— Но и вопрос оказался тоже не простой… Иди сюда… — Поттер поднялся с кресла и шлёпнулся на диван, обнимая друга, выказывая почему-то непривычную теперь поддержку.
— Я точно знаю, что сейчас я счастливее. Несмотря на всё это дерьмо вокруг этих фото. Несмотря ни на что, сейчас я… Реальнее, — тихо сказал Драко, закрывая глаза, полностью отдаваясь этому моменту. — С тобой всё реальнее, Гарри… — Малфой крепче прижался к широкой груди, как бывало уже много раз, только сейчас он отчётливо понимал, что это не шаблон. Не их привычное — страдаю-жалею. Это что-то другое. — Я такой кретин, Потти… Я едва не потерял тебя… Я едва не потерял тебя…
Гарри засобирался домой уже заполночь.
— Боже, боже, боже, Гарри!!! Это же Зебергет Эмеральд! Ты купил его! Ты купил его!!! Я делал предзаказ, но не успел в сотню! — Малфой не выпускал из рук кашемировый шарф, лимитированную коллекцию которых он тщательно изучал и трепался о ней целый месяц.
— Ну, ты же советовал мне…
Гарри, оказывается, слушал его… Он говорил о том, что к глазам, как у Потти_21_Потти, этот шарф подойдёт идеально. И что его друг был рождён, чтобы носить это чудо творения фантазии Зебергета. Драко метался между желанием прослезиться и улыбнуться. Сейчас в голову шла другая мысль:
— Он создан для тебя…
Гарри подошёл к нему и обвил шею мягкой материей.
— И для тебя тоже. Дарю…
— Не-ет… — неверяще протянул Малфой.
— Да-а… — передразнил его друг. — Твой серый светится иначе в нём. Так что, он твой.
— О, Гарри!!! Боже, я обожаю тебя, я обожаю тебя!!! Спасибо-спасибо-спасибо. Господи, ты лучший! Гарри-и…
Драко то хватал его в объятья, то отбегал к зеркалу в холле, то снова набрасывался на друга, в конце концов расцеловав его в щеки по десять раз каждую. Он не мог успокоиться, восторги лились из него нескончаемым потоком. В себя он пришёл, когда едва успел прикусить свой язык и остановить фразу, которая между ним и Гарри звучать больше не должна. Он чуть не сказал «Я люблю тебя». Этот момент показал ему, что как раньше никогда уже не будет. Но запах дома, запах Гарри на шарфе не дал ему впасть в уныние, даже когда Поттер уехал.
Едкие слезы щипали глаза. Начало первого, но сон не кроет, даже если вспомнить, насколько загруженным был день. Колин пытался успокоить своё воображение, но это было невозможно. На самом деле он никогда не мог остановить поток фантазий в своей голове. Именно это делало его таким классным фотографом. Не каждый мог найти тот угол, под который реальность покажется волшебством. Колин мог.
И Гарри тоже мог. Он это делал своим телом. Волшебство в полёте. И он умел ловить магию в воздухе, когда брал в руки камеру. Без долгих лет обучения, просто талантом.
Поттер всегда был тем самым. Всегда. Именно глядя на него Криви понял, что такое любовь. И так долго у него не было никакой надежды, что он почти отчаялся. И когда судьба подарила ему шанс, он им воспользовался. Он знал Гарри хорошо. Так, как может знать другого человека тот, кто не пропускает ни одного жеста, ни одного взгляда, ни одной реакции.
Он знал, он всегда знал, что Гарри с ним будет счастлив. Что сам он сможет сделать для любимого всё. Сможет быть ему лучшим парнем, лучшим другом, лучшим любовником, лучшим зрителем… И он старался изо всех сил. Он старался быть похожим на любимого, был предупредительным, ненавязчивым, ловил самые тонкие намёки и был вовлечён во все его дела и заботы. Он помогал, решал, защищал, был тихой гаванью. Он старался доверять Гарри. Он его любил. И мечтал услышать ответное признание. И когда ему стало казаться, что они с Гарри стали близки как никогда, когда вот-вот с губ любимого готовы были сорваться заветные слова, в их жизнь ворвалось горе. В виде грузовика с вещами его бывшего мужа.
Это была единственная тема, которую они вообще не обсуждали. Это была единственная тема, которая была табу, и Колин принял это, как данность. Как правило. Как закон. Они не говорят о бывшем. Они не говорят о том прошлом.
Когда он встретил Гарри в одном из кафе, буквально через две недели после того, как тот перестал вести эфиры, Поттер сказал, что они с Драко расстались. И Криви, действуя, скорее по наитию, спросил, каким Гарри видит своего идеального партнёра. Тот долго молчал, а потом говорил, тоже долго, очень. Колин ответил тогда, что таких не бывает, но сам мотал на ус каждое слово. Записывал в памяти, как руководство к действию. И в течение месяца делал всё, чтобы Гарри увидел в нём всё то, о чём говорил в тот вечер. Они оказались в постели случайно. Почти. Поттер был печален и пьян, а Колин не мог устоять перед своей мечтой. И с этой ночи началось их настоящее.
