- Это так важно?

- Нет. Просто тут обычно редко встретишь новые лица. – она разводит руками, строя горькую гримасу. – Если бы меня предупредили, что за всей этой роскошью скрывается тухлость, то я бы никогда на это не подписалась.

- Ты наложница Амира? – внутри меня разливается неприятное чувство. Я непроизвольно начинаю смотреть на девушку по другому, пристально изучаю её, чтобы понять: как вообще выглядят наложницы. Эта не выглядит счастливой. Еле сдерживаюсь, чтобы не разогнать рукой пары спирта.

- Алекс. – представляется она, протягивая мне руку, на которой красуются золотые Rolex. – Уже два года, как верой и правдой тружусь на счастье нашего будущего повелителя.

- Виктория. – пожимаю ее руку, вставая с колен. – Я… с Ахмедом.

Мой язык сам не поворачивается назвать себя наложницей. Не хватает смелости. Нет сил окрестить себя этим словом. Понимаю, что придётся, но не могу. Но она сама все понимает, в глазах пробегает знакомая мне боль. Тоска. Она исходит из глубин сердца.

Девушка со своей стороны тоже очень внимательно меня изучает, сузив ярко накрашенные глаза. Понимаю, что она очень красива. Высшая категория.

- Ничего себе, думала, что этот Аль-Мактум не по этой части. – задумчиво говорит она, посасывая свою нижнюю губу. – У него такой же большой, как у брата?

Заливаюсь краской и ничего не отвечаю, просто отмахиваюсь от нее. Мне ни с кем не хочется обсуждать член Ахмеда.

- Я тут еще ничего не знаю. – решаю изменить тему разговора. – И ты первая, с кем я успела познакомиться.

- Все очень просто. – Алекс берет меня под руку и тащит во дворец. Она очень настойчива и удивительно сильна для своего хрупкого телосложения. – С мужиками не разговаривать. На правую половину не заходить. На улицу без спроса не выходить. Вне дворца одевать платок. Своего Эмира слушать. Делать качественный глубокий минет. С жительницами этого серпентариума общаться на минималках. Каждая из них на годовом контракте, конкуренция бешеная. Сегодня ты в любимицах и тебе дарят остров, завтра ты отправляешься на пенсию ни с чем. Сначала тебе кажется, что посидишь годик на таком заработке и упорхнёшь богатой, но потом втягиваешься и хочешь еще и еще. Тебе, конечно, будет сложнее.

Не совсем улавливаю о чем она говорит. Какие контракты, какая конкуренция. Не успеваю за ее мыслями. Но за эту неделю мне впервые становится легко, как будто я болтаю со старой знакомой.

- почему мне будет сложнее? – сердце охватывает приступ невидимой ревности. Может быть я не знаю о чем-то. У Ахмеда есть и другие наложницы.

- У Ахмеда нет наложниц, в этом плане у тебя не будет конкуренток, но у него на следующей неделе свадьба. Не думаю, что первое время ему будет до тебя дело. Не обижайся, но Джанна очень красивая и цветочек не сорванный. Мужчины таких любят. Девственность для них все. Женщина, отдавшая тебе девственность – становится особенной. А у них говорят любовь. Они с детства друг друга любят.

Не различаю больше слов Алекс, в голове образовывается вакуум. Есть только одна мысль, которая меня волнует – у Аль-Мактума скоро свадьба. Это оглушает меня и выводить из строя.

Она не просто в недалеком будущем, а совсем скоро. Она меня взволновывает настолько, что не замечаю, как резко останавливаюсь и начинаю плакать. Слезы горячими реками текут по щекам, а я судорожно ловлю ртом воздух.

Все мои надежды разбились в настолько мелкие осколки, что из них уже не получится ничего склеить. Вокруг труха, пыль. Безнадёга.

+++

Слезы душат.

Стоило ли себя тешить несбыточными надеждами. Я всегда знала, что у него есть невеста, и Аль-Мактум никогда не скрывал, что он любит ее. Его отношение к ней было всегда трепетное. Все очевидно и не скрывалось от меня.

Так почему мне сейчас так больно? Я должна была быть готова к этому. Развесила уши и надеюсь на несуществующую сказку.

- Эй, ты чего? – Алекс грубо берет меня за руку и тащит в темный угол за горшки с пальмами. – Не говори мне только, что ты ничего не знала? Боже, да ты из тех наивных дурочек, которые думают, что станут теми самыми – особенными и единственными?

