И вот однажды, по каким-то срочным делам, с горем пополам, уж под вечер, вышли из дому, и только за калитку, а Санушко мой, опять заортачился,– не пойду,– и все тут! Я и уговорами, и угрозами, пыталась силой за руку, а он уперся, плачет, и ни в какую! Тогда я, махнув рукой, бросила его у ворот и ушла, спрятавшись в заулок. А он, маленький, того пуще плачет, по сторонам в потемках смотрит. И так мне стало стыдно, и такая боль резанула по душе, словно полруки себе отрубила! Упала перед ним на колени, обняла в охапку, да ревели так долго. В тот самый момент и дала себе зарок, что ни когда больше так не поступлю! И жить, в преть, буду так терпеливо, так осторожно, что бы для внука моего, каждый день был интересным, а не так, как мне удобно…
Стала придумывать всяко – разно, с самого утра и весь день, все в виде игры; работать, одеваться, засыпать. А сколько мы с ним разговариваем, он же растет! У него ж вопросов вагон и маленька тележка! Иной раз, на какой вопрос и не знашь, что и ответить, приходится два три дня подумать…
– Алексеевна, а что ж за игры то у вас с Саном?
– Ну, вот, к примеру, те же вещи, дети не любят прибирать, разбрасывают, где попало, потом поутру найти не могут, где и что вчерась сняли. В то время была зима, вещей же зимних много. Я прибила на доску десять гвоздей и развесила на них по порядку всю одежу, от носок до варежек. Сану моему так понравилось, он и одеваться стал быстро и в удовольствие все, и снимат посля так же, только в обратном порядке. Очень трудно давалось ему одеть верхню одежу. Оказыватся, если пальто, или фуфайку там, положить на пол, воротником к себе, взять за подмышки и махнуть им через голову, польто прям само одеватся на плечи, а руки быстро ныряют в рукова! Так, Сано готов, по десять раз подряд это проделывать, как ему нравится! Да кажись он уж, всю деревенску детвору энтому обучил…
Не знаю Рая, что и посоветовать тебе? Только, за эти годы, что живем вдвоем с Санушком, вот что поняла: забывам мы, взрослея, как нам жилось в своем детстве. И как больно бывало, когда своим не справедливым ором и подзатыльниками, родители словно гвозди вбивали в наши души! Со временем, гвозди-то, можно вынуть, только дырки в душе от них остаются, да зарастают долго, а каки и всю жизнь сквозняком отдают…
А еще, Раиса, ты ж знашь, как сгинул на фронте мой Андрий, так и не любила я боле ни кого. Уж четверть века пронеслось, зачерствела и окаменела словно. А тут, давеча, сморило меня средь бела дня, токмо и успела как до подушки. Прилегла, и вроде как засыпаю, а сквозь сон-то слышу, как Сано то мой, одеялком меня прикрыват да в глазки меня целует. Вот Рая, сердце-то мое, в этот миг, чуть от счастья и не разорвалось! Ведь тако быват, только от любви, а она или есть, аль ее нет. Жизнь, как зеркало, как живешь, то в нем и отражатся…
Только вроде захлопнулась дверь за баушкой, как в нее постучали, – Добрый вечерочек! Сано, а дома ли Авдотья Алексеевна?
– Не, тетка Елена, ты подожди, коли не торопишься, она ненадолго, к соседям, скоро будет…
– Ну, ежели не на долго, не на долго если, дождуся значит, а ты чего угрюмый такой нынче, аль случилось чаво?
– Чаво, чаво… Да говорил вот, сегодня, про любовь все, то с Дуняшей, то вот с дедом Ильей. Разобраться хочу. А может, тетка Елена, ты растолкуешь, кака она любовь-то?– Елена слушала меня с окаменелым лицом, выпучив и так невероятно большущие на поллица глаза, а потом как захохочет на всю хату, я думал заслонка в печку вогнется, а потом вдруг стихла и зашмыгав носом, стала вытирать кончиком платка, уголки глаз у переносицы.
– Не перестаю удивляться тебе Сано, ну вот, не перестаю удивляться, и впрямь, ты какой-то, как не от мира сего! В твои-то годы и за любовь?!
– Да,че ты, теть Лен, завелась-то?! Ежели не знашь, так и скажи, я у кого другова поспрашаю!
– Не знашь, не знашь, это я-то не знашь?! Да я пять разов замужем была, поболе всех баб в деревне, не знашь…– после короткой задумчивой паузы, вскинув на меня свои красивые глаза, тетка Елена продолжила:
– Ладно сынок, так уж и быть, расскажу тебе как счастье мое складывалось: Долгое время моей жизни я провела в большом поселке. Это последний мой муж, Мишка, привез меня сюда, в деревню из одной улицы вокруг озера…
Так вот, была молода, работала в Робкопе, и решило начальство на повышение меня, по службе. А образования-то для новой должности не хватало, вот и направили меня учиться, в Красноярск, в экономический, агааа…заочно.
