В чем отличие зависимых и созависимых с точки зрения подходов к их исцелению? Вот в чем:

– зависимый не мотивирован, но самокритичен,

– а созависимый сверхмотивирован и не самокритичен.

Почему?

– Зависимый часто не мотивирован, потому что, в отличие от созависимого, он, бывает, страдает от собственной страсти не так остро, как его родственники. Во-первых, потому что «допинг» смягчает. Когда он «на веселе», тогда и жизнь представляется не такой мрачной, и он сам кажется себе не таким безнадежным. Во-вторых, все мы тяжелы на подъем, ленивы. И, может быть и осознавая временами проблему, не очень торопимся что-то менять.

– Созависимый сверхмотивирован именно потому, что он принимает на себя основной удар страсти пьющего родственника и все сопутствующие «прелести», и последствия. Он страдает больше всего. И, плюс, его боль ничто не смягчает, никакие анестезирующие алкогольные и другие вещества, в отличие от боли того, кто пьет рядом с ним.

Он (чаще она: жена, мама), созависимый, всегда несет на себе все проблемы, появившиеся или обострившиеся в результате пьянки мужа (сына). Ему (ей) выходить на работу в результате «потери кормильца» на алкогольном «фронте», ей заниматься хозяйством, детьми и пр., и пр. Потом она же занимается поиском для него работы, восстановлением документов, ремонтом машины, мебели, им поломанной, отдает долги, и делает еще много того, чего делать категорически не следует. Ну, впрочем, почему не следует, об этом подробно писали ранее.

В общем, главными потерпевшими в этой пьяной истории являются, конечно, близкие алкоголика. Поэтому их «все достало», и они сверхмотивированы.

– Зависимый самокритичен потому, что даже последнему эгоисту и себялюбцу сложно отрицать, что его пьянка приносит столько проблем. Даже у его внутреннего адвоката заканчиваются аргументы, когда факты вопиют сами за себя, и приходится признавать очевидное: да, проблема есть, и проблема – в нем! В конце концов, если уж человек до нас, до клуба трезвости, дошел, то сам этот факт говорит о том, что этап самоуспокоения и самооправдания пройден, и наступило некоторое осознание действительности. Да, и вообще, как известно, алкоголику в состоянии абстиненции («с похмелья»), свойственно чувство вины.

– Созависимый не самокритичен потому что он – «жертва», страдалец безвинный. Алкогольная проблема, как он считает, с ним никак не связана, от него не зависит и вообще: «Его лечите, он алкоголик, а у меня проблем нет, я не пью». Ему и в голову не приходит, что он, быть может, – не меньше половины проблемы, его поведение всячески провоцирует, подпитывает страсть близкого. И от того, как он будет себя вести, зависит очень и очень многое. Часто разумное поведение близких способно внести решающий вклад в спасение пьющего родственника. Ведь сам страждущий нередко, как евангельский расслабленный, не в состоянии, не только сделать хотя бы шаг, а просто восстать от одра болезни. И, в этом случае, только энергичная, деятельная, а, главное, умная помощь ближайшего окружения, готового «разобрать кровлю» и «опустить постель ко спасению» может что-то изменить.

А с другой стороны, близкие страждущего потому и называются СОзависимыми, что они серьезно повреждены, дезориентированы многолетней безуспешной борьбой. Они приобретают устойчивые навыки болезненного поведения, неадекватных реакций, беспокойной рефлексии. Да и вообще совершают тьму ошибок, создающих «парниковый эффект» для бурного процветания алкогольной зависимости родственника.

Итак, зависимый не мотивирован, но самокритичен, а созависимый сверхмотивирован, но не самокритичен. И для чего нам это знать? А ровно для того, чтобы понимать, что важно учитывать, на что рассчитывать и над изменением чего работать. Если совсем упрощенно, то так:

– зависимым (и по отношению к зависимым) прилагать усилия в направлении приобретения устойчивой мотивации бросить пить.

– созависимым понять, наконец, что «их хата не с краю», что у них тоже есть проблемы, и проблемы серьезные, и ими надо заниматься.

