ИД «Северо-Запад»

Камнем упав из темноты на нижнюю палубу, огромная птица пронеслась над субмариной с носа до кормы всего в десяти ярдах от бортового клюза. Она была гигантских размеров, и Кенлон, заметивший непонятное движение на фоне облачного неба, обернулся, успев разглядеть, как она отворачивает в сторону и быстро исчезает во мраке.

Кенлон недоуменно взглянул на рулевого Рейхерта, но тот, казалось, не обратил внимания на пролетевшую странную птицу, занятый электроштурвалом. Кенлон снова посмотрел в ту сторону, куда улетела птица.

– Не туда летишь, пташка, – пробурчал он под нос. – Если хочешь жить, не стоит мчаться прямиком в Токио. Факт… – Он замолчал, нахмурившись. «Странно, – подумал он. – Странно!» – и достал ларингофон из водонепроницаемого ящичка.

– Теддерс на связи, – раздался голос лейтенанта Теддерса.

– Это я, – отозвался Кенлон. – Никак не могу сообразить, далеко ли от нас земля.

– Сэр, вы лишили меня сна, – негодующе бросил Теддерс.

– Первого спокойного сна за неделю!

Кенлон усмехнулся. Среди экипажа давно и неизменно разыгрывалась лотерея, которую должен выиграть тот, кто первым застукает Теддерса спящим на дежурстве. Никто и никогда не видел его дремлющим на вахте – третий офицер «Морского Змея» обладал удивительной способностью просыпаться за несколько секунд до вызова.

– В ответ на ваш запрос, мистер Кенлон, – закончив причитать, проворчал Теддерс, – могу сообщить: Тихий океан наибольший в обоих земных полушариях, и боевой корабль военно-морских сил Соединенных Штатов, вышедший с базы в дальний поход, находится сейчас в двух тысячах миль от ближайшего атолла. Поражает воображение, не правда ли? Возможно, я немного и преувеличиваю…

– Поразите меня и дальше, – подбодрил его Кенлон, – а заодно освежите свои и мои познания. Напомните, какие крупные птицы в состоянии одолеть двадцать четыре сотни морских миль?

– Я… ну… альбатрос… – Теддерс запнулся.

– Дальше, дальше, – подстегнул его Кенлон.

– Послушайте, – раздраженно отозвался Теддерс, – мы знакомы с начала Корейской войны, и вам отлично известно, что я мог бы уютно сидеть в кресле «Каррузерс, Каррузерс, Тэйт и Каррузерс» – фирмы отнюдь не орнитологической. Никто не в состоянии дать мне разумное объяснение, почему я после окончания войны решил остаться на службе и провести жизнь в механической канализационной трубе под морем, выслушивая идиотские…

– Альбатрос… – задумчиво повторил Кенлон. – Пташка с размахом крыльев в двенадцать-четырнадцать футов?

– Вот именно.

– С длинным сильным клювом, загибающимся на конце крючком?

– Надо же!

– С четырнадцатью перьями в хвосте и очень узкими крыльями?

– Вы случайно не перегрелись?

– Это не он, – объявил Кенлон. – Я видел: размах крыльев футов восемнадцать, да и сами крылья широкие…

– Может быть, патриарх альбатросов?

– …без клюва и вообще без хвостового оперения, – продолжал Кенлон, – и тело кажется невероятно большим даже для таких крыльев. Вопрос: дорастают ли летучие мыши до размеров самолета?

– Вопрос, – подхватил Теддерс, – сходят ли первые офицеры с ума от того, что каждую ночь проводят на палубе, или от того, что много времени проводят под палубой с тайным запасом виски?

Никогда не пивший Кенлон нахмурился, понимая, что не стоит обижаться, так как сам начал эту сцену, но сказал резко:

– Я продолжу наблюдения, мистер Теддерс, но на сей раз в бинокль.

Прервав связь, он поднял бинокль и стал вглядываться в ночное небо. В той его стороне, где исчезла птица, облака сгустились, но на юго-западе, где за белыми полосами плыла луна, проглядывали клочки темного неба с мерцающими звездами. Кенлон подумал, что там, на высоте, ветер, должно быть, ужасный. Потом луна вдруг вплыла в одно из темно-синих окон и ее свет заструился из быстро расширяющегося отверстия. Проникшие через этот увеличивающийся туннель белые лучи ночного светила омыли субмарину и зажгли в бурлящем темном море дорожку света.