В одной группе со мной учились люди со всей страны, все ребята были интересные, многие постарше меня, и при высоких должностях. Мне тогда лишь, всего-то двадцать два года было, почитай сама молода в группе была. Да и девочек было мало, все больше парни, да многие уж и женатые, агааа.., такие наглые!
Да, молодость, я-то красииивая была, пикантная такая девушка, элегантная, милая и интересная, радовалась жизни да смеялась все, хохотушкааа… Я, не могууу! Да, а у меня всегда улыбка была, я и не замечала даже, это мне другие говорили, а я и не задумывалась, считала, что это естественно все, а чего грустить-то?
Любовь.., а не знала я про енто тогда ничего, потому как не приходила она ко мне. Конечно, много чего о любви-то вокруг, и кино и книжки всякие, да и подруги, кто постарше, столько наговорят…
Только вот как мой дед говорил, он тоооолстый был, здоооровый, в пекарне ж работал,– все самому пробовать надо,– говорил. А как пробовать-то, без любви ентой?! В деревне ж росла, а у нас-то как? Да ты ж и сам знашь, все как одна семья, все про друг дружку, ну вот прям ни какого секрета и не утаить. Конечно, и влюблялись, и свадьбы играли. Но я, так и относилась к нашим деревенским парням, как к друзьям или братьям. Да и побаивались они меня как-то. Толи я шибко правильная была, толи из- за красоты моей, казалась такой неприступной. Кругами-то ходили, осторожно так, дааа, а мы ж девки-то, не любим, когда осторожно да не решительно…
Да из соседних деревень, и приезжие ребята обращали на меня внимание, так некоторые и замуж звали, и хорошие и с образованием, только не могла я без любви-то! Все ее ждала, любовь-то эту…
Мамка-то моя, ругалась, укоряла меня,– Вот останешься в девках-то, да без детев, стакан воды в старости не кому будет подать!,– А я то че? А я ни че! Так в девках и поехала учиться. Да оно и к лучшему, вот кака учеба, если семья, детки маленьки, да хоть и на заочном?!
А на учебе-то, яя нее моогууу!,– каждый раз после этих слов, тетка Елена заливалась звонким и протяжным смехом, глядя на ее раскрасневшееся лицо от чутких воспоминаний и хорошего смеха, мне так же радостно улыбалось…
На деревне ее звали теткой Еленой, но звание ТЕТКИ, ей, ну ни как не подходило! Для ее лет, выглядеть милой и привлекательной женщиной, при деревне да куче детей, еще нужно ухитриться! Она была худенькой, не высокого роста, быстрая во всем! Да, и всегда с улыбкой…
– Хочу отметить, Сано, еще до учебы, живя в деревне-то, можно сказать безвылазно, я ведь не обделена была вниманием-то. Все как-то, вокруг меня крутилось, всем была нужна, посоветоваться, какие-то секреты, все ко мне. А потому как я надежная была, дальше-то меня всем секретам могила! Как- то могла всех организовать, на дело како великое, даааа, и все меня слушались. Командиршей-то и не была вроде, а так, добрым словом, улыбкой…
А как попала на учебу, в Красноярск-то, вот такого внимания, как там, к собственной персоне, ни когда боле не испытывала! Они все словно дикие, повлюблялись в меня скопом. Ага! И не только парни-то, а и девченки! Все хотели разгадать, в чем же секрет моего успеха?! Как медом намазано что ли, как вечер, все ко мне в комнату, в общаге ж жили, ох весело былоооо, яя неее могууу! Им все было интересно, как я говорю, как окаю, и не стесняясь – звонко смеюсь. В любви мне признавались, ну просто штабелями! Самыми упорными были двое, дааа, и оба женатые…
Первый, не буду называть их имен, первый да и все тут! Ему-то уж двадцать девять было. Как увидел меня впервые, так и лишился дара речи, ага, челюсть прям отвисла. Тогда такая присказка была –«глаз выпал», яя нее могууу! Наглый такой, красивый зараза! Подошел, сел напротив, прям почти лицом к лицу, и ни слова не говоря, долго так смотрел, прям в глаза. Тогда мне показалось, что впервые в жизни я забыла, что такое вообще улыбаться, и, конечно же, он сразу мне понравился, дааа… красивый, куда деваться! И потом, я постоянно ловила себя на мысли, что мне не хватает его глаз, все хотелось, что бы они смотрели в мои. Да так и было на самом деле, пооостояннооо, пока учились. А на второй день уж, знакомства, он признался мне, что если я пойду за него, то он готов развестись с женой-то, дааа , достал паспорт и прям на моих глазах, штамп о регистрации брака, взял ручкой и перечеркнул! Яяя нее могууу! Вот, дурнооой…
