передают мне
чувства, какие мне не нравятся; это глупо, быть может,
но так оно и
есть; а затем —
темнота и за ней —
великанские лица людей, тела, шевелящиеся по экрану,
они
говорят, а мы
слушаем.
на сотню фильмов есть один стоящий, один хороший
а девяносто восемь – паршивые.
большинство фильмов начинается плохо и неуклонно
становится
хуже;
если можешь поверить действиям и речи
персонажей
то сможешь даже поверить, что попкорн, который жуешь,
тоже
имеет некое
значение.
(ну, возможно, люди смотрят столько фильмов,
что когда, наконец, увидят кино не такое
паршивое, как остальные, они считают его
выдающимся. Премия Академии означает, что ты фуфло чуть
менее, чем твой собрат.)
кино заканчивается, и вот мы на улице, идем
к машине; «что ж, – говорит моя жена, – оказалось не
так хорошо, как говорят».
«нет, – отвечаю, – не так».
«хотя были там неплохие места», – говорит она.
«ага», – отвечаю я.
мы у машины, влезаем, и я везу нас из
этой части города; озираем ночь;
ночь смотрится неплохо.
«есть хочешь?» – спрашивает она.
«да. а ты?»
останавливаемся у светофора; я наблюдаю за красным
светом;
так и слопал бы этот красный свет – что угодно, вообще
что
угодно лишь бы заполнить пустоту; миллионы долларов
истрачены на созданье
чего-то ужасней всамделишных жизней
большинства живых существ; никому никогда не стоит
платить
за билет в ад.
зажигается зеленый, и мы удираем,
вперед.
будь любезен
нас вечно просят
понять точку зрения другого
человека
какой бы
старомодной
глупой или
мерзотной та ни была.
человека просят
относиться
к полнейшей ошибке другого
к его растрате-жизни
с
добротой, особенно если другой
в годах.
но годы – итог
наших деяний.
другие состарились
по-плохому
поскольку
жили
не в фокусе,
отказывались
видеть.
не их вина?
а чья?
моя?
меня просят скрывать
мою точку зрения
от них
из страха перед их
страхом.
не годы – проступок
а позор
намеренно
растраченной
жизни
среди стольких
намеренно
растраченных
жизней —
вот что.
мужчина с прекрасными глазами
когда мы были пацанами
там был странный дом
где ставни
всегда
закрыты
и мы ни разу не слышали голосов
изнутри
а двор весь зарос
бамбуком
и мы любили играть в
бамбуке,
воображая себя
Тарзаном
(хоть никакой Джейн
и не было).
и еще там был
пруд
обширный
в нем битком
жирнющих золотых рыбок
невиданных размеров
и они были
ручными.
поднимались к
поверхности воды
и хватали кусочки
хлеба
у нас из рук.
родители
говорили нам:
«никогда не ходите к этому
дому»
поэтому, конечно,
мы ходили.
нам было интересно живет ли
там кто-нибудь.
шли недели а мы
никого никогда
не видели.
затем однажды
услышали
голос
из дома:
«АХ ТЫ ЧЕРТОВА
БЛЯДЬ!»
то был мужской
голос.
затем дверь
веранды
распахнулась
и наружу
вышел
мужчина.
в правой
руке
он держал
квинту виски.
ему было около
30.
изо рта
у него
торчала сигара
небритый.
волосы
взъерошены и
нечесаны
и он был босиком
в майке и штанах.
но глаза у него
были
ярки.
они пылали
яркостью
и он сказал:
«эй, маленькие
джентльмены,
вам
весело, я
надеюсь?»
потом
коротко хохотнул
и зашел
обратно в
дом.
мы слиняли,
вернулись во двор
к родителям
и подумали
над этим.
наши родители,
решили мы,
хотят, чтоб мы
держались оттуда
подальше
поскольку не
желают чтоб мы вообще
видели человека
вот
так,
сильного естественного
мужчину
с
прекрасными
глазами.
нашим родителям
стыдно
что они
не
такие как этот
мужчина,
потому-то они и
хотят чтоб мы
держались
подальше.
но
мы вернулись
к тому дому
и к бамбуку
и к ручным
золотым рыбкам.
мы возвращались
много раз
много
недель
но никогда не
видели
и не слышали
больше
этого человека.
ставни были
закрыты
как всегда
и все было
тихо.
потом однажды
вернувшись из
школы,
мы увидели
дом.
он
сгорел
не осталось
ничего
лишь тлеющий
искореженный черный
фундамент
и мы подошли к
пруду
и в нем не
было воды
а жирные
рыжие золотые рыбки
лежали там
дохлые
высыхая.
мы вернулись к
родителям во двор
и поговорили об
этом
и решили что
это наши родители
сожгли
их дом
и убили
их
убили
золотых рыбок
поскольку всё
это слишком
прекрасно,
даже бамбуковый
лес
сгорел.
они
боялись
мужчины с
прекрасными
глазами.
а
мы боялись
тогда
что
всю нашу жизнь
такое
и будет
происходить,
что никому
не хочется
чтобы кто-то
был
таким
сильным и
прекрасным,
что
другие никогда
этого не допустят,
и
многим людям
придется
сгинуть.
странный день
то был один из этих жарких и утомительных дней
в «Холливуд-
Парке»
с огромной толпой,
утомительной, грубой, тупой
толпой.
я выиграл последний заезд и остался получить выигрыш,
а когда
добрался до машины —
обнаружил громадный затор, из которого все пытались
выбраться.
поэтому я снял башмаки, сел и стал ждать, включил
радио, наткнулся на какую-то классическую музыку,
обнаружил
пинту скотча в бардачке, от-
крутил пробку,
глотнул.
пускай себе все они валят отсюда, подумал
я, а там и сам
поеду.
нашел 3/4 сигары, зажег, еще раз глотнул
скотча.
я слушал музыку, покуривал, пил