Ничего не отвечаю ей. Слезы градом текут по щекам к подбородку, ручейками стекают по шее в ложбинку между грудей. Невыносимо грустно и больно. Отчаянно хлюпаю носом, пытаясь прийти в себя.

На самом деле я думала, что у меня есть время, разобраться в наших отношениях и наладить отношения с Ахмедом. В Брянске я почувствовала, что не безразлична ему, Аль-Мактум испытывал нечто большее, чем простое вожделение.

Алекс вздыхает, оглядывается по сторонам, будто кого-то боится.

- Хватит плакать, потом проблем не оберёшься. Хочешь дореветься до такой степени, чтобы он вообще перестал на тебя обращать внимание? – Алекс трясёт меня, удерживая за плечи.

- Где связь?

- Ты совсем дурная. – девушка закатывает глаза, приподнимая брови. – Ты здесь зачем? Чтобы развлекать и ублажать его, а не трепать нервы. Теперь подумай, как быстро он спишет тебя со счетов, если ты будешь капризничать и плакать? Ты должна всегда и везде улыбаться, если хочешь получить свои бабки.

С этими словами Алекс расплывается в улыбке на миллион, демонстрируя идеальные белые зубы. Девушка преображается, она очень красива. Буквально сияет. Она умеет правильно улыбаться.

На ее фоне я маленький и гадкий утёнок.

- Ты давно здесь? – вытираю слезы, но меня все еще продолжает трясти.

- Два года. – замечаю грусть в ее глазах. При встрече с Алекс, я невольно негативно отнеслась к ее перегару, но сейчас мне так сильно хотелось выпить, чтобы притупить внутреннюю раздирающую боль. За два года пребывания здесь, спиться – не грех. – Давай, я лучше покажу тебе тут все.

Соглашаюсь.

Мы выходим из тени и идём к крылу, где живут все девушки, и где буду жить я после того, как моя комната будет готова.

- Можешь не переживать, здесь не общежитие, ты мало с кем будешь встречаться постоянно. Исключения мастер-классы и занятия. Терпеть их не могу, но ходить приходиться. Абда очень следит за этим, а то вдруг мы не сможем качественно ублажать ее мальчиков. Поэтому уроки горлового минета и соблазнительных танцев регулярны. – Алекс проводит маленькую экскурсию.

- А кто такая Абда? – это немного отвлекает меня, позволяет познакомиться с моей новой жизнью.

- Няня Эмиров. Когда они выросли, ей поручили смотреть и обучать женщин. Ты разве не знакома с ней?

- Нет. А должна? – Алекс останавливается и странно смотрит на меня, немного наклонив голову в сторону.

- А где ты вообще сейчас живешь? – девушка явно удивлена и оглядывает меня по новому. – Я тебя не видела совсем до этого в этом крыле...

- В покоях Ахмеда. Моя комната не готова еще. – только сказав это и увидев реакцию, я прикусила язык, осознав что этого говорить не стоило. Я вижу ее в первый раз и не могу доверять.

По вытянувшемуся лицу девушки понимаю, что она немного шокирована. Она молчит минуту, обдумывая это, после чего, немного растягивая слова, говорит:

- Лучше больше не говори никому об этом…

Мне очень хочется узнать у нее почему, что ее так удивило. Чувствую, что мой случай немного выбивается из общей практики. Но пока не понимаю, чем именно, не зная традиций и обычаи. Это маленькая ниточка, за которую нужно ухватиться.

Не задаю волнующий меня вопрос, потому что по другую сторону коридора показываются две молодые девушки и тучная женщина в возрасте с очень жестоким взглядом.

Алекс становится передо мной, немного закрывая обзор.

- Ас-саля́му але́йкум! – у женщины даже голос мужской. Она смотрит на Алекс, осуждающе поджав губы, потом на меня, хмурясь. – Что Вы тут ходите без толку?

- Нам уже погулять нельзя? – Алекс скрещивает воинственно руки перед собой, бросая женщине вызов. Та цокает языком, готовясь уничтожить нас физически. Сразу становится понятно, что женщины друг друга терпеть не могут.

Вперед выходит красивая девушка в длинном, легком платье в пол. Тонкий розовый шёлк органично струится по ее фигуре, оставляя загадкой ее формы. Рыжие волосы собраны в хвост ярко-красной лентой.