========== Глава 1. ==========

Из окна падал тусклый свет прямо на середину просторной комнаты. Большое, практически в пол, с витражом по бокам, окно открывало отличный вид на красивый, хоть и подверженный осеннему увяданию, сад. Под высоким потолком с куполообразной серединой, расписанной рукой художника прошлого века, висела массивная люстра из чистого хрусталя на золотых креплениях. Опустив взгляд ниже, можно узреть массивный, резной письменный стол Т-образной формы. Он был изготовлен из черного дерева и украшен резными узорами с драгоценными камнями, в этой композиции преобладал изумруд.

На столе было три небольших стопки бумаг с печатью Министерства Магии и две с печатью Гринготтса, волшебного банка, в котором заведуют гоблины. По правую сторону от удобного, даже на вид, кресла стояла чернильница и подставка с перьевой ручкой. В левом краю рабочего места располагалась небольшая статуэтка в виде дракона, закинувшего голову назад и яростно распахнувшего пасть, ящер сидел на груде золота и сундуков, всем видом показывая, кому принадлежит сокровище.

Недалеко в углу около окна стояли рыцарские доспехи с закрытым забралом и сложенными металлическими ладонями прямо на рукоятке длинного, и если судить по насыщенному блеску, острого меча. В другом углу находился большой глобус, на котором все надписи были сделаны на латыни. Рядом на подставке стояли два стакана для виски.

Чуть поодаль от уменьшенной модели нашей планеты располагался встроенный в стену книжный шкаф, на его полках пылились древние магические фолианты и редкие собрания маггловской литературы, мирно и гармонично сосуществующие друг с другом. Для обывателя того или иного мира такое сочетание показалось бы странным, но хозяин поместья так не считает.

Стены были темно-зеленого оттенка, они отлично подходили к строгой обстановке данной комнаты. Разбавляли интерьер три картины. Бушующий океан и маленький корабль с уже поломанными мачтами, он обречен погибнуть, но даже сейчас, находясь на волоске от смерти, корабль упрямо плывет и старается уйти от волн. Это будет продолжаться вечность, до тех пор пока жива картина, художник будто остановил время и не дал свершиться катастрофе. Такой сюжет был на первом изображении. Большое полотно в массивной темной рамке, висящей около ряда колонн из черного мрамора, что отделяли рабочую зону и круглый читальный зал, в котором все пространство стен занимали книги. Вторая картина являлась отображением скорби и какого-то могильного спокойствия.

Серое небо с наступающими тучами, что практически перекрывали солнце. Только несколько тусклых лучиков долетали до безжизненной, давно необитаемой, земли. На мертвой почве нет даже крохотного цветочка или зеленой травы. Центром композиции картины был дуб с обломанными ветвями, из множества которых уцелела только одна. Именно на ней болталась красная лента, оставленная неизвестным в память о чем-то. Несчастное дерево находилось на пустыре, где давно не бывало ноги приличного человека, и только где-то вдалеке виднелся дым и маленький, захудалый домишко, в котором царила жизнь. Но она была слишком далеко от этого места.

Третий холст — натюрморт. На столе, покрытым белой скатертью лежала раскрытая книга, рядом стоял канделябр с практически сгоревшей свечой, с которой воск, стекая по железной поверхности, падал прямо на белоснежную ткань. Фон картины был непробиваемо черным. Она явно не закончена, но отчего-то висит здесь, прямо около книжного шкафа и всяк входящий в комнату упирается прямо в нее.

На втором этаже, который и являлся местом расположения этого кабинета, было тихо, ровно до тех пор пока за резной дверью не послышались быстрые и четкие шаги. Они все приближались и приближались к заветной комнате. И вдруг, дверь резко распахнулась, ударившись о стену. На пороге стоял высокий мужчина с черными, словно смоль, волосами и горящими красным глазами. Он держал руку на своем запястье и приговаривал:

— Убью, — почти рычал он, входя в кабинет. Человек подошел к вышеупомянутому книжному шкафу и потянулся к книге в красном кожаном переплете, на корешке которой было выгравировано — «Фауст» И. В. Гете. Трагедия написанная Иоганном Гете, рассказывающая о докторе Фаусте и его сделке с Мефистофелем, являлась ключом к тайной обители хозяина поместья.

