Скалозуб чувствовал, что сходит с ума. Наматывая бессчётные круги по малюсенькой камере, он разговаривал вслух, обсуждая с самим собой разные темы. Сердце съедало беспокойство о Бригитте.

Что с ней? Где она? Всё ли в порядке? Что могло с ней случиться?

Гномиха завладела почти всеми чаяниями несостоявшегося жениха. Даже об отце и Доме он вспоминал гораздо реже, нежели о невесте. А вдруг он больше никогда не увидит её? Не сможет поговорить, поцеловать и обнять? Зачать маленьких гномиков… Подобные мысли заставляли его выть от тоски.

Казалось, минула целая вечность, когда в коридоре послышался топот нескольких пар тяжёлых сапог. Со всей прытью, которую позволяло закостеневшее после очередной дрёмы тело, Скалозуб бросился к двери.

– Эй! Кто там? Прошу вас…

Послышалось бряцанье. Похоже, пришедший пытался подобрать нужный ключ. Скалозуб стоял словно вкопанный, дрожа от страха и возбуждения. Живот скрутило в тугой ком, сердцебиение участилось, весь мир для него сейчас сфокусировался на тусклом свете, что пробивался сквозь решётчатое окно.

Наконец что-то щёлкнуло, и дверь резко распахнулась, оттолкнув стоявшего вплотную к ней пленника на несколько шагов. Не сумев удержать равновесие, Скалозуб плюхнулся на задницу, всё ещё слишком растерянный, чтобы понять что к чему.

Вошедший поднял перед собой светлокамень. После бессчётных дней в практически абсолютной тьме, даже слабый свет камня слепил. Пытаясь одной рукой защитить глаза, а второй потирая ушибленную ягодицу, Скалозуб щурился на силуэт перед ним.

– Скалы несокрушимые! Вы только гляньте! Вот вам и холёный наследничек… – судя по замелькавшим теням, гном покачал головой. – Как быстро ты опустился, парень. Не видь я столь часто твою жадную рожу – нипочём Сребродела бы не узнал!

Голос гнома, его массивное телосложение, даже очертания головы, казались знакомыми. Скалозуб знал его, общался с этим гномом не раз. В прошлой жизни, до заключения.

– Кто ты? – он сам поразился, как хрипло и жалобно прозвучал его голосок.

– Кто я?! Ха, парень, ты себе тут голову случайно не отморозил? Забыл, как зовут старого друга? – гном пощёлкал саркастически языком. – Как ты мог?! После всего, что нас с тобой связывало!

Тот откровенно насмехался над ним. Скалозуб чувствовал ничем не прикрытую насмешку, злорадство. Имя вспыхнуло в памяти, словно огонь, раздутый мехами.

Велер!

Как мог он забыть?! Всего за день до ареста, они обсуждали поставку очередной партии грибокартошки. Скалозуб как обычно дал главному кладовщику немаленький вовсе «аванс», чтобы партию отложили именно для него.

Как только глаза приспособились к скудному освещению, узник сумел вглядеться в лицо посетителя. Велер ехидно улыбался своей вечно самодовольной улыбкой. Казалось, вся ситуация невероятно его забавляет.

– Велер, что происходит? Почему меня арестовали? За что держат здесь? Что с остальными?!

– Тихо, тихо, парень, попридержи язычок! – одной рукой кладовщик держал светлокамень, второй демонстративно зажимал нос, отчего его голос прозвучал бы, наверное, даже смешно. При других, само собой, обстоятельствах. – Ну и вонищу ты тут развёл. Всегда знал, что ты нечистоплотная тварь, но чтобы настолько!

То, что от его немытого тела попахивает, Скалозуб, конечно же, чувствовал, но никакого ужасного запаха в камере не было. Чистоплотный гном всегда справлял нужду в небольшое отверстие в полу камеры, и даже если в кромешной мгле немного промахивался, подталкивал ботинком своё добро в дырку.

Его «гостям», однако, душок темницы явно не нравился.

– Та-а-ак, а вы-то что морщитесь, ваше дело приказы выполнять, а не рожи кривить! – Бросил Велер через плечо. – Хватайте его и марш за мной! Пора выбираться из этой сраки.

