– Как у вас… дела? – осторожно спросила я Валю, втыкая вилку в горбушу.
Тот пожал плечами.
– Вроде нормально. Работаем потихоньку.
Несмотря на светский тон, за столом в сгустившемся между нами воздухе буквально кожей ощущалась тягость от невысказанного вслух, но незримо присутствующего отголоска несчастья.
Мы оба понимали, о чём идёт речь, и оба не решались упомянуть это прямо, боясь тревожить друг друга. Боясь, что от этого свет и безмятежность дня окажется всего лишь иллюзией.
Я знала, что Валю допрашивали в полиции, как свидетеля – последнего, кто видел Котова живым. И знала о существовании вероятности, что из свидетеля Валя легко мог превратиться в подозреваемого.
Если этого уже не произошло.
Напротив меня Валя молча доедал суп-лапшу.
Машинально кладя себе в рот кусочки блюда, я наблюдала, как по мере каждого взмаха ложки убывает жидкость в его тарелке. Вот её уже совсем не осталось. Звяканье ложки о пустое дно – и чаша отодвигается в сторону, уступая место блюдцу, наполненному рисом с мясом и овощами.
Я перевела взгляд на лицо Вали. Его жевательные мышцы ритмично работали, глаза следили за вилкой, с помощью которой он периодически клал себе в рот еду. Слишком сосредоточенный взгляд для человека, который наслаждается любимой пищей. Под глазами залегли тени. Между бровей заметна была глубокая морщина.
Марго слева от меня иногда принималась что-то говорить. Хмыкая и кивая в ответ, я, не вслушиваясь, продолжала думать, глядя то на Валю, то в собственную тарелку. Рыбу с гарниром я уже доела, однако вкус как этого блюда, так и другого – салата, никак не мог отвлечь меня от собственных терзаний.
Валя наверняка страдает. Переживает и за коллегу, и из-за того, что некоторые размышляют о его причастности. Что, если кто-то ему уже открыто высказывал свои подозрения? Или того хуже – это произошло в полиции? Может, все его сторонятся? А ведь у него даже нет друзей, чтобы с кем-нибудь поделиться. Его некому поддержать, некому выслушать. Насколько близкие отношения у Валентина с мамой? Может ли он открыть душу родительнице? А если она больна, и Валя предпочитает не беспокоить её своими проблемами?
Мне хотелось помочь ему. Сказать, что я всегда готова его выслушать. Заверить, что всё будет хорошо, что всё обязательно выяснится и разрешится.
Но я не знала, как начать с ним этот разговор, и стоит ли вообще.
Никогда я ещё не была в такой ситуации.
– Екатерина Семёновна… Простите, но мне кажется… У вас всё в порядке? – Валя участливо и обеспокоено посмотрел на меня.
– Что? Ах, да, – поспешно заверила я, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. – Просто задумалась…
Собственно, почему бы и не сейчас?
– О Котове.
И тут же пожалела о своих словах. Наверное, его уже с этим достали. Сейчас подумает, что я ещё одна любопытная, которая хочет расспросить, как именно он пропал – а потом сделать свои выводы, которые будут, возможно, не в его пользу. А ведь в моих планах вовсе нет желания кидать в Валю очередной камень.
Валентин нахмурился, отчего морщинка между его бровями прочертилась ещё сильнее.
– Валя, прости. Тебя, наверное, с этой темой уже достали. Я не собиралась расспрашивать тебя насчёт Котова. Просто… я беспокоюсь за него. Как и ты. Он был очень хорошим человеком, и мне бы хотелось, чтобы всё это оказалось недоразумением, и он нашёлся живым и невредимым. Я думаю, многие этого хотят и ждут. Антон вот… с тех пор, как Эдик пропал, всё время ищет новости о нем. Несколько раз в день. Ничего не пропускает. И я тоже…
Я замолчала. Сказать что-то вроде «мы не подозреваем тебя» было не в моих силах – как ни крути, просто так эта фраза казалась слишком неподобающей. Даже если с моей стороны это было бы искренним.
Валя грустно улыбнулся.
– Всё в порядке, Екатерина Семёновна. Вы правы. Нам его не хватает. Будем вместе надеяться на лучшее.
В этом весь Валя. Беззлобный, не обидчивый, тактичный. Никогда не скажет лишнего, и не покажет, если кто-то причинил ему неудобство.
– У нас в отделе сотрудник пропал без вести, – пояснила я недоумевающей, но не менее тактичной и ни разу не перебившей нас Марго. – У них, в лаборатории биохимии. Три недели назад.
– О… Это печально. Ужасно, наверное, – она опустила глаза.
– Да… Пока не нашли.
Поговорив ещё немного о Котове, мы покончили с обедом, и принялись за чай с десертом. Я наблюдала, как Валя, не спеша, ест пирожок. У меня было ощущение, что Валя специально медлил с едой, чтобы получить повод остаться с нами подольше.
Точнее – со мной.
Мне стало неуютно. К теории о том, что я могу ему нравиться в романтическом плане, я старалась серьёзно не относиться, да и вообще об этом не думать. Тем более, проверять эту теорию путём эксперимента, у которого даже не было цели.Даже если предположить, что всё правда – Валя ведь не дурак, и сам должен понимать, что это ни к чему не приведёт.
Марго уже вовсю говорила с ним на различные нейтральные темы. Время от времени она смеялась – и Валя сам с ней неподдельно хихикал. Да, Марго способна растормошить кого угодно. Наверное, Валя нужна именно такая подруга – с ней он не будет чувствовать себя потерянным.
– Однако! Уже без пятнадцати два. Где, чёрт возьми, Тим? – воскликнула Марго, посмотрев на настенные часы. – Ох, не потерялся бы ещё этот дуралей!
– Нет, на него это не похоже. Он везде сориентируется, где бы ни оказался. Без мыла в задницу залезет, ты же его знаешь. Скорей всего, он ещё занят. Или… изучает местные достопримечательности.
В голове тут же возникла картина, как Тим в холле главного корпуса дотошно изучает гравюры с надписями на латыни, и огромную статую филина на пьедестале, приставая ко всем с вопросами, как давно она здесь, как часто об неё запинаются, и насколько некультурные термины употребляют в таких случаях местные светила науки.
– Думаю, с ним всё в порядке, – я быстро спрятала улыбку. – Но на всякий случай могу пойти его поискать. А то представь, сколько нам придётся доедать, – я кивком указала на нетронутые тарелки с едой на подносе Марго.
– Да, всю неделю из спортзала придётся не вылезать. Хоть в контейнеры перекладывай. И зачем только суп я взяла?
Мы понимали: если Тима действительно задержало любопытство, это не могло случиться надолго – в плане обещаний он был надёжен. Более вероятно, что ему дали срочную дополнительную работу.
– Сейчас я ему позвоню, – Марго вынула телефон.
Я, вставшая вместе с ней из-за стола, хотела было добавить, что Тим, возможно, и сам вскоре напишет о причине долгой задержки, но, едва открыв рот, увидела, как друг собственной персоной подходит к нашему столу. Вид у Тима был усталый, но довольный. Сегодня на нем были комбинезон на лямках и чёрная футболка. Судя по влажным каплям на лице и прилипшим ко лбу кудрям, он буквально только что умылся. Его щёки и лоб полыхали здоровым румянцем.
– Вот вы где, – кивнув нам обеим, Тим приосанился и посмотрел на Валю: – Разрешите к вам присоединиться?
Плюхнувшись после получения согласия на соседний стул, он заявил:
– Прошу простить за опоздание. Всё из-за, мать его, биохимического анализатора. Только в иммунологии работу всю выполнил, как оказалось, у них ещё и он не запускается после замены системной жидкости, которую накануне меняли.
– Дай угадаю. Сработала система контроля утечки? – Марго хитро улыбнулась.
– Она самая. Капля попала на датчик перелива.
– Так ведь это быстро решаемо!
– Ага. Но лаборант оказалась слишком болтливой и любопытной. Ух, ведьма! Спрашивала, как это произошло, какой механизм, как этого избежать – а потом ещё начала уговаривать посмотреть другие анализаторы. Короче, я как от неё избавился – сразу к вам. Ну, ещё немного на бюсты памятников засмотрелся в переходе. Точнее, читал их биографии с достижениями. Кстати, «ледяная анатомия» Пирогова – интересная штука! А там ещё рядом с ними музей медицинских инструментов. Вообще, знаете – тут удивительно! Как в мавзолее или музее. Даже круче. Тут всюду дух науки и интеллекта! Всё это место пропитано знаниями и умом!
