– Почему ты его так оправдываешь? И когда ты успела его получше узнать, раз говоришь, что он может, а что нет?

– Так-так, – развернувшись, я иронично посмотрела на мужа. – Кто-то у нас тут явно ревнивый.

– Причём тут это, – Антон попытался сделать равнодушный вид, но данный акт был с треском провален. – Просто он всегда казался мне мутным типом.

– Он всего лишь… не слишком общительный, – я постаралась не улыбнуться. – Ну, ещё своеобразный.

– Но с тобой разговаривает. Да весь отдел замечает, что ты ему нравишься, – на этот раз Антон проявил больше актёрского мастерства, так что данная реплика прозвучала у него вполне правдоподобно шутливо.

– Валя… Мальков не так часто меня видит. Он ведь тоже из биохимии, и кстати, редко покидает лабораторию. Ну вот, ты заставляешь меня оправдываться, – хихикнула я, встала, подошла к Антону, и обняла его. – И плевать, кому я там нравлюсь. Главное, что мне нравишься ты.

Я поцеловала мужа в губы.

– И не мечтай, что когда-нибудь от меня избавишься.

А виновато и растроганно улыбнулся.

– Я знаю, Кать. Иногда я бываю чертовски ревнивым.

– Это точно, – хмыкнула я, и провела рукой по его волосам, затем хлопнула по плечу. – Идем. Нам ещё собираться к завтрашнему путешествию. И заехать сейчас в сервисный центр – мой телефон срочно нуждается в починке.

– Можно показать его Тиму. Он точно разберётся, что с ним. Потом починит – завтра-послезавтра тебе всё равно можно обойтись без мобильника.

– Знаю, но так будет дольше. Я лучше сдам его в ремонт сегодня, и получу на день-два пораньше. И мне неудобно лишний раз загружать нашего друга работой.

– Хм. Как знаешь, – Антон пожал плечами и открыл дверь кабинета, пропуская меня вперёд. – Но может, если всё будет хорошо, в понедельник Тим тоже будет здесь.

– В смысле? – я остановилась, глядя, как муж закрывает дверь.

Повернувшись ко мне, Антон ответил:

– Катюш, очень плохо, что в связи с поломкой телефона, ты лишилась доступа ко всей информации. И к нашему диалогу с Марго и Тимом.

И, улыбнувшись, добавил:

– Они хотят устроиться к нам в НИИ.

*********

Если бы папа знал, где я, он бы точно нашёл способ вытащить меня отсюда – или хотя бы сделал всё возможное. Ворвался бы сюда на тракторе, снес бы все чёртовы замки, и двери с их магнитными кодами, собрал бы всех своих приятелей с города Красногорска и деревни Поздняково. И по всем этим причинам то, что он не найдёт меня, и даже не станет этого делать, лишь к лучшему. Я бы никогда не пожелала ему попасть сюда и, чтобы с ним творили то же, что и со мной. Со всеми нами. И тем более – чтобы это случилось при неудачной попытке моего спасения.

Отец у меня боевой. Мне часто говорили, что я в него. Но почему тогда за три месяца я не смогла сделать ничего, чтоб отсюда выбраться? Все попытки оканчивались ничем. Этот психопат издевался надо мной, всё время демонстрируя, что он умнее меня. Каждый раз, когда я думала, что я на верном пути, это оказывалось его очередной ловушкой и способом позабавиться надо мной. Продемонстрировать мне это место как олицетворение всего, на что он способен. Похвастаться своими гнусными трудами.

Под дверь снова сбрасывают еду. Значит, пришло время обеда.

За три месяца этот звук стал для меня самым ненавистным в мире – и одновременно я каждый раз ждала его, при этом злясь на себя. Пищевой инстинкт. Рефлекс, как у собаки Павлова. Люди так похожи на животных – но в его философии они практически им равны.

Я по привычке ощупываю безымянный палец правой руки, и понимаю, что привыкаю к этому ощущению. След от обручального кольца тоже успел исчезнуть. Он пытается забрать у меня всё. И даже воспоминания. Лишить меня личности, сделать послушной игрушкой, восковой куклой…

Я с силой сжала кулак. Ни за что не позволю ему этого сделать.

