Девушка тем временем вытянула руки и совершала над саркофагом странные пассы. Даже не особо чувствительный к магическим потокам Яген ощущал как приходят в движение силы водной стихии. Но Друджи то ли ощущал хуже, то ли волновался сильнее, потому что прямо спросил у Валентина:

— Насколько хорошо?

— Я была наставницей Иоланты во время последнего визита в Стразвац, — произнесла девушка вместо своего князя, — Она поставила форму именно так, как я её учила.

— Хорошо, — Друджи сдался, — И сколько понадобится времени на снятие заклятья?

Энеис бросила быстрый взгляд на Друджи, а потом ещё более быстрый — на Валентина. Яген заметил, как древний вампир практически незаметно обозначил кивок. Друджи, смотревший на девушку, этого движения не увидел.

— Десять часов.

— Десять… но…

Валентин поднял ладонь, прерывая брюнета:

— Не волнуйтесь, лорд Интрэ, в моём замке время течёт так, как я захочу. Когда мы вернёмся, в этой комнате пройдёт потребное количество мгновений.

Друджи посмотрел на саркофаг и медленно покачал головой.

— Простите меня за настойчивость, но я бы предпочёл остаться с Изабеллой. Не могу оставить её… просто не могу.

— Она близка вам, — заинтересованно произнесла Энеис, — Что ж, так будет даже лучше. Ложитесь и прикройте глаза, я хочу, чтобы вы её чувствовали.

— В каком смысле — чувствовал?

— Милорд, вы правда хотите, чтобы я читала вам лекцию? Сейчас? — девушка нахмурилась и ткнула в незамеченную Ягеном ранее кушетку. Друджи пожал плечами и взглянул на блондина. Тот ободряюще кивнул. Толстяк подошёл к кушетке, снял камзол, свернул и положил на пустой столик. Лёг на кушетку и послушно закрыл глаза.

— Ну что ж, не будем вам мешать. Пойдёмте, граф, — заметил Валентин и вышел за дверь совсем не в тот коридор, по которому Яген с Друджи до этого шли вслед за незаметно исчезнувшим вместе с тележкой слугой.

Блондин, уже не удивляясь кульбитам планировки, вышел за ним и тщательно прикрыл за собой дверь. Сделав пару десятков шагов по коридору, украшенному статуями странных зверей, державших в зубах пылающие жаровни, князь остановился перед дверью и потянул ручку, после чего заглянул внутрь.

— Эта? Да, эта. Идёмте, граф.

Яген без слов последовал за ним — уже в знакомую по прошлому визиту библиотеку с камином. Князь опустился в глубокое кресло и предложил графу занять соседнее. Тот так и поступил, вытянул ноги к огню и спросил:

— А сколько на самом деле надо времени, чтобы убрать саркофаг, Валентин?

Вампир расплылся в улыбке:

— Мне — минут десять, если делать это одной рукой. Энеис хватило бы и двух десятков ударов сердца, если бы она действовала очень неспешно, — он пожал плечами, — Не вините меня, граф, ваш друг на взводе, а силы ему понадобятся при ритуале. Пусть поспит.

— Я и не собирался вас винить — просто удивился, что вы заметили его состояние.

— Мудрено было не заметить… И кстати к слову о моей наблюдательности — я могу приказать подать завтрак сейчас или после нашей беседы.

— Эмм… после беседы, наверное, — смутился граф, — простите, князь, я тоже нервничал.

— Ничего. Ну что ж, тогда начнём разговор. Скажу сразу — я не хотел затевать его вчера, поскольку мои вопросы могли выставить вас в дурном свете перед вашими вассалами. А это не слишком хорошо, даже если они друзья.

Яген кивнул.

— Благодарю вас, князь.

— Но сегодня я сдерживать ударов не буду, ибо не вижу смысла играть в эти игры. Итак, мой первый вопрос: зачем вы устроили этот глупый реванш аристократии в Трекане? Чего вы пытались добиться?

Яген задумался. Говорить правду ему не хотелось — молодой граф был не из тех, кто любит раскрывать свои планы кому бы то ни было за пределами доверенных лиц, но другого пути он не видел, и не только потому, что не могу врать. Каслевский должен был стать его союзником или хотя бы сохранить дружественный нейтралитет, иначе все планы блондина можно было похоронить прямо здесь.

— Я не собирался устраивать реванш аристократии, Валентин. Это лишь… средство на пути достижения моей цели.

