«Чокнувшись», участницы «застолья», дружно, опрокинули содержимое их рюмок, в ярко накрашенные свой ротики. От чего и их рюмки приобрели «опознавательные знаки» их временных хозяек.
– Меня Женя зовут, запоздало представилась «визави», попутно закусывая коньяк кусочком шоколада.
Оля, с трудом проглотив, эту спиртосодержащую, сорокоградусную коричневую, прозрачную жидкость с запахом ванильного сахара и, такого уже забытого со времени её жизни в общежитии, клопов, принялась проталкивать её дальше по пищеводу кусочком шоколада. Шоколад справился с этой задачей и после небольшой заминки, немного сморщившись и запинаясь, с хрипотцой в голосе, представилась и Оля.
– Не привыкли в Столицах к такому вот шмурдяку?, – хохотнула Женя, постучав длинным, ухоженным, с красным лаком, ноготком, по стеклу бутылки.
– Не похожа ты обычную московскую б…дь, – продолжала рассуждать Женя вслух.
– Вся такая ухоженная, в импортных тряпках, любовник поди один только, да и "по жизни" несильно «по рукам» ходила, не то, что я, – вздохнула печально Женя.
Потом, видимо спирт сделал своё дело, и Женя повеселела.
– Не грусти, подруга, всё я тебе сделаю, кого тебе в Москву направить?, – по озорному продолжила она.
– Александра Сергеевича…, – начала Оля говорить, но была прервана взрывом хохота Жени и встречным вопросом.
– «Пушкина» нашего захотелось?, ха-ха-ха.
– Шиш Вам с маслом, а не нашего «Пушкина», – продолжала смеяться кадровичка.
– Да, нет, я не против, никто тут у нас не против. Конечно, он «птица высокого полёта», но пока евойная мамаша жива, никому она его не отдаст. Ты, подруга, давай в начале с мамкой его вопрос реши, а потом уже и я тут быстро всё проверну, – по-деловому уже заговорила кадровик.
– И это… Не нужно тебе больше к Серёне ходить и ни в какую эту "Поляну", тоже. Я то знаю, где эта "Поляна" у него. Ха-ха. Ходок он, конечно, ещё тот…, – пустилась в долгий рассказ Женя.
Из которого, стало Оле известно, что Серёня был областным комсомольским «Вожаком», и зная, что ему такой же партийный пост «не светит», стал заранее «соломку себе стелить». Окучивал дядю-ректора, поступил заочно в аспирантуру, за него тут все всё сдавали и писали. Так он стал, в начале «кандидатом», потом «доктором». Пересел в кресло ректора БПИ, дав начало научной династии, как Серёня хвастает. Вот сейчас в членкоры протискивается, стало быть в академики.
А она, Женька, с пионерок при нём, привыкла к нему, к его бл…ству и бабам.
Ничего тут сложного нет, она весь процесс на контроле держит. И ей сразу «стуканули», как только какая-то «московская шлю…а» переступила порог их «Альмаматери», ха-ха.
И собиралась она уже сама, без всякого вызова, нарушить наш тет-а-тет, но после вызова Серёни, решила, что либо «москвичка» «продинамила» его, либо не удовлетворила.
В этом месте рассуждений Жени, Оле очень захотелось возмутиться и делом доказать, что она лучшая в этом деле, но видимо не хватило для этого ни «воздуха свободы», ни выпитого, а может, и скорее всего, просто мужика рядом, на ком можно это было продемонстрировать, этой провинциальной зазнайке. Но здравый смысл возобладал в Олиной головке и спор не состоялся.
А сейчас в планах Жени, Серёню на себе женить. Правда для этого ей нужно развести его с женой. Но это дело плёвое. Сейчас уже не те строгости. Везде уже руководители молодые и начали процесс обновления жён. Если уже даже их Первый, тихонько развёлся и женился тихонько, на своей певичке ленинградской, без битья сервизов из Эрмитажа. Ха-ха.
На этой бравурной ноте, Оля с Женей рассталась на короткое время. Клятвенно пообещав не приближать и не попадать в поле зрения «её Серёни», а она всё сделает в лучшем виде, как только я ей сообщу, что с мамашей «Пушкина» всё улажено.
Оля направилась искать «Пушкина» в дебрях брянского Политеха. Плана у Оли особого не было. «Бой план покажет», гласила чья-то поговорка. А другая, утверждала, что: «Лучшая битва та, которой не было». Сомнительные мудрости.
