Росфинский расслабленно откинулся на спинку хрустнувшего кожей кресла.

– Всего лишь два положения. Первое: банковские трансферы. Я подразумеваю дивиденды. Мы изменим бенефициара. Господин Хвостов!

Я оторвался взгляд от Пети. Взглянул в открытое лицо иностранца. Мягкая улыбка заставила улыбнуться в ответ.

– Вас не обременит сличить озвученную потребность с представленными в документах полномочиями?

Я ждал одобрения Дундера. Но тот, хитро сощурившись, буравил глазками добродушное лицо иностранца. Ничего не оставалось, как открыть картонную папку и пролистнуть файлы. Действительно, в одном из приложений нашлись необходимые формулировки.

– Да, – я кивнул, – господин Росфинский обладает полномочиями заключать …

– Второй вопрос? – перебил меня Саша. – Ты сказал их у тебя два.

– Совершенно верно. И второе дело сущий пустяк. Нам понадобится помещение. Небольшое. В любом состоянии. Думается, в букете активов «Транспорт-газа» найдется что-то подходящее?

– Говно вопрос, – Дундер поднялся. – Юристы все сделают. Юра, состряпай все как надо.

И, не говоря больше ни слова, потрусил к выходу. Я поднялся. Поняв, что удержать Дундера не получится, опустился обратно.

– Извините … – начал я, но вовремя осекся. – Есть какие-то условия к процедуре изменения реквизитов?

– Никак нет, – Виктор Иванович по-прежнему улыбался. – Господин Рыхлов отправит вам необходимые данные о банке бенефициара.

Мы посмотрели на Петю. Тот нас не слушал. «Да что с ним такое?» – забеспокоился я.

– Петя, – окликнул я коллегу.

– А?! – Рыхлов словно только что проснулся. – Простите. Я …

– Реквизиты передашь?

– А?! Да, да. Конечно.

Петя схватил телефон и принялся составлять электронное сообщение.

– И, Юрий Васильевич … Коли вы ведете дела нашей компании, должны быть в курсе активов предприятия. По крайней мере промышленной недвижимости.

– Я вас понял, Виктор Иванович. Попрошу исполнительного директора предоставить варианты. Это займет пару дней, я думаю.

– С вами приятно иметь дело, – Росфинский пригубил остывший кофе.

***

Пасмурный летний день напоминал цинковый гроб. Серые тучи равномерно растянулись по суровому небу. Пробивавшийся через них солнечный свет делался оттенка брюк Наполеона в битве при Маренго. Переизбыток серого дополнялся унылыми заводскими корпусами промышленного района. Здесь, на самой окраине, у заброшенных ворот от которых остались ли покосившиеся столбы опоры, я ожидал своего нового клиента.

Как я и предполагал, Росфинский оказался иностранцем. Изучая документы в картонной папке я не мог не обратить внимание на копию британского паспорта. Но кого в наши дни можно вести в заблуждение подобной ксивой? Половина, если не все, «экономические» диссиденты, успевшие смыться от земляков опричников, купили такие-же. Но Виктор Иванович родился и вырос в Великобритании.

Об этом мне поведал Петя, еще в день нашего знакомства, в моем офисе. Пока Росфинский говорил по телефону, я пытался привести коллегу в чувства.

– Рыхлов! Возьми себя в руки! Что, черт возьми, с тобой происходит! – шептал я ему.

– Все нормально, – Петя, даже шаблон оправдание, произнес рассеянно. – Не выспался.

– Кто такой этот Росфинский? – работа в прокуратуре позволяли нам обходит этические формальности адвокатской тайны.

Петя пожал плечами.

– Клиент. Меня наняли его адвокаты из Эдинбурга. Знаю только, что та юридическая контора очень серьезная. С какими-то беглыми жуликами связываться не станет.

– А по своим канал пробивал? – спросил я, и поспешил оправдаться. – Я не успел. Саша бумаги только вчера вечером передал.

– Ага. Пробил. С виду все чисто. Не придерешься. Родился, вырос, учился. Все в Англии. Предки туда переехали еще в царское время. А фамилия то ли финская, то ли литовская. Странно одно …

Рыхлов замолчал. Долго и пристально смотрел на меня. В глазах коллеги читалось смятение. Наконец, приоткрыл рот. Решил что-то сказать. Передумал. Положил руку мне на плечо.

