— Учись, Чума, делать планы в планах, — сказал довольный своей работой Фрик, — Три дела за один подход.

     — А какое третье? — полюбопытствовала я, — Я пока видела только два — физическое убийство червей и моральное убийство Харгала.

     — А третье… Вот это теперь твоя команда, Чума, принимай убогих, — улыбнулся котолак и махнул лапой на обвисшие в веревках тела енотов, — Теперь они будут служить тебе… и за страх, и за совесть.

     Фрик ушел, бросив мне на прощание:

     — Позаботься о своих "боевых товарищах".

     Не успела я открыть рот для вопля негодования, как дверь уже захлопнулась за спиной магистра. Так что мой вопль долетел только до закрытой двери, убился об нее насмерть и тихо сполз на ковер.

     Сняв тушки енотов со стола, я доволокла их по очереди до ковриков, лежащих возле их кроватей, где полосатики и вырубились, обессиленные очередным говнопусканием. Не в кровать же мне их укладывать… грязножопых. Фрик потом пистон вставит за такой косяк, да и горничным работы добавлять не хотелось.

     Сев посреди комнаты в кресло я задумалась о своей недолгой, но уже довольно нелегкой жизни на Фелисе. Итак, что я имею в сухом остатке? А имею я кучу проблем: начиная от смерти и попадания в незнакомый мне мир и заканчивая, неожиданно свалившейся на меня, командой полосатых дебилов.

     Прокрутив в уме события сегодняшнего дня я попыталась разложить их по полочкам. Идея Пандиса сделать из меня как можно быстрее эдакую вундервафлю для Синдиката мне не понравилась абсолютно, ведь Фрик сказал, что я просто сдохну во время ритуала. С другой стороны, мне почему-то очень хочется побыстрее обучиться у магистра и накостылять тому же Пандису по мохнатой заднице. Так что ждем развития событий и обучаемся как можно вдумчивей и расторопней, но и не рискуя при этом сломать шею. В данный момент самый насущный вопрос — зачем мне два полосатых засранца в команде и что мне делать с ними в данный момент.

     Из раздумий меня вывел тихий стон за спиной. Обернувшись, я увидела смотрящего на меня Хариса.

     — Дай попить, Чума, — еле слышным голосом обратился он ко мне.

     Подрываться я не стала, спокойно встав и прихватив кружку я отправилась в ванную комнату. Набрав воды, я дала еноту немного попить… а хрен его знает, можно ли ему пить вообще. Загнется еще в самом начале своей новой и счастливой жизни под моим славным предводительством. Полежав немного, Харис с трудом встал и на негнущихся лапах поковылял в ванну. Пока он там мылся, очнулся Серый. С той же просьбой о водопое…, после которой я и вспомнила, что понос обезвоживает организм напрочь. Взяв посудину, я сходила в свою ванну и принесла ему воды. Держа в дрожащих лапах уже пустую кружку, Серый спросил:

     — А что это за ужас вылез?

     — Ты про глиста своего или про демона? — поинтересовалась я.

     — Демон?! А на кой тогда Фрик нам слабительное давал? Мы и без него просрались бы, — конец фразы Серый произносил уже шепотом.

     — Видимо он не подумал о таком варианте, — ответила я, еле сдерживая смех.

<p>

 </p>

     *****

<p>

 </p>

     Еноты приходили в себя неделю. И всю эту неделю они ныли и жрали, жрали и ныли. И что странно, они не ходили в туалет. Совсем. Фрик мне пояснил, что организмы полосатых попросту не производят отходов, усваивается все съестное, что попало к ним в желудки. Я даже поинтересовалась у него — не хомяки ли у енотов во вторых ипостасях.

     — Закрой холодильник, лишенец, — прикрикнула я на Серого, — он уже пустой… как и твоя голова.

     — Чего это я вдруг лишенец? — на пустую голову он почему-то не обиделся.

     — Потому что недавно ты очень дорогого друга лишился, — ответила я и добавила, — Завтра жиры ваши будем растрясать, начну вас на полигоне гонять.

     — Какие жиры, окстись Чума? Из нас все жиры черви употребили, — попытался пробить на жалость Харис.

     — Это за пару дней-то? Да вы и через год такой диеты остались бы не в меру упитанными… жиробасами.

     — Кто тут жиробасы-то? Мы тебе не барсуки какие-нибудь, мы еноты. И это не жир — это сплошные мышцы, — возопил Харис.

     — Да мы за эти дни столько моральных пыток претерпели, что подорвали все свое здоровье, — возмутился Серый.

     — Закрой холодильник я сказала.

     Серый что-то пробурчал, захлопнул дверцу, и с выражением глубокой вселенской скорби на морде побрел к выходу.

     Я подошла к холодильнику, распахнула дверцу и сказала дворецкому:

     — Все прежние пожелания этих дебилов отменяются.

     От такой подставы еноты взвыли и быстро перебирая своими кривыми лапами ринулись вон из кухни.

     — И ваши заначки в комнате я уже нашла и выбросила, — крикнула я им вдогонку. В ответ до меня донесся дружный вопль о притеснении полосатых меньшинств наглыми белыми человеками в общем и лично мной в частности.

     В дверь кухни просунулась черная лобастая башка.

     — Привет, Ленка.

     — И тебе не кашлять, Фрикаделька, — поздоровалась я с мелким.

     — Чего еноты разорались, ты им случаем ничего не прищемила?

     — Если только их жабу… и то слегка. А орут видимо, от осознания своей никчемности в этом мире. Ну и от отсутствия печенек. Теперь я понимаю их бывших — чтобы прокормить этих проглотов никаких денег не хватило бы. Молодцы, бабы, правильно на этих дятлов алименты повесили.