Какая-то тень промелькнула по лику луны. Отвернувшийся было Кенлон снова взглянул вверх и, задохнувшись, сжал руками поручень.

На фоне луны четко вырисовывалась фигура человека с крыльями. Крылья были развернуты лишь частично и не двигались. Человек парил – темный силуэт в неба Возможно, он смотрел вниз на Кенлона.

На одно долгое мгновение эта картина словно застыла в ночи, затем ноги существа раздвинулись, и тело потеряло человеческие очертания. Огромная птица выскользнула из лунного света во всеокутывающую темноту.

Шли минуты. Длинный корабль плыл, свистя турбинами – чудовище, устремленное в темное море. Атомная сила вращала турбины, толкая субмарину вперед.

Из люка высунулась голова.

– Разрешите подняться, мистер Кенлон? – спросил Теддерс.

Кенлон кивнул.

– В чем дело?

– Я тут думал, – начал Теддерс, – о птицах с восемнадцатифутовыми крыльями и офицере по имени Уильям Кенлон, славящемся тем, что скоропалительные решения так же далеки от него, как оценки профанов, считающих, что «Морской Змей» длиной в милю. И еще я подумал, неужели парень по имени Теддерс не в состоянии понять, когда разговор серьезен, а когда Нет. – Он помолчал. – Вы действительно видели эту птицу, сэр?

Это было извинение, означавшее, что слова Кенлона в конце разговора выдали его раздражение.

Кенлон колебался, подбирая в уме слова, которыми мог бы описать свое последнее видение, и чуть покачал головой.

– Слишком темно, – сказал он, наконец. – Я не знаю наверняка, но все же у меня сложилось такое впечатление, – Я полный профан в воздухоплавании, – заметил Теддерс.

– Правда, я чуть было не поступил в ВВС… «Чуть» означает, что меня завернули из-за плоскостопия. Но может быть, это действительно был маленький тихоходный самолет? Многим, наверное, интересно, что мы тут делаем.

Кенлон ответил не сразу. И не потому, что Теддерс убедил его. Кенлон напряженно спрашивал себя: «Что я видел? Неужели человекоподобную птицу с восемнадцатифутовыми крыльями?» Мысль была совершенно дикой, и Кенлон лишь мельком подумал о трудностях создания такого летающего механизма.

Он вышел из краткой задумчивости, решив сказать по возможности меньше, и, усмехнувшись, глянул на Теддерса.

– Какой самолет доберется сюда? – недоверчиво заявил он. – Не говоря уж о том, что любой самолет засекли бы наши локаторы, но ничего подобного не произошло. Видимо, только я один…

– Мистер Кенлон! – сказал вдруг Рейхерт. Кенлон оглянулся.

– Да? – бросил он.

– Вы посылали кого-нибудь на фордек, сэр?

– Что я?.. – не понял Кенлон.

Он обернулся, затем спрыгнул на палубу и рысцой помчался к сидевшему на носу силуэту. Где-то позади Теддерс выкрикивал в люк приглушенные команды.

Когда Кенлон приблизился, существо подняло лицо. Его огромные глаза сияли в темноте, как тусклые алмазы. Было слишком темно, чтобы различить черты лица или даже контуры тела.

Существо держалось за где-то вроде металлической жестянки из-под торта на фордеке «Морского Змея». Жестянка поблескивала, тускло отражая свет вновь выглянувшей из-за туч луны. А над ней возвышался человек с огромными крыльями.

Он не двигался. С каким-то отчаянием он вдавливал свой непонятный предмет в металл субмарины.

Кенлон перескочил через низкий поручень и, ухватившись для поддержки за флагшток, ударил пришельца.

Кулак погрузился в легкое, пушистое на ощупь тело, которое отпрянуло от удара, а затем рванулось вперед. Сильные руки схватили Кенлона и рванули через поручень на безопасную палубу.

Существо последовало за ним, колотя крыльями воздух. Вспыхнул прожектор.

Кенлон ни о чем не думал. Он дрался, боролся с этим человеческим телом, легким, но таким же сильным, как и он сам. Огромные крылья отчаянно били его по голове. Вдруг чужак вырвался.