– Не сейчас.

Давить смысла не имело. Я улыбнулся.

– А чего не выспался? Гужбанил?

В ответ приятель тоже улыбнулся. Но улыбка получилась грустной. Слишком грустной.

Это вся информация, которой я располагал, отправляясь на встречу в промзону. Дискомфорта «незнайки» я не чувствовал. Более того, мне было безразлично. Росфинский не мой клиент. Наниматель, Саша Дундер. Каким-либо юридическим рискам ни я, ни наниматель не подвергались. Виктор Иванович, или вернее Виктор Джонович, выберет помещение. Подпишем контракт, пожмем друг другу руки. На этом все. Если б я знал каким боком выйдет мне моя беспечность? Лишь тот факт, что иностранец настоял, чтобы недвижимость показывал именно я, а не кто-нибудь из менеджеров холдинга, должен был меня насторожить. Кабы мне тот разум наперед …

Из-за поворота, ковыляя по ухабам, появился прокатный кроссовер. Остановившись прямо за моим Ровером, Росфинский заглушил мотор.

– Я не опоздал? – спросил он, как только открылась водительская дверь.

– Нет, – отозвался я, – все в порядке.

Виктор Иванович, приветливо улыбаясь, протянул мне руку.

– Спасибо, что уделили мне время.

– Пожалуйста. А вы один? Где господин Рыхлов? – спросил я, пожимая мягкую ладонь.

– На этот раз я решил немного сэкономить, – улыбка иностранца стала шире. – Подумал, что два адвоката для ренты заброшенной недвижимости слишком дорого?

– Ну да, – согласился я, – тем более, здесь и сейчас контракт подписывать не будем. Садитесь!

Я открыл дверцу машины. Идти было недалеко, но прогулка по унылому району, еще и в пасмурную погоду, не прельщала.

– С вашего позволения, я хотел бы пройтись, – мягко отказался англичанин.

Тогда, пожалуй, я впервые и заметил, его легкую, ненавязчивую манеру подчинять себе людей.

– Но … – хотел возразить. У меня была тысяча аргументов. От соображений безопасности, до экономии времени. Но что-то в поведении собеседника остановило меня. – Ладно, идемте. Предупреждаю, это не Пикадилли.

– И слава Богу, – улыбнулся Виктор Иванович, – хоть что-то в моей жизни изменилось.

Прогулка не заняла и десяти минут. Следуя инструкциям главного инженера, я без труда нашел заброшенный станкоремонтный цех. Железобетонная коробка, собранная лет пятьдесят назад из панельных блоков, ничем не выделялась в бесконечном ряду индустриальных построек. Отличительной чертой оставались чудом сохранившиеся зеленые стекло-юферсы заполнявшие узкие полозки окон над железными воротами.

– Это здесь, насколько я понимаю, – констатировал я доставая из кармана ключ от висевшего на проржавевших петлях замка. – Все как вы просили. Высокие потолки, смежные помещения.

Мы вошли. Внушительный квадратный цех лежал в полумраке. Сквозь прорези оконных брустверов свет проникал сюда с опаской.

– Одну минуту, – я метнулся влево. По словам инженера, в метре от косяка находился электрощиток. – Тааак…

Открыл дверцу. Щелкнул тумблером автомата. Благо с улицы, через отрытые ворота, проникало достаточно света. Иначе мог бы схватится за какой-нибудь оголенный провод.

Загудело. Через секунду, словно взлетные огни, вспыхнул ряд ламп дневного света. Цех перестал казаться таким бескрайним. Квадратный амфитеатр по периметру нижнего уровня охватывали железобетонные перегородки. Черные глазницы редких дверей опасливо смотрели со всех сторон. Сверху, намертво приваленные к полу второго яруса, торчали арматурины. Могло показаться, перила сохранились частично. Но это было не так. Прорехи в ограждении, были технологическими, так как к ним вели свисавшие с потолка швеллеры, провода и скелеты каких-то механизмов.

Росфинский окинул взглядом помещение. Мягкая улыбка не сходила с добродушного лица. Он подошел к ближнему проему.

– Можно и здесь включить электричество?

– Разумеется, – один за другим я щелкнул ряд автоматов. Некоторые проемы осветились тусклым светом. – Главный инженер уверяет, с проводкой все в порядке.