Криви действительно думал, что он стал тем, кто нужен Гарри. Он верил в то, что, и правда, такой — спокойный, неревнивый, уравновешенный, свободный, самодостаточный, самостоятельный. Что не перекладывает с больной головы на здоровую. Не нуждается в помощи и знает свои цели, идёт к ним без чьего-то поводка. Что он не способен на пустые истерики, что он готов работать для отношений и быть открытым и верным. Он в это верил, но с появлением этого… Малфоя… Верить в это стало сложнее в разы. Потому что Колин чувствовал, что готов взорваться. Но нельзя… Никаких скандалов. Никаких истерик. Спокойное выяснение отношений и совместный результат, совместное решение…
Он чувствовал, что Гарри меняется, что он после каждого этого глупого сеанса молчит и думает, думает точно о нём — о том, кто его бросил! Растоптал! Зачем? Как он может?! Простить! Предательство! Но все вопросы — конечно не прямые, не про его бывшего мужа, общие и аккуратные — уходили в мягкую улыбку, тёплые слова и ответы ни о чём. И Колин понимал, что ничего не может сделать. Ни-че-го. Но хуже того, он понимал, с каждый чёртовым днём понимал, что в зеркале видит не себя. Видит подражателя, который пытается стать помесью недостижимого идеала и Драко Малфоя. Только смесь эта была бы абсурдной, потому что ничего похожего между идеалом Гарри и этим белобрысым ублюдком не было. Одни контрасты.
А потом Гарри пригласил его в клуб. Он не был домоседом, но такие вечера были редкими. Танцевать Поттер не любил, и ему чаще всего было скучно смотреть на веселящихся людей вокруг. Но причина такого предложения очень скоро показалась на сцене. И Криви видел, он видел, какими глазами смотрит на бывшего Гарри. Он видел это и знал: что так или иначе, всё изменится. Стоит Ледышке посветить задом и поманить его, как его Гарри, его любовь, его свет, его жизнь — тут же вернётся к нему. А когда Малфой нашёл его у бара и дал «добрый» совет… Колину стало окончательно очевидно, что даже если сейчас он думает о том, как просто сделать что-то хорошее чужому мужчине, то не за горами время, когда он захочет это хорошее делать сам. А мужчину сделать своим. И ведь соревноваться с непорочной памятью о прошлом невозможно. Что бы ни происходило между ними, по какой бы причине Малфой не ушёл тогда, он оставался непорочным, чистым, безупречным. Криви же остаётся только подражать. Это бросило его в жестокое отчаяние, только вот сделать сам он ничего не мог. Любая попытка уйдёт в молоко — это стало ясно уже после того подслушанного разговора с кем-то, и пусть ни слова не было слышно, лишь тихий отдалённый говор, Колин знал, просто знал, что это с ним, или о нём, или для него. Для его Сладкой Ледышки. А ещё яснее это стало после видео, которое Гарри записал для своих подписчиков. Сейчас же, когда стрелка самодельных часов с их совместным фото — счастливым, таким открытым, идилличным фото — упрямо двигалась к часу ночи, а любимый мужчина всё ещё не в постели со своим парнем, Колин не мог унять своё воображение. Что они делают сейчас? Как они это делают? В ту ночь, в Хэллоуин, Гарри ушёл за кулисы, и вернулся снова задумчивым, немного растерянным, и на все намёки и флирт Криви не ответил ни слова, ни жеста. Хотя и обрадовался предложению уйти. Он надолго закрылся в ванной, то напуская воды, то замирая там в абсолютной тишине — Колин слушал под дверью, просто, чтобы знать, что с его мужчиной творится — и так и не прикоснулся к своему парню. Даже во сне. Может, сейчас он компенсирует этот недостаток ласки… Гарри ведь очень тактилен. Он трогает всех и всегда. И кажется, в их обычной жизни не стало меньше прикосновений, и секса тоже меньше не стало, но Колин чувствовал, просто чувствовал, что всё не так. Что-то внутри него требовало задать прямой вопрос, но другая часть слишком боялась ответа. Злость и отчаяние нарастали, и ни совместные прогулки, ни нежность между ними не компенсировала этих изменений, а в последние дни, когда бывшего Гарри полоскали все, кто мог рассмотреть в нём не такого уж и ангела, волнение Поттера за своего уже даже не друга по факту просто выбивало Криви из равновесия. Да, он был младше, да, у него не было столько денег, но ведь он идеально подходит Гарри. И-де-аль-но… Ни одной ссоры. Ни одного взаимного упрёка. Их отношения были как в книжке про любовь. Так почему же одни единственный вечер всё так перевернул?! Колин знал ответ на этот вопрос. Но не хотел признаваться себе в этом.
