– Вот и нам тоже, – кивнул доктор. – Однако!

  – А я предполагал, что он – не из обычных людей, – напомнил Илья, – тогда, в зале, ещё перед посевом вам говорил, помните?

  – Да я и без тебя видел, насколько этот тип не тривиален! Готовился к тому, что семя может отторгнуться или неправильно прорасти, но исчезнуть?! Твой Морозов что, просто сожрал его и переварил? Или, может, твоя спецподготовка во всём виновата? – Кафтырёв грозно сдвинул брови, впившись в Десятова недобрым взглядом.

  – Да нет, нет, быть такого не может! Семя должно было прижиться, вырасти, и тогда он рассказал бы нам всё о таких, как он! Чем они там с братом моим младшим занимались!.. – Илья перехватил взгляд Старшего, ясно говоривший: плевал я на твоего погибшего брата с высокой колокольни, и поспешил добавить: – Я понятия не имел, что всё так получится – мои разработки никак не могли этому способствовать!

  – И что нам теперь с ним делать? – развела руками Анна.

  – А семя не могло быть... дефектным? – в отместку за обвинения в некомпетентности, брякнул Илья.

  – Что значит – дефектным? – угрожающе процедил доктор.

  – Ну, в любом наборе сложных сущностей не бывает абсолютно одинаковых элементов, – уже жалея о собственной несдержанности, напустил научного туману Десятов. – Всегда попадаются хоть немного, но разные вариации... Может, надо попытаться снова?

  – Ещё одно семя просрать?.. – нахмурился Кафтырёв. – Ещё чего! Глупее ничего не придумал?

  – Что бы мы ни решили, – подала голос Анна, – нам, в любом случае, для начала надо вывести его из номера так, чтобы никто ничего не заподозрил, и запереть внизу.

  – Ну, это проще простого! – заявил Десятов. – Его болевая точка нам всем отлично известна. Вы же видели запись?

  – Да-да, девица! В номер к нему приходила, – оживился доктор. – Как там её?

  – Надежда Белкина, наша старшая повариха.

  Обожжённый мыслью, что эти скоты подглядывали за ним и Надей через скрытую камеру, Морозов яростно замычал и завозился на полу.

  – О, смотри-ка, – рассмеялась Анна, – реагирует!

  – Давайте, посадите его, – приказал Кафтырёв, – а я пока позвоню охране, чтобы задержали эту Белкину, если вдруг уйти надумает.

  Значит, камера записывала только изображение, без звука, иначе они бы знали, что Надя не пойдёт одна наружу, она будет ждать его у столовой, а когда не дождётся, то станет звонить. Он не ответит, и она вернётся, сюда, в номер, проверить, куда он пропал, и что тогда эти твари с ней сделают?!

  Пока доктор отдавал распоряжения, Десятов с Лявис рывком подняли пленника над полом и – ужаснув своей невероятной силищей – протащили несколько метров, чтобы усадить на стул напротив доктора. Морозов снова отчаянно замычал.

  – Ну, Евгений... забыл, как там его по батюшке? – Роман Филиппович посмотрел на Илью.

  – Васильевич, – подсказал тот.

  – Ну, Евгений Васильевич, я вижу, вы что-то очень хотите нам сказать?

  Женя закивал.

  – Если я вытащу кляп, орать не будете?

  Морозов помотал головой.

  – Обманете, второго шанса я не дам – ни вам, ни вашей глупой пассии! – предупредил Кафтырёв. – Это понятно?

  Снова кивок.

  – Хорошо! – доктор вытащил у него изо рта полотенце.

  – Не трогайте её! – выдохнул Морозов. – Она ведь ничего вам не сделает! Она вообще тут совершенно ни при чём!

  – Ну, это уж будет зависеть от вас, – ответил Кафтырёв. – Вы ведь бежать собирались, как я погляжу, – он ткнул пальцем в сумку пленника. – Она, наверняка, знает об этом, так?

  – Да, – ответил Женя, судорожно соображая, как обезопасить Надю, как заставить её не возвращаться сюда, в номер. – Можно я позвоню ей, скажу, что ушёл и всё в порядке! Что я уже за территорией, а? Ну, пожалуйста!

  – Если мы так сделаем, вы обещаете спокойно, без привлечения внимания, проследовать вместе с нами, куда мы вас отведём?

  – Обещаю! Делайте со мной что хотите, только её не трогайте, она ведь ничего плохого про вас не подозревает, думает, у меня просто с нервами не в порядке, клянусь!

  – Плохого? – прищурился доктор. – Ну и что же в нас, на ваш взгляд, такого плохого? Потрудитесь-ка объяснить!

  – Только в обмен на Надину безопасность, – упрямо произнёс Морозов.

  Время работало против него: ещё минут десять-пятнадцать, и его солнечная возлюбленная окажется прямо здесь, в руках монстров. Теперь, когда Женя услышал про какое-то "семя" и столкнулся с их огромной физической силой, он понял: это не люди, а их идеально красивые и правильные светотени – лишь маскировка иного, нечеловеческого нутра.

  – Я буду сотрудничать! – в отчаянии вскричал он. – Дайте мне ей позвонить и распорядитесь, чтобы её не задерживали на выходе. – А я тогда расскажу вам, что могу и как это делаю! – он выразительно посмотрел на Десятова: вспомни, мол, Пашку и мать, как ты хотел понять природу их способностей!

  – Он может дать нам исключительно ценные сведения, Роман Филиппович! – немедленно отозвался Илья, вызвав кривую улыбку на лице Морозова.

  "Похоже, настала пора узнать им про "лампочек"... – подумал доктор. – И не только! Возможно, он даже прояснит, что же случилось прошлым летом, что заставило Тьму уйти..."

  – Ты действительно так считаешь? – спросил он вслух.

  – Да-да, давайте дадим ему позвонить!

  – Хорошо, только не развязывайте его пока и включите громкую связь.

  – Её номер на главном экране! – подсказал пленник.

  – Женя! – в голосе Нади сквозили одновременно такие радость и беспокойство, что у Морозова сжалось сердце. – Я жду тебя во дворе! Ты где?!

  – Я за территорией, Надя, я уже вышел из пансионата!

  – Что?! Как?..

  – Ну, вот так получилось – попробовал выйти, и меня выпустили, представляешь?

  – Но ты же сам...

  – Да, – торопливо перебил её Женя, – но, когда ты ушла, я решил: зачем тебя впутывать, если и так получится? Ну, оно и получилось.

  – Так ты что, за воротами? Подожди, я...

  – Да я уже еду в такси, Надя! Машина как раз привезла кого-то во "Вторую жизнь", вот я и воспользовался.

  – Подожди, Жень, я не понимаю... – она совершенно растерялась. – Ты... с тобой всё в порядке?