Нажав на книгу, мужчина почувствовал как отодвигается вся стенка. И как только проход был открыт он вошел в еле освещенный коридорчик. Метра два свет был невероятно тусклым, но Реддл шел твердо и, потянулся к ручке, ведущей в место, о котором не знает ни одна живая душа, кроме его собственной. Она отворилась, Том, зажав запястье еще сильнее, прошептал запирающее и услышал как книжная полка становится на место.

— Убью, — еще раз прошептал он и убрал руку с рукава. На чистой, белой ткани виднелась кровь. — Черт, — выругался он и закатав рукав рубашки до локтя, принялся рассматривать еще недавно чистую кожу. Аристократическую бледность тела мага теперь нарушала кольцевая татуировка из рун, и только с внутренней стороны чуть выше самого кольца черных линий было выведено каллиграфическим почерком имя — Северус Тобиас Снейп.

***

На кровати в просторной зале, которая если судить по запаху, принадлежала Больничному Крылу, лежал маленький мальчик. Его черные волосы взмокли и раскидались безжизненными прядями по подушке. Веки плотно закрыты, но через них наблюдалось частое движение зрачков. Кожа, обыкновенно бледная, стала просто мертвенной и напоминала скорее воск, нежели человеческую плоть. Ровные красивые черты лица мальчика нарушала гримаса боли и страха. Он метался по постели будто в агонии и создавалось впечатление о скором крике, который вот-вот должен пронзить ночную тишину Хогвартса, но уста были плотно сжаты.

Тяжелое, порывистое дыхание с хрипами еле слышным эхом отлетало от стен и летело в глубь замка или в раскрытое окно в нескольких метрах от кровати мальчика, но тут же тонуло в зыбкой тишине замка. На тумбочке рядом с кроватью ребенка горела лампа, оставленная видимо для того, чтобы ему было спокойней спать, но ребенок неосознано пытался уйти, отодвинуться от ее света.

Вдруг горло Северуса свело и он резко распахнул глаза, подскакивая на кровати. Он пытался отдышаться, но ничего не получалось, с каждым вздохом из горла вырывался только кашель. Черноволосый схватился тонкими ручками за шею, открывая вид на кольцо рун, что окутывали его запястье. Чуть выше самого нарисованного браслета было выведено имя — Том Марволо Реддл.

Почувствовав как спазм начал отпускать, Снейп немного успокоился и обратно лег на постель, попутно недоумевая как он здесь оказался. Вдруг случайно мазнул взглядом угольных, будто специально подведенных, глаз, заметил рисунок на своей коже и еле слышно вскрикнул, но тут же зажал рот другой рукой. Рассматривая узоры и имя, первокурсник невольно подумал, что это его худшая ночь в жизни. Но он даже не догадывался, что подобное испытывал не один. Том Реддл, или же Лорд Волдеморт, ощущал нечто подобное, вот только мужчина сразу узнал значение магических рун и сейчас думал, что ему делать.

***

— Абраксас, — Реддл сидел в своем кресле за рабочим столом своего кабинета и фокусировал взгляд на документе, принесенном Малфоем. Сам сиятельный Лорд величественно разместился на кресле из натуральной кожи около Тома и неотрывно следил за реакцией давнего друга, — Ты хочешь сказать, что я окольцован? Мало того, что меня не устраивает сам факт сего действия, так еще и моим супругом является одиннадцатилетний ребенок?

— Именно это там и написано, — кивнул Малфой и вздохнул, — Том, ты сам попросил меня узнать об этом, я узнал. Лучше скажи что будешь делать?

— Нужно найти Снейпа, — немного подумав, ответил мужчина и откинулся на спинку кресла, — И забрать. Что бы это ни значило, — Волдеморт указал на свое запястье, — оно свершилось и мне нужно знать того, с кем связан. Ты нашел информацию по нему?

— Да, — блондин протянул несколько пергаментов Реддлу, — Полукровка, обучается на первом курсе Слизерина. Год только начался, но он уже успел засветиться как очень талантливый ученик и получить приглашение в клуб Слизней. Люциус говорит, что мальчик по своей сути не особо конфликтный, даже можно сказать скрытный, но несмотря на это уже успел нажить себе школьных врагов. Четверых гриффиндорцев. И что удивительно, они попадают в Больничное крыло не реже самого слизеринца. Что же еще, — Малфой задумался, Том поднял на него свои синие глаза и вперился немигающим взглядом, — Мать — чистокровная волшебница, Эйлин Принц, отец — маггл, Тобиас Снейп. Смею предположить, что обстановка в семье у них не радужная.