– П-почему же? – только и сумел вымолвить Десятов-старший, понимая пока только одно: все его ночные раздумья и планы по спасению сына – смешная нелепица, которую можно спустить в унитаз.

  – Потому что к остальным я могу залезть в голову напрямую и изменить к себе отношение.

  – Ты можешь менять и свои и чужие стаи?

  – Стаи, потоки, теплотень, светотень, кому что нравится. Мне как-то больше по вкусу называть это образование светаком – так "лампочка" одна придумала... та, что талантливей всех остальных, хотя мне-то и она – ни фига не конкурент, даже близко, но... До неё я думал, таких просто не существует. С неё-то я, собственно, всю инфу про "лампочек" и считал.

  – А с меня? С меня ты тоже инфу считываешь?

  – Да, считываю, – признался Костя. – Но и только. Пусть я и знаю то, что знаешь ты, но проникнуть внутрь, чтобы изменить твои потоки, я не могу: Крылатая тьма, как вы её называете, или по-"лампочковому" – лысори, защитили вас от любого вторжения, даже от моего! – лицо его исказила гримаса острой досады.

  – Ах, вот оно что! Значит, Кафтырёв не шутил, когда говорил, что защищены все, в ком есть хотя бы пылинка чёрной крови.

  – В том-то и проблема, драгоценный мой предок, в том-то вся и проблема! Я ничего не могу с вами сделать без вашего согласия.

  – А что ты хотел бы с нами сделать? – прищурился Илья.

  – Да много чего! – Костя рассмеялся. – Например, возглавить всю эту вашу чернопёрую братию, вместо Кафтырёва, однако это – увы! – невозможно.

  – Ты хотел бы к нам присоединиться? – со смесью удивления и пока ещё хрупкой надежды спросил Десятов-старший, а в голове его в это время уже крутились вовсю манипуляции, которые можно проделать с установкой по спецподготовке, чтобы попытаться внедрить семя в такого необычного, мягко говоря, кандидата на чернокровость, как его сын.

  – Блин, отец! Ну ты зря заморачиваешься!

  – А-а?.. Ты про что?

  – Да я вижу, ты думаешь о посеве – о нет, так не выйдет! Это всё равно, как закинуть настоящее семечко на железную крышу и ждать, что оно там взойдёт.

  – Ты... – Илья нахмурился. – Ты что, все мои мысли читаешь?

  – Нет, нет, не все, и не то чтобы читаю, успокойся. Да и не мысли это, скорее, возбуждение в определённом слое информации, по которому легко догадаться, чего ты в данный момент жаждешь, ждёшь... короче, не заморачивайся, я не собираюсь вскрывать всю твою подноготную.

  "Ибо ты её уже вскрыл", – мрачно подумал про себя Десятов-старший, а вслух уточнил:

  – Так всё-таки хотел бы ты влиться в наши ряды или нет?

  – Да, отец, я хотел бы, но не с помощью семени – это дохлый номер! Однако способ, как мне стать чернокровым, есть. Прямая инъекция лошадиной дозы чёрной крови в мои центральные потоки, которые я на время превращу в поглотитель.

  – Лошадиная доза?

  – Да, количество должно быть огромным, а кровь должна быть исходная, полученная от самой Тьмы, а не выращенная из семени, иначе ничего не получится.

  – Моя, то есть, не подходит? Как же так, Костя! – Илья аж задохнулся от расстройства. – Чёрт! Не может быть! Ты уверен?!

  – Абсолютно! Я целую неделю специально изучал этот вопрос, так что да – нужна исходная, я уверен.

  – Ладно, понял, но что значит – огромное количество, ты можешь говорить конкретнее?

  Сын посмотрел на него таким взглядом, что Илья оторопел: словно столетний старик из глаз юноши выглянул, а потом Костя моргнул и сказал:

  – Вся чёрная кровь Кафтырёва.

  Поднимаясь в свой кабинет, Илья чувствовал, что от этого заявления сына у него и теперь волосы дыбом встают, а тогда... Десятов-старший даже не мог сейчас точно вспомнить, что он ответил Косте, сумасшедшим, кажется, обозвал, причём в гораздо более грубой, матерной формулировке, но тот вроде даже не обиделся. Сказал, что ждал подобной реакции и знает, как они с Лявис трясутся от одного взгляда этого козла чернокрового. А затем, с усмешечкой своей нахальной, заявил, что он, мол, всё отлично продумал, и теперь надо только Анну на свою сторону переманить. И он думает, это будет нетрудно, ибо у нее тоже есть исходная, полученная от самой тьмы, чёрная кровь и нужные амбиции. "Они ведь с Кафтырёвым вдвоём семена сеют, верно?"

  Илья мог на это только молча кивнуть – он был в шоке! Ведь ещё на рассвете он думал, что должен увезти Костю подальше, в глушь, в деревню, в Тмутаракань! Приехал уговорить спрятаться от Старшего, от посева, неизвестно чем чреватого для будущей "лампочки", от расправы! Ну не мог же он позволить убить собственного сына? И тут вдруг – ба-бах! – беспомощный мальчик вдруг открылся с совершенно иной, поразительной стороны.

  "Мне надо с Лявис встретиться и чем скорее, тем лучше, устрой мне это!" – потребовал Костя таким тоном, что за живое задело. Илья разозлился, ответил грубо, хотел от сына уважения! А тот, засранец, велел тогда выбирать: он или Кафтырёв, и как только посмел такое у отца спрашивать, вспоминать противно... Тем более что и сам всё в голове родителя видел, так нет же, ему надо, чтобы вслух, глядя в глаза, – садист мелкий!

  В общем, с Анной Илья в тот же день договорился: она как раз в городе была и, заинтригованная его намёками, согласилась пересечься в кафе. Он сразу сыну эсэмэску послал, а тот минут через пятнадцать позвонил и попросил отца на улице, рядом с этим кафе, с ним встретиться. Заняли они незаметную позицию неподалёку от входной двери, дожидаясь, когда Лявис явится. И как только это случилось, сын издали уставился на неё и скоро расплылся в довольной улыбке: "Всё даже лучше, чем я думал!" И объяснил потом, что у Анны тоже есть возможность стать Старшей, и она знает, чувствует это. "Задача упрощается!" – заявил он и попросил отца только представить его Лявис и кратко обрисовать ситуацию, что он, мол, на стороне сына, а затем сразу же удалиться, хотел беседовать с ней наедине. И так побеседовал, что она, похоже, втрескалась в него, как девчонка малолетняя, и на всё стала согласная. Да, умел Костя людей убеждать, даже тех, у кого защита от прямого вмешательства. Всех на свой план подписаться заставил, бесконтактно влиял: на него, на Лявис, даже на Кафтырёва!

  Илья сел в кресло и задумчиво уставился в окно, в голове по-прежнему гудело от недосыпа.

  Ну, откуда вот всё это в Косте взялось, почему? Сказать бы: в отца пошёл, – горько усмехнулся Десятов-старший, – но тут ведь только если интеллектом, а людьми манипулировать и интриги плести отец никогда не умел, потому и в тюрьму чуть не угодил... ладно, что уж теперь!..

  Он откинулся на спинку – то, что от него зависело, он уже сделал, теперь осталось только ждать, когда сын даст отмашку. Илья прикрыл глаза и постарался выровнять дыхание.