- Отпусти!
Я вскинул руки, как по команде "хенде хох!", отчаянно пытаясь
понять, не испортил ли все, жалобно сказал:
- Извини.
- Ничего, - она снова пристально смотрела мне в лицо, - ты
хороший. Умный, не злой - я сразу это поняла.
И, отвернувшись к плите:
- Чаю хочешь?
- Что? А, чаю... Хочу, конечно!
Оля загремела какими-то тарелками, кастрюлями. Бросила через
плечо:
- Не стой, садись. В ногах...
- Правды нет, - закончил я, садясь. Моя любимая пословица.
Потом мы пили чай с вкуснейшим печеньем и беседовали
сначала немного неловко, с паузами, притираясь друг к другу,
потом свободнее, раскованнее, все чаще звучал веселый смех. С ней
удивительно легко говорилось - не так, как с интеллектульно
продвинутыми сверстниками, а просто приятно было находиться
рядом. Красоту ее никто не назвал бы идеальной, но зато - очень и
очень в моем вкусе и стиле. Я начинал понимать, почему некоторые сходят
с ума...
А ситуация вырисовывалась такая - вообще-то жила Оля с предками
в Омске, а в этой квартире у нее обитала бабушка, ухаживать за
которой ее здесь и оставили. Бабка была довольно плоха, и Оле
приходилось туговато. А в остальном - вполне сносная жизнь, только
слишком серая и однообразная.
- Я помираю со скуки, - говорила она, помешивая ложечкой чай в
стакане, и делая при этом такую гримаску, что никаких сомнений в том,
что она действительно помирает со скуки, не оставалось.
- Хочешь, книг привезу? - предлагал я. Это выглядело бы немного
смешным с почти любой другой девчонкой, но только не с Олей - по
пробным шарам, закатанным в разговоре, я понял, что ей знакомы и
Стругацкие, и Хеллер, и Апдайк - пусть не так глубоко, как мне, но
более чем достаточно для ее пола и возраста.
- Книги - это хорошо, - задумчиво говорила Оля, и ложечка
звякала о стекло стакана, - но это не все...
- Что же еще? - терялся я.
- Сводил бы ты меня куда-нибудь... - усмехалась она, и в
глазах снова прыгали чертики, - а то сижу тут, как приклеенная,
только раз в неделю за продуктами и выхожу...
- В кино? - после минутного раздумья предложил я, - а то
ресторан я не потяну... кафе какое-нибудь еще куда не шло, но я
хороших рядом не знаю. А на дискотеки я не хожу. Танцевать не умею,
и вообще...
- Кино? - глядя в потолок, облизывая ложку, - кино-о-о...
Кино - это вариант.
- Тогда - в "Урал", - решил я, - не помню, что там сейчас идет,
но что-то такое неплохое. Пойдем прямо сейчас?
- Сейчас? - переспросила она и посмотрела на закрытую дверь.
Словно в ответ, из-за нее донесся звук - даже не стон и не зов, а
какой-то нутряной, утробный хрип, от которого передергивало.
- Подожди, я быстро, - озабоченно сказала Оля, открыла ящичек
в тумбочке, зашелестела там, звякнула чем-то стеклянным. Исчезла за
дверью.
Не было ее долго, больше часа. Я прикончил все печенье и уже
начал уставать от ожидания, когда она снова появилась в коридоре,
усталая и взлохмоченная.
- Ты знаешь, - сказала она, - наверное, сегодня ничего не выйдет.
Сегодня я вне игры.
- Понятно, - пожал я плечами, - жаль...
За дверью снова завозились, захрюкали.
- Тебе помочь? - спросил я, больше из вежливости, чем действительно
желая это сделать.
Ольга иронично посмотрела на меня и почему-то на мои руки.
- Ты умеешь ставить уколы? Или выносить судно?
Оставалось только отрицательно помотать головой.
- Вот видишь...
Слышно, как щелкают ходики на стене.
- Ладно, - сказал я, - ну, тогда я пошел.
- Ты что, обиделся? - удивилась она, и жалобно добавила: - не
обижайся, Максим...Макс. Просто здесь мне действительно лучше самой.
Знаешь что - приходи завтра? Часа так в четыре.
- Утра? - пошутил я.
- Балда... конечно вечера, - и вдруг, с неожиданной тоской:
- только ты обязательно приходи, слышишь? Обязательно...
Дернулось не в такт сердце, захолодило грудь. Новые ощущения.
Поддавшись порыву, я взял ее руку в свою, поднес к груди и крепко сжал,
так, что хрустнули кости - по-моему, я сделал ей больно, но она даже не
поморщилась.
- Я приду. Точно. В четыре?
- В четыре... - повторила она, привстала на цыпочки и поцеловала
меня, легонько, просто мазнула губками по щеке.
По лестнице я спускался, как пьяный, и потом, уже сидя в конторе,
за дисплеем, долго не мог собраться с мыслями. Неужели оно? Рассудок
уверенно каркал - чушь! Еще один облом, самообман... "Посмотрим" - сказал
я ему, сосредоточился, и пальцы пустились в свой привычный, отточенный
годами танец по кнопкам...
Из дома назавтра я вышел в полчетвертого. Полчаса - пустяк для
двух остановок, но как нарочно, я забыл и никак не мог найти ее дом
подводило всегдашнее неумение ориентироваться. Проплутав около часа,
я все же вышел на него, когда уже почти совсем отчаялся, пулей взлетел
по лестнице, позвонил. С той стороны подбежали к двери, она распахнулась...
На пороге стояла Оля, ее глаза чуть покраснели и припухли. Плакала?
- Ты... - просто сказала она, - я думала, не придешь.
- Ты что, - улыбнулся я, подошел, зарылся лицом в ее волосы и
она не отстранилась, - я же обещал.
- Обещал - мало ли, - улыбка, взгляд внизу вверх, - это только
слова, верно?
Поцелуй, длящийся половину вечности или около того.
- Куда пойдем? В этот, как его... урал?
- Точно. Ты готова?
Наклонила голову вправо, прислушивается к себе.
- Да... Вроде.
- А ее... не боишься оставлять? - кивнул я в сторону закрытой
комнаты.
Она посмотрела на дверь, прикусив губу.
- Я ей снотворное дала... много. До вечера будет спать, наверняка,
- сказала она, словно уговаривая себя.
Я вдруг испугался, что ее опять захомутает стон-хрип, и заторопился:
- Ну тогда пойдем, чего стоять.
Она оглянулась еще раз вокруг себя, махнула рукой и вышла на
лестничную площадку. Я захлопнул дверь.
До "Урала" - всего одна остановка. Мы прошли ее пешком, весело
болтая. Оля держала меня под руку, но это совсем не мешало идти - не
то она идеально подстроилась под мой шаг, не то просто темп совпадал.
Встречные сверстники замедляли шаг, оглядывались - я замечал это
