Гермиона взяла один из бокалов шампанского и отпила немного. Это обошлось ей в половину выделенных ей денег, и будь она проклята, если это дело не выгорит. Драко наклонился, заправляя прядь ее белокурых волос за ухо, чтобы открыть доступ своим губам к ее уху.

— Как тебя зовут, милая? — спросил он, изо всех сил пытаясь быть услышанным из-за громкой музыки.

Малфой положил руку на ее колено, большим пальцем касаясь кожи бедра, и Гермиону удивила реакция собственного тела, усиленно посылающего мурашки вверх по рукам. Было ли это вызвано его прикосновением или близостью его рта к ее уху, тихими влажными звуками слов, тёплыми дуновениями воздуха на коже?

— Это имеет значение? — невинно поинтересовалась она, приподнимая юбку еще на дюйм, заманивая в ловушку. — Мы не можем сохранить это в тайне? В конце концов, мы оба здесь только ради одного, верно?

Его рука поднялась выше, намного выше, чем она ожидала, останавливаясь всего в нескольких дюймах от ее трусиков, а язык влажно скользнул по раковине уха. Гермиона почувствовала, как крошечные мышцы между ее ног самопроизвольно сжимаются, пульсируя от неожиданного возбуждения. Давненько к ней так не прикасались, не флиртовали. Малфой осмелился прикоснулся к ластовице трусиков, она резко выдохнула, почти полностью отстраняясь. Но Грейнджер просто не могла сейчас струсить. Она зашла слишком далеко.

— Что случилось, котенок? — он оставил поцелуй в чувствительном местечке за ухом, после чего скользнул языком по линии челюсти к горлу.

Кем был этот Малфой? Гермиона никогда не видела, чтобы он держал девушку за руку во время учебы в Хогвартсе, а теперь он буквально пытался залезть ей в трусы через двадцать секунд после того, как она села. Миссия быстро сходила с рельсов. Она должна была раскрыться раньше, подобраться как можно ближе, схватить и аппарировать вместе с ним. Конец. Теперь казалось, балом правила ее киска, а самой Грейнджер оставалось только гадать, как далеко она сможет его подтолкнуть, и как далеко сможет зайти сама.

Но это был Драко Малфой. И это была Гермиона Грейнджер. И она здесь не для того, чтобы трахаться. Она быстро моргнула, сделала глубокий вдох и укрепила свою решимость. Она могла сыграть свою роль и обеспечить себе победу. Она обыграет его. Как говорится.

— Я искала тебя, — наконец, выдохнула Грейнджер, притягивая его и крепко целуя в губы.

Его губы были великолепными, мягкими и пухлыми, мастерски сминающими ее собственные, язык, ловко пробравшийся в ее рот, теплым и гладким, соблазняющим, да так, что невинный стон завибрировал на ее губах. Она прижалась к его груди, погружая язык в его рот, когда он запустил руки в ее волосы… в парик. Чтобы отвлечь его, Гермиона перекинула свою ногу через его ноги, оседлав бедра, отчего юбка задралась до задницы, и переместила его руки на свою талию. Она почувствовала его каменный стояк, когда он упёрся им между ее неприлично раздвинутых ног, что вызвало незамедлительную реакцию ее собственного тела, заставляющего трусики моментально намокнуть.

— Ты нашла меня, дорогая, — сказал он, отстраняясь, чтобы посмотреть ей в глаза. — Куда мы пойдем, чтобы отпраздновать твою победу?

Гермиона стянула парик с головы, встряхнула волосы и улыбнулась, когда его глаза округлились от осознания происходящего.

— Я думаю, нам следует вернуться в Лондон, — сказала она. — Что скажешь, Малфой?

Вытащив палочку из кобуры за спиной, она обхватила его шею рукой и они растворились в воздухе с гулким треском.

***

Как только их ноги коснулись пола в явно менее роскошном гостиничном номере, который сняла Гермиона, Драко оттолкнулся от нее с такой силой, что она упала на пол.

— Ты, ебаная грязно… сука!

Но прежде чем он смог произнести еще хоть слово, Грейнджер навела на него свою волшебную палочку и закричала:

— Ступефай! — и он рухнул на пол сердитой, но бессознательной кучей.

***

Драко снова пришел в сознание, но с горечью обнаружил, что все еще не может двигаться.

