

Он не ожидал, что Лили Поттер будет стоять перед ним лицом к лицу, и он замер, не понимая, чего хочет эта женщина. В ее глазах стояли слезы. Он ждал, что она скажет ему. Попросит за сына? Начнет сыпать проклятиями за смерть мужа? Скажет, что готова сдаться, если ей и Гарри сохранят жизнь?

Но она не сделала ничего из этого. Молча, и оттого еще более свирепо и молниеносно, она выпустила из палочки два страшных проклятия, одно из которых буквально насквозь прошило живот Темного Лорда, отбрасывая назад. Второе он успел отклонить. А Лили Поттер плакала, и по ее щекам текли слезы, но она атаковала, как атакует раненая тигрица, как атакует лев, и Волан-де-Морт почувствовал, как что-то сжимается у него в груди от страха, потому что эта девчонка, ровесница Северуса и Питера, сражалась так, как не сражался никто из его врагов, даже ее муж, лежащий внизу.

Кровь заливала ботинки мага, окрашивая пол коридора в алый, и он был вынужден несколько минут только защищаться, потому что волшебница применяла заклинания, неизвестные даже ему, заклинания смертоносные и страшные, кровавые. В голове пронеслась мысль о том, что Снейп говорил, что эта девчонка необыкновенно талантлива. Жалко, что тогда Лорд не воспринял его слова как должно, потому что Лили Поттер была не просто талантлива. Она была самородком.