Может Сано, ты и прав, может чаво и не знаю. В итоге так и не разобралась, что же это за чудо такое – ЛЮБОВЬ…
Но чудо-то как раз в том, как она приходит ВДРУГ…
Вот вижу – ЕГО, и сердце взрывается словно! Душа кричать начинат, о НЕМ конечно, да так кричит, кажись вся деревня слышит…
И как-то все сразу по-другому, не так как прежде. И понимаю ведь нутром то своим, что ЛЮБЛЮ! И тогда, я как порядочная, все как есть, мужу- то свому, так и так мол, влюбилась, ухожу от тебя. А он, – так ведь и меня любила!,– а я то понимаю тепереча, ведь есть с чем сравнивать, я просто не знала, что не любила!
И так кажной раз, влюблялась, брала чемоданы, детей в охапку и вновь выходила замуж, в любви рожала следуще дите. И кажной раз уверенно считала, что вот ОНА- ЛЮБОВЬ, та, которая сейчас пришла, самая что ни на есть теперь настоящая, от которой ( как говорят) мурашки по телу, бабочки в животе и «крышу» сносит…
И не просто это блажь, аль соблазн какой, с энтим – то справиться не сложно, а вот с любовью ни как не можно! Любовь должна жить, коль пришла, да и не приходит она сама-то, дар это Божий! Ведь сколько людей на земле, которые живут, но так ни разу и не испытают сие чувство и душить в себе любовь, по природе своей преступление!
А последний-то мой, Мишка – козел! Ушел от меня, к этой, к Дуське, и что он в ней нашел?! Она, ведь и старше меня, и страшнее атомной войны, вот тебе и любовь…
А ведь, ты знашь, Сано, я только сейчас, рассказывая тебе о своей жизни, поняла, что самая-то настоящая моя любовь была – первая, к моему Гоше…
С раннего утра я бежал со всех ног к Кольке, чтоб рассказать про любовь деда Ильи, про его Лизавету (и нашу теперь любимую учительницу Елизавету Даниловну), Пузан же ни чего о ней не знат! А еще про лебединну верность.
Как это приятно, просто поговорить с людьми и узнать что-то новое, так вот живешь и думашь, что уж все знашь об энтой жизни, а вот и нет! А у Зойки-то, вона сколько книг, она их читат, и кажной день узнает что то интересное. Вот бы с ней поговорить, только она все нос воротит, взросла уже…
Поскорее б мне уж в школу, научиться все делать самому и читать и писать… это ж кака сила!
– Пузан привет! Полезли на тополь, что-то по секрету расскажу!
– Здорово Сано…
Не выспался я сегодня, все про любовь думал, така она разна быват, оказывается! Вот так живешь, и совсем не знашь, где она тебя, слезливая да с ума сшедшая, подкараулит?!
Мы залезли на тополь, в наш домик. Уселись на краешек, спустили ноги, положили подбородки на перекладину и какое-то время молчали в даль светлую…
– Ладно, Коль, так уж и быть, рассказывай первый.
– А че я то, первый? Сам прибежал ни свет ни заря, полезли на тополь, чтой- то расскажу по секрету…
– Ладно, давай по жребию, вот монетка, мой герб!– Мы кинули монетку…
– Ну вот, как всегда, везунчик же ты Сано! Ладно, сначала я расскажу про баушку Федору. Ну вот, Сань, ты не поверишь! Где тут может быть запрятана любовь? История така проста, ее даже придумать не возможно…
Однажды, они с со своей мамой пошли в лес по грибы. Она –то молода была, и многие парни из нашей –то деревни добивались ее, но она тогда еще маме своей сказала, будете насильно замуж выдавать, то в озере нашем и утоплюсь. Хочу сказыват, по любви. Года идут. А любви –то все нет и нет! Предки ее нагнетают, мол, вона женихов сколько, как на подбор, выбирай, пока всех не разобрали, останется косой да рябой! А из кого выбирать-то, если с измольца росли вместе и всех как облупленных знат. Ведь все наши деревенски парни как на ладони, как она сама выразилась:– видно птицу по полету, добра молодца по соплям! Вот, по грибы то и пошли, а в лесу, между деревьев и притаилась любовь-то! В это ж само время, из соседней деревни Григорий, со своей мамкой да в той же самый лес, по те же самы грибы, ага! До этого момента, они ж друг друга в глаза ни разу не видели, и знать не знали, что есть они на свете! А тут, прошли мимо, один раз только взглянули в глаза-то, и вот она-любовь… Ладно еще если б совсем рядышком прошли, а то так, из далека, промелькнули между деревьями и все! Сано, разве так быват?! А уж на следующий день, все как полагатся, сваты, гармошка, никто и не ждал вовсе. А она-то, баушка-то моя, то есть тогда-то молода невеста Федора, ведь всю ночь не спала, все смотрела как он грибы меж деревьев ищет! Не думала, не гадала, что поутру уж просватана будет! Любовь, что тут скажешь…
И жили вместе почитай тридцать лет, и дети и дом, да война все порушила… Сано, на всю нашу деревню, ежели посчитать, то дедов с десяток наберется, да и то половина из них на войну не ходили. Вот война, дрянь такая! А мы тут про любовь…
– Да это понятно, война дрянь, не то слово! Только Коля, я так разумею, что бы больше не было войны, нужно всем на земле любить научиться! Давай рассказывай, про родительску любовь, узнал что?
– А предки мои, у тех вообще ни какой романтики (ет мамка так сказала). Батя, только с армии вернулся, и все! Край конец жениться срочно надо! Он как был в солдатской форме, созвал друзей и свататься к соседке Клаве. А она ему: « Сашенька, да как же я замуж –то? Ты погоди немного, я учусь ведь, в училище на машиниста башенных кранов. Да и потом, где ж в деревне хоть один башенный кран? В городе хочу жить» Вот, от ворот значит поворот! А ты ж знашь, если мой батя чего уж решил! На следующий же вечер, он со своими друзьями (сватами) к другой соседке: « Рая», мол так и так, – выходи за меня замуж, будем жить поживать и добра наживать! Ну а маме то, батя мой будущий, Александр Кузьмич нравился уж давно! И она тогда молвила: «И я не стала жеманиться и кабениться, а сказала ДА»,– и откуда она эти слова вычитала? Сано, ты знаш, о чем они? Вот и я не знаю…
А маманя, нет нет, да при случае припомнит бате, соседку Клаву…
Поженились они значит, сначала Зойка родилась, потом уж я…
Наблюдаю я Сано за ними, живут, не ссорятся, нас с Зоей не обижают, вроде все хорошо, но вот где меж ними любовь, не пойму. Потому как и не разобрался, если честно, что это такое – любовь-то? Может ты мне растолкуешь? Давай рассказывай, теперича свои «секреты».
И я рассказал Кольке, вначале про Илью и его любовь всей жизни Елизавету Даниловну, потом уж про лебединну верность, и про то, как не ценим того, что у нас есть…
Мы еще долго молча сидели на тополе, болтали ногами и по тихому плакали о истории про лебедей, а с верху моросил летний, теплый грибной дождь…
К обеду, как и обещал бабушке, мокрый от дождя до нитки я притащился домой. Авдотья Алексеевна хлопотала вокруг печки.
– Давай Сано, оболокайся в сухое, да обедать будем.
Я переоделся, и в своих думках о любви, будто не замечал ни чего вокруг.
– Санушко, ты ет где сегодня отсутствуешь? Вроде ты здеся, а вроде как все еще на тополе…
– Бабуль, вот ты много о чем мне рассказывашь, а о самом главном, о деде Андрие, о любви вашей, еще ни разу и не обмолвилась…
Теперь уж и бабушка, будто бы отлучилась куда, так в задумчивости пообедали, убрали со стола. В окошко заглянуло яркое летнее солнце. Мы вышли на улку и уселись на теплые ступеньки порога…
– Про само главно говоришь, в моей жизни? Хорошо, слушай…
Было мне тогда 12 аль 13 лет – совсем еще соплячка. Как-то бегали мы по деревне, играли во что-то. Остановил меня дядя Андрий (правда, никакой он мне не дядя, а всех же взрослых людей зовем так), взял меня за подбородок, приподнял мои глаза, заглянул в них и говорит: «Дуняша, ты расти давай поскорей, а я подожду, женой моей станешь». Поцеловал меня в носик и пошел своей дорогой. Я-то давно уж в него влюбилась. Да все, почитай, деревенски девки по нем сохли. Две даже дрались за него возле конторы нашей. Все космы друг дружке повыдирали. И смех и грех. А я, как увижу его еще издалека, сразу столбенею на ходу. Он степенный, высокий, здоровенный. Красииивый…
Ему 25 годков тогда уж было. Один раз только сказал, что ждать будет. Как пошутил будто, потому как внимания на меня боле никакого не обращал вовсе, будто меня и нет. А я извелась вся, по ночам все подушки проревела. Засуну угол подушки в рот, чтоб никто не слышал, а слезы льют как из ведра. Но эт не от горя вовсе! От какой-то внутренней радости, что не пустое я место, коли мне, таки слова сказали, да от того, что мала я, и ждать долго, пока вырасту. А так мне хотелось, чтоб в один миг – и стать взрослой! Бегала по деревне-то, все его выискивала да подсматривала за ним издалека. Работящий Андрий, на все руки мастер: и дома рубит, и печи кладет, и в технике разбиратся. В деревне все его очень любили и уважали. А девки? Может, и гулял с кем, не знаю. Только слез по нем, пролила много. Просто сходила с ума.