Только сейчас Скалозуб обратил внимание на двух гномов, маячивших в дверном проёме. Судя по доспехам, подручные Велера были стражами – профессиональными воинами на службе у Короля. Бесцеремонно подхватив его под руки с обеих сторон, крепко сбитые гномы потащили по коридору ошарашенного наследника Дома Среброделов, словно тот был мешком с песком и не более.

– Шевели обрубками, отродий сын! – шикнул вдобавок один из вояк.

Велер задал настолько быстрый темп, что у ослабшего Скалозуба едва хватало сил переставлять ноги, его буквально несли. Мимо проносились одинаковые двери. Все были заперты, оконца зияли провалами в чернильную тьму. Внезапно коридор кончился, они вошли в каморку, служившую жилищем тюремщика. Пожилой гном, вероятно тот самый, что приносил Скалозубу водянистую кашицу, ухмыльнувшись проводил процессию хмельным взглядом. Несколько бутылок грибной водки, стоявших на небольшом круглом столике, и кучи пустых бутылей на полу не оставляли сомнений в основном времяпрепровождении сторожа. И объясняли невероятную дрожь в руках оного.

Последовали новые коридоры, повороты, вновь коридоры. Скалозуб был слишком поглощён необходимостью хоть как-то переставлять одеревеневшие ноги, чтобы смотреть по сторонам. Поэтому весьма удивился, когда их компания вошла в просторный зал, который располагался сразу за главным входом во дворец Короля. У парадных дверей четверых гномов окружил большой отряд стражей. Велер, не замедляя шага, отрывисто гаркнул пару слов капитану, и процессия направилась к выходу.

Порадоваться, увидев снова высокие своды пещеры, Скалозуб не успел. Несмотря на увеличившуюся численность сопровождающих, они продолжали двигаться в быстром темпе. Сзади Скалозубу с остервенелым упорством кто-то отвешивал пендели. Влекомый под руки пленник даже не мог оглянуться, чтобы увидеть и запомнить обидчика.

Марш продолжался достаточно долго.

Постепенно их стала окружать толпа нелицеприятного вида гномов, кричащих невпопад кто ругань, кто просьбы… кто-то просто драл глотку лишь бы что-нибудь поорать. Некоторые из оборванцев вызывающе улюлюкали. Скалозуб с запозданием осознал, что шествует не где-нибудь, а по Кварталу черни! Что его сопровождавшие забыли в сих жутких трущобах, он не рискнул бы даже предположить.

Отряд стражей резко остановился, раздавшись в стороны, и Скалозуба вынесли на небольшой эшафот. Он стоял в центре площади, а вокруг собиралась толпа. Безродные голодранцы всех возрастов таращились и тыкали пальцами в его сторону. Чернь, которую Скалозуб всю жизнь презирал, теперь, словно в отместку, с ненавистью воззрилась на него самого.

Наконец почти вся площадь оказалась заполненной гномами. У большинства был до предела измученный вид, только глаза на исхудавших лицах сверкали яростно и алчуще. Народ жаждал зрелищ и справедливости, в своём, естественно, понимании. И, конечно, прежде всего народу нужен был хлеб.

Но последнего, к сожалению, никто предлагать им не собирался. Ни сегодня, ни завтра, ни… в общем, беднякам приходилось довольствоваться драмой, что вот-вот должна была разыграться на главной площади Квартала.

Велер вышел вперёд, откашлялся и громко заговорил, стараясь перекрыть гул толпы:

– Жители Оплота! Соратники и соратницы в нашей великой миссии спасения мира!

– Еды! Хватит морить нас голодом! – сразу перебили его отдельные выкрики.

Главный кладовщик утихомиривающе поднял вверх руки:

– Граждане, прошу вас, послушайте! Да, для всех нас настали тяжёлые времена. Но не падайте духом! Король помнит о вас, он знает о бедах постигших Оплот! Денно и нощно ищет он выход из сложившейся ситуации и непременно, слышите, непременно найдёт наилучшее решение, самый верный путь ко всеобщему счастью и процветанию! Ведь не было за всю историю правителя более мудрого, чем наш Маронон! Он спас гномов от отродий! Спас нас от длани Проявленного! Спасёт и от новой напасти! Маронон-Спаситель – наш светоч и наша надежда! Славься Король!!!

Толпа загудела, но вовсе не от желания возвести хвалу Предателю. Послышались вызывающие оскорбления в адрес правителя, законнорожденных, стражей. Что ни говори, но народ не настолько всё же тупой, чтобы бесконечно верить пустым обещаниям.