— Я вырву твою гребаную глотку, Грейнджер, — прорычал он, извиваясь и натягивая тяжелые зачарованные оковы, которыми она сцепила его запястья и приковала к изголовью кровати. Они были сделаны из прочного металлического сплава, который подавлял магию, поэтому никакие беспалочковые заклинания или проклятия, или даже аппарация были исключены. Малфой понял, что на нем были одни боксеры, так что она, очевидно, забрала его палочку, деньги, ключ от отеля… гордость. — Грейнджер! Где ты?

Он был в ярости, но большая часть ее была направлена ​​на самого себя. Он сам виноват в том, что ослабил бдительность, принял выпивку от незнакомки и последовал по зову своего собственного члена прямо в ее гребаную ловушку. Конечно, кто мог ожидать, что фигуристая, сексуальная, длинноногая девица в стриптиз-клубе окажется Грейнджер? Если бы у него было время, Малфой бы расхохотался в голос, когда она сняла парик. Конечно, он годами представлял, как оскверняет эту крикливую суку, склоняет над одним из ее драгоценных библиотечных столов и трахает до потери сознания, заставляя умолять о его члене, но это были просто сценарии дрочки… Он и представить себе не мог, что это произойдёт на самом деле. В школе она была холодной, как лед, с вечно задранным носом и хорошо замаскированной фигурой под школьной мантией и безразмерными свитерами. Некоторые слизеринцы даже предполагали, что она лесбиянка, несмотря на то, что та пыталась произвести впечатление на мальчиков, что только добавляло ей загадочности.

Дверь в примыкающую ванную с щелчком открылась, и она вышла из облака пара с отчетливым запахом малины. Ее волосы были перевязаны полотенцем, а белый атласный халат плотно стянут на талии, эффектно подчёркивая изгибы ее тела.

— Извини, Малфой, — сказала она с легкой ухмылкой. — Пришлось принять душ. Я чувствовала себя немного… грязной.

Он фыркнул и закатил глаза:

— Это не я запрыгнул к тебе на колени, дорогая.

— И это не я засунула кулак тебе в промежность.

— О, Грейнджер… — Малфой цокнул языком. — Если ты подумала, что это был кулак, то мои предположения о твоём опыте на этом поприще подтвердятся.

Она стянула полотенце с волос, и они гладкими влажными волнами упали ей на спину, несколько прядей прилипли к щекам, все еще розовым после душа, а у впадины на ключицах осталось немного пены. Он снова начал злиться.

— Ради всего святого, Грейнджер, сними эти хреновы наручники. Что, черт подери, все это значит? — зарычал Малфой, бросаясь вперед, пытаясь сломать изголовье кровати, металлические наручники болезненно врезались в его запястья.

Гермиона наклонилась вперед, уперевшись руками в матрас, и Драко мог видеть верхушку груди в разрезе халата, а выражение ее лица давало ему понять, что она чертовски хорошо знает, что делает.

— Это значит, что я отправлю тебя домой, в Лондон, Малфой, и получу за это четыреста галеонов. За твою хорошенькую белокурую голову назначена награда, и я собираюсь ее получить.

Он откинул голову на спинку кровати и закрыл глаза.

— Награда. Ты же знаешь, Грейнджер, с меня сняли все обвинения после всей этой неразберихи в Хогвартсе.

Она закатила глаза и села на край кровати, расчесывая пальцами влажные волосы.

— Я знаю, но сейчас нам нужна другая информация, и я уверена, что ты сможешь нам ее предоставить.

Гермиона Грейнджер — королева поиска информации. Конечно, в конечном итоге она станет охотником за головами Ордена. И конечно, она пришла за ним, вероятно, долго решаясь на эту работёнку. Насколько охуенно холодным было это блюдо из мести?

— Послушай, милая, почему бы тебе просто не спросить меня, что им нужно, и я расскажу тебе все, что знаю об этом, — его голос стал чуть ниже, немного мрачноватым. — Ты передашь им информацию, и тогда мы сможем обо всем этом забыть, потом ты купишь мне завтрак, и я смогу вернуться в свой маленький рай.

— Твой маленький рай состоит из тусовок в низкопробных борделях? — спросила она, снова вставая и глядя в окно сквозь прозрачные занавески.