— Как интересно. И что же это за цель?

— Узнав о планах Хау для населения нашего мира, я решил их разбить. Это вы знаете. Чего я не сказал, так это того, что глобальной целью является уничтожение всего триумвирата. Не физическое, конечно — это не к чему, да и кто знает, можно ли по-настоящему убить богов даже прибегнув к Сашиной помощи? Но я хочу свети их влияние к минимуму.

— То есть, обречь их на участь, на которую Хау, Таос и Аранея обрекли своих предшественников? — изогнул бровь Валентин, — Объекты поклонения местечковых культов и забытых сект? Вроде того же Хора, как Алессандра его называет?

Насколько Яген знал, природа Изменяющих или Хора, как Саша его называла, была совсем иной, но спорить он не стал.

— Пожалуй что так.

— И что же вас на это сподвигло? Кроме заботы о всеобщем благе, конечно? — последнюю фразу древний вампир произнёс с лёгкой иронией.

Яген глубоко вдохнул. Этого вопроса он ждал и подготовил ответ:

— Неизбежность. Велт движется вперёд, люди меняются, технологии развиваются, магия становится более доступной. Хау и Таос же словно хотят заморозить нас в прошлом, одна хочет управлять людьми как марионетками в ручном режиме, а другой провоцирует бесконечные войны. Это вредит всему миру, это понимают даже некоторые иерархи церкви вроде Иллаи. Если каким-то образом не убрать власти, то рано или поздно мы вступим в прямую конфронтацию, результатом которой будет огромное количество жертв.

— Таос и Хау, не Аранея, да?

— Прядильщица не лезет в людские дела, уж не знаю почему. Так что она не мешает.

— Понятно.

Князь встал, подошёл к окну и печально улыбнулся глядя в затянутое тучами небо:

— Если бы вы знали, граф, как часто я слышу такие рассуждения… Знаю, знаю, — он поднял руку, заметив что Яген хочет возразить, — от частоты употребления, они менее верными не становятся. Мне нужно узнать только одну вещь: кто займёт трон Хау? Вы?

— Нет. Я не планирую возноситься до статуса бога.

— Почему?

К этому вопросу блондин тоже был готов:

— Слишком большая власть, слишком большой соблазн. Думаю, если я так сделаю, то рано или поздно приду к выводам, похожим на те, что вынашивает Великая Мать — люди неразумны и погибнут без моего прямого управления. Думаю, она ведь тоже не начинала с такой позицией, просто мир менялся, люди менялись, а она не смогла уловить момент, когда стала пережитком прошлого, когда её идеи и мечты перестали быть применимы.

Валентин удивлённо вскинул брови и повернулся к Ягену:

— Вы сами до этого дошли, или кто-то подсказал?

— Сам. Я не обсуждал такие мысли ни с кем, даже с Тамией и Сашей.

— Тогда вы куда умнее, чем мне казалось, граф. Что ж. Пожалуй я могу рассказать вам кое-что из истории нашего мира. Но для начала скажите — что вам известно о старых богах?

Яген пожал плечами:

— Только то, что они были. Ну и Саша как-то рассказывала, что встречала одного в пустошах хаоса. Он был в форме говорящего крокодила.

— Этого хватит, — кивнул Валентин и вернувшись в своё кресло, откинулся на спинку и сцепил пальцы на животе, — Старые боги когда-то были духами природы, обрётшими разум. На заре этого мира они жили в недрах планеты, потоках магических энергий, шедших из ядра, а когда те стали усиливаться до такой степени, что жить в них было опасно даже для бестелесных созданий чистой магии, вынуждены были сменить место жительства. Они проложили тоннели, выпуская излишки маны на поверхность Велта, бывшего в те времена безжизненным куском камня, и разделились. Некоторые из них продолжили заниматься управлением течения маны и становились сильнее и умнее от близости к энергии жизни. Другие же перебрались на поверхность планеты и стали жить там, постепенно привыкая к новым условиям. Маны становилось больше с каждым годом, но всё равно недостаточно, чтобы духи могли поддерживать прежний образ жизни, поэтому они стали создавать себе форму. Плавили камень и заставляли его двигаться, вселялись в него и обретали свободу перемещения. Те, кто оказались рядом с океаном чувствовали себя полегче, поскольку вода проводит ману куда лучше воздуха, но им тоже пришлось использовать материальное, чтобы чувствовать себя комфортно.