Завернув за очередной поворот, Оля столкнулась «нос к носу» с объектом её поисков, «Пушкиным».
– О, ты уже тут, – обрадовался «Пушкин» их встрече.
– Да, вот тебя ищу, – как ни в чём не бывало отвечает ему Оля.
– А мне тут «сорока на хвосте» принесла, что какая-то «москвичка наглая» у ректора сидит, вот я и решил, что это ты нагрянула, – продолжил радостно «Пушкин».
Они обнялись и слегка чмокнулись в губы.
Это была не первая их встреча с момента поступления Оли в «Бауманку» более пяти лет тому назад. Саша регулярно, раз в квартал, наведывался в Москву «за книгами» и несколько раз заночёвывал у Оли, говоря маме про студенческого друга. Да, и у них был секс, можно его назвать дружеским или благодарственным, благотворительным, каким угодно, со стороны Оли конечно. Саша же любил Олю тихой и безнадёжной любовью.
– Ничего себе у него «безнадёжная» любовь, кто-то скажет, – «имеет» раз в квартал девушку и типа «страдает».
Да, для кого-то достаточно, чтобы его объект любви ему отдавался раз в квартал. Но не Саше. Он сам боялся себе признаться, что Оля ему стала дороже Мамы.
И вот такая неожиданная встреча.
– Мама дома?,– задала такой простой вопрос Оля.
– Какая мама?, – переспросил Саша.
– Твоя конечно, – весело уточнила Оля.
– Зачем?,– односложно снова спросил Саша.
– Затем, – шутя ответила Оля.
– Дома наверное, – неуверенно ответил Саша.
– Позвони и узнай. Мне точно нужно знать, – уже по деловому продолжила Оля.
– Хорошо, сейчас зайду в деканат и позвоню, – согласился Саша, не делая больше попыток узнать, зачем Оле его Мама, вернее, дома ли она.
Через пять минут, появившись из дверей деканата, Саша удовлетворительно кивнул Оле и хотел таки спросить, но Оля его опередила, сказав, – хочу у неё попросить твоей руки и сердца, ты хоть не против?
– Нет, – только и смог выдавить из себя Саша.
– У тебя ещё есть пары?, – продолжила уточнять Оля.
– Да, до восьми вечера тут буду, – пробормотал Саша.
– Отлично, я тебя потом тут найду, всё, я побежала, – бросила уже через плечо Оля своему жениху.
Адрес Оля прекрасно помнила, хоть и была там один раз, но место первого раза, помнит, наверное, каждый, так думала Оля.
Зайдя, по дороге в магазин, Оля дала продавцу талон и купила бутылку хорошего сухого вина. – Вин сейчас всяких полно. Талоны народ тратит на более крепкие напитки, довольно подумала Оля. Затем добавив к вину коробку конфет, купленную в соседнем отделе, Оля двинулась уже непосредственно к будущей своей свекрови.
После, непродолжительной, трели звонка, прошло две минуты и за дверью послышалось шуршание и приятный женский голос поинтересовался: «Кто там?»
– Ваша невестка, – вполне серьёзно ответила Оля.
В двери послышались звуки отпирания и она распахнулась настежь. Перед Олей стояла приятная, ухоженная женщина, на вид лет 50, среднего роста, в красивом домашнем халате и как пишут в плохих романах, с остатками былой красоты. Нет никакой былой красоты, женщина в каждом возрасте, по-своему, красива для своих сверстников.
У неё на лице блуждала улыбка, а глаза внимательно рассматривали «нахалку», посмевшую объявить свои права на её любимое дитятко. А то, что этому дитятку уже хорошо за 30, так это ничего, для мамы он всегда будет «сыночек».
– Здравствуйте Полина Сергеевна, разрешите мне войти, – произнесла дежурную фразу Оля.
– Проходите, конечно, если Вы милочка дверью не ошиблись, – язвительно, на грани приличия, ответила маман и пропустила Олю в квартиру.
– Вот, вешалка, можете снять Вашу прекрасную норковую шубку и такие же красивые сапожки, – продолжила маман, зачем-то комментировать Олину одежду.
А затем стала её нагло рассматривать в её «боевом» снаряжении. Да, Оля не стал тратить время и ехать в гостиницу, чтобы для этой встречи одеться «по скромнее». «Товар нужно показать лицом», как говорят.