Цена первой рюмки

Пожалуй, главным препятствием на пути к трезвости, главной мышеловкой продолжающегося пребывания в сетях алкоголизма (наркомании, игромании) является непрекращающийся самообман в тот момент, когда поднимается первая рюмка. Если бы человек хоть раз представил себе, к чему она приведет… Да нет, даже не представил, а ВСПОМНИЛ, к чему приводит КАЖДЫЙ РАЗ эта небольшая, с виду безобидная, пустяшная рюмка! Он в тот же миг в ужасе разбил бы ее вдребезги, отшатнулся, как от чумы, бежал бы без оглядки от такого, буквально, убийственного искушения! А что на самом деле происходит?

Человеку предлагают выпить, или появляется какой-то повод. Что он думает в ответ, что представляет? «Ну что плохого в одной рюмке? Вот сейчас «накачу», тепло пойдет, «расслабуха», радость, эйфория, кураж, повеселимся, все будет душевно…» В общем праздник, именины сердца. И если какой-то внутренний голос робко напомнит, мол, помнишь, что в прошлый раз было, то его авторитетно задвигают: «Молчи, дурак, то прошлый раз, щас совсем другое дело, притормозим, когда надо… Да и «ваще», не ломай кайф». Иногда в роли такого сдерживающего голоса выступают родственники: «Не начинай, дорогой…» Им еще проще указать их место: «Ничего не понимаете, я справлюсь, да и вообще не лезьте».

Кто-то скажет: «Взрослый человек, а ведет себя, как дитя неразумное, зачем так беззастенчиво врать самому себе. Право слово, как младенец вырывает руку у мамы, чтобы выбежать на дорогу, так и алкоголик отгораживается от действительности горой псевдо-аргументов, псевдо-надежд, и псевдо— оправданий». Ведь это было миллион раз, дежавю это повторялось и повторяется много лет с периодичностью и ритмом календаря. Сначала рюмка, за ней вторая, третья… Потом все становится настолько «хорошо» и малозначимо (а-а-а-а!..), что последующие дозы уже льются «под гору», без всякой меры и счета. Где там обещания себе и другим?! Где мысли о последствиях?! Где тоскливые размышления после последней пьянки: «Все, хватит!.. Теперь ни капли, хоть режьте меня на части…». Все утонуло в первой рюмке, все смягчилось, размылось, затупилось и забылось, наконец! По принципу из анекдота: «Лететь-то всего пять секунд, а сколько глупостей в голову пришло». В итоге, снова, как всегда: до вечера хорошо, весело, все проблемы уходят на второй план, какие-то из них кажутся пустяшными, в общем: пир сегодня – чума завтра.

И наступает «завтра»… Тоска, голова разламывается, от стыда после вчерашних «приключений» хочется залезть под кровать, так что сама смерть кажется избавлением. В общем сущий ад! «Ну зачем, зачем опять?.. Господи, зачем?!.» И чтобы как-то выжить в этом аду рука сама тянется «поправить здоровье». Здесь уже никаких борений нет, все ясно как день, да и сил противостоять, размышлять не осталось. В итоге – опять запой. Опять, опять одни и те же грабли!

Да, бывает, что человек, после долгого «трезвого периода», на первых порах «удерживается в рамках». И некоторое время может обходиться без запоев.

Но это – ловушка! Чтобы человек расслабился, поверил, что он «может как все», чтобы последующее «падение было великим»! Сколько раз так было! Начинает он опасливо, осторожничает, да и организм, за время воздержания несколько «очистившийся», не «пришпоривает». Одна вечеринка, вторая, все контролируемо: «смотрите, я не напиваюсь, я все еще стою, я на ногах (а не на рогах), я научился, я справляюсь» и, как только расслабился – ба-бах! Такой запой, что если бы не капельница, то, кажется, и не выжил бы. Это игра в кошки-мышки! Лукавый специально дает немножко поплавать, чтобы потом лучше «подсечь». А может, ему так веселее…

Когда я делаю выбор в каждый конкретный момент: пить или не пить, на самом деле я выбираю между: жить или не жить!

Поэтому, надо четко понимать, что, если у человека сформировалась зависимость от алкоголя, то у него только два пути: или бросить пить совсем, или умереть от алкоголя. Причем, важно подчеркнуть, что не пить – это значит: не пить ни капли, ни с кем, ни при каких обстоятельствах, никогда до скончания века. Это, кстати, только звучит так обреченно, на самом деле, речь идет о том, что до скончания века спадают тяжкие оковы, обретается подлинная свобода! Практика показывает, что человек, бросивший пить, за редким исключением, становится очень счастливым, его жизнь преображается и наполняется большим содержанием (но об этом в другой раз).