Глава 4

В тот день мы шли дольше обычного. Путь до конечной точки – поля, с одной стороны которого было широкое озеро, а с другого – лес, вдоль которого тянулись опоры линий электропередач, занял вместо семи часов все девять. Для разнообразия мы немного отклонились от привычного маршрута, и Антон, обнаружив разрушенную скалу у ручья, предложил остановиться, чтобы собрать образцы горных пород – это было ещё одним его увлечением. В то же время Марго пришла в голову идея набрать родниковой воды, а так как дополнительных бутылок не оказалось ни у кого, она сообщила Тиму, что так и быть, он может допить тайно открытую им ещё утром бутылку пива.

– Зай, как ты догадалась? Я же себе спецом купил убойно мятную жвачку! – послышался за моей спиной знакомый баритон друга.

Я обернулась. Тимофей – мужчина плотного телосложения, с тёмно-русыми буйно вьющимися кудрявыми волосами и с неизменно отросшей щетиной, сейчас стоял в паре метров от меня. Подняв брови и вопросительно прищурившись, он глядел на стоявшую напротив жену, а в его голубых глазах плясали бешеные черти. В исполнении Тима этот взгляд был особенно смешным – из всех его кривляний это, я думаю, удавалось у друга лучше всего. Даже в походе он нацепил на себя синюю рабочую одежду, в которой работал в мастерской, во время починки очередного неисправного механизма. Сейчас куртка его была расстегнута, и из-под неё была видна хлопковая тёмно-синяя футболка.

– По твоим постоянным отлучкам, да ещё вместе с рюкзаком, – со смехом, сопровождаемым качанием головой, звонко ответила ему Марго. Голос у неё был высокий, и очень приятный на слух. Заметив, что я наблюдаю за ними, она улыбнулась, и подмигнула мне. Я в знак одобрения кивнула ей, и постаралась незаметно от Тима показать ей на пальцах знак «окей».

Тридцатитрёхлетняя Маргарита, была самой маленькой в нашем неподражаемом квартете – как по возрасту, так и по росту. Худенькая фигурка, светлые волосы (забранные сегодня в высокий хвост), карие глаза, веснушки и слегка вздернутый нос – весь её облик был отражением храброго, весёлого и озорного характера. Чем-то она даже напоминала лисичку – вот только отнюдь не являлась хитрой.

Помимо остатков пива, Тиму пришлось допивать так же и газировку. Вопрос, зачем он взял в поход двухлитровую «пепси» дополнительно к необходимым воде, чаю, и, понятное дело, алкоголю, ему можно было не задавать. Ведь каждый, кто длительно общался с Тимофеем Вердиным, знал ответ: если ему захотелось чего-то вкусненького, и он не может получить это в ближайшие «да мать его, день или даже два», то настроение его будет испорчено. Ну как испорчено – ворчливость у Тима появится точно. Больше всего он любил шашлык и любые другие блюда из мяса: «только не из дерьмового, и чтобы побольше», а кроме того, пиво и картофельные чипсы, из-за чего к его крупной, мощной фигуре приставали порою лишние килограммы. Иногда из-за его пристрастий страдали и мы трое. Например, как тогда, на ручье – газировку пришлось допивать также мне, Марго и Антону, которого пришлось спешно оторвать от изучения камней.

– Тим, о боже, завязывай уже с этой пакостью, – простонал муж, отрываясь от бутылки с таким видом, будто только что выпил концентрированную лимонную кислоту. – Или хотя бы пей без нас. При всей нашей любви к тебе, не думаю, что кто-то хочет заработать гастрит.

– Тоха, друг, если я буду бухать без вас, то во первых – я быстро сопьюсь, а во вторых – вы обидитесь, – расхохотался Тим. – Смотри, осторожней с советами – а то до привала ничего у нас из бухла не останется.

– Мы тебя не будем тащить, – в тон ему ответил Антон. – Да, Катя? – муж подмигнул мне.

– Конечно, – мгновенно поняла я намёк. – Меня хватило на тот раз, когда ты выскочил из машины в одних трусах и носках, заорал про сушняк, и кинулся к ближайшей луже.

Этот интересный случай действительно был два года назад, когда мы вчетвером вернулись в Москву с дня рождения его младшего брата.

– Катюха, да не было этого! – попытался оправдать себя Тим под громкий смех остальных, – сам, впрочем, при этом улыбаясь. – Я